Кот, который пел для птиц - Лилиан Браун

Лилиан Джексон Браун

Кот, который пел для птиц

Глава первая

Вслед за внезапной оттепелью и небывалым паводком в Мускаунти, находившийся в четырёхстах милях к северу откуда бы то ни было, пришла ранняя весна. В Пикаксе, главном городе этого округа, на Мейн-стрит в апреле расцвели цветы в ящиках за окном, на Парковом кольце распевали птицы, на болотах появились москиты, а в кемпингах и на центральных улицах — туристы.

Как-то днём в конце мая на стоянку автомобилей зарулил коричневый пикап и встал возле маленького зелёного седана. Из пикапа вышел мужчина в чёрной шерстяной рубашке и, воровато оглядевшись и не заглушив мотор, откинул задний борт своей машины. Затем он открыл багажник седана и быстро переложил туда что-то из пикапа, после чего, не теряя времени, уехал со стоянки.

Если бы за этим загадочным маневром наблюдал приезжий, он описал бы водителя пикапа следующим образом: мужчина средних лет, белый, примерно шести футов двух дюймов роста, с лёгкой проседью в волосах и роскошными усами цвета перца с солью. Но любой житель Пикакса (население три тысячи человек) моментально узнал бы этого человека. Это был Джеймс Макинтош Квиллер, который вёл колонку во «Всякой всячине», по воле случая самый богатый холостяк на северо-востоке центральной части Соединённых Штатов. У него имелись основания так осторожничать на стоянке автомобилей. Дело в том, что в Пикаксе все знали всё обо всех и открыто обсуждали чужие дела по телефону, в кафе, на каждом углу:

— Как хорошо, что Полли Дункан завела себе такого богатого бойфренда! Ведь она давно овдовела.

— Тот зёленый седан, в котором она ездит, он подарил ей на день рождения. Интересно, а что она ему подарила?

— Он покупает для неё продукты в супермаркете Тудлов, пока она на работе, и кладёт ей в машину.

— Странно, отчего они не поженятся. Тогда она могла бы уйти со своей работы в библиотеке.

Сплетникам было известно всё. Они знали, что Квиллер когда-то был популярным репортёром уголовной хроники в Центре — так в Мускаунти называли крупные города к югу от сорок девятой параллели. Знали, что его карьеру сгубили какие-то злосчастные обстоятельства.

— А потом он приехал сюда, и — нате вам! — на него свалились все эти миллионы! Вот уж повезло так повезло!

— А я так думаю, что скорее миллиарды. Но он это заслужил. Славный парень. Дружелюбный. Мистер К. никогда не задирает носа!

— Да уж, совсем простой! И живёт в амбаре, где раньше хранились яблоки, — вместе с двумя кошками.

— И лопни мои глаза, если он не отдал почти все свои денежки!

Истина заключалась в том, что Квиллеру надоело огромное состояние и он учредил Фонд Клингеншоенов, дабы употребить свои деньги в благотворительных целях. Благодаря щедрости и личному обаянию он стал местной знаменитостью. Что касается самого Квиллера, то он был вполне доволен неспешной жизнью провинциального городка и тёплыми отношениями с заведующей библиотекой. И всё же в его задумчивом взгляде затаилась такая печаль, что добрым людям Мускаунти оставалось лишь качать головой и задавать друг другу вопросы.

Однажды в мае, в четверг, Квиллер зашёл в редакцию газеты, чтобы сдать материал для своей колонки «Из-под пера Квилла». Потом он заглянул в букинистический магазин и, немного порывшись в книгах, купил «День саранчи» Натаниэля Уэста[1] 1939 года издания. В супермаркете мамаша Тудл по его просьбе помогла ему выбрать овощи и фрукты для Полли. Их-то он и переложил в автомобиль своей приятельницы на библиотечной парковке, от души надеясь, что не попался на глаза вездесущим сплетникам.

Покончив с этим рискованным делом, Квиллер уже ехал домой, как вдруг услышал вой сирены и увидел машины с мигалками, направлявшиеся по Мейн-стрит в южную сторону. Инстинкт журналиста заставил его последовать за каретами «скорой помощи». Прямо из машины он позвонил в отдел городских новостей.

— Спасибо, Квилл, — сказал редактор отдела, — но нас предупредили заранее, и Роджер как раз туда направляется.

Мчавшиеся на большой скорости полицейские машины, а за ними и серый пикап Роджера, свернули на улицу, которая вела к школе. К тому времени, когда Квиллер прибыл на место происшествия, репортёр уже щёлкал затвором, снимая последствия ужасной аварии, случившейся перед входом в школу.

На проезжей части Квиллер увидел два покореженных автомобиля, окровавленных людей и битое стекло, валявшееся повсюду. Один из пассажиров, судя по всему, был замурован внутри того автомобиля, который пострадал больше. Напуганные школьники толпились на лужайке, за жёлтой лентой, которой полиция оцепила место происшествия. Пьяного водителя затолкали в патрульную машину. Санитары с носилками, на которых лежал тяжелораненый, бежали к вертолету, приземлившемуся на школьной парковке. В толпе послышались стоны и крики, когда потрясённые зрители узнали своих окровавленных одноклассников. И наконец отряд спасателей, разрезав автомобиль, вынул тело погибшего, его упрятали в пластиковый мешок и унесли.

В эту минуту по трансляции зазвучал голос директора школы, который приказал всем ученикам вернуться в здание и разойтись по классам.

Квиллер, который с растущим удивлением следил за работой спасателей, в замешательстве пригладил усы и поманил фоторепортёра, начавшего собирать свою аппаратуру.

Роджер взглянул на него:

— Привет! Мне нравится твоя чёрная рубашка, Квилл. Где ты её раздобыл?

— Да бог с ней, с рубашкой! Что здесь происходит?

— Ты не знаешь? — Роджер огляделся, прежде чем ответить конфиденциальным тоном: — Разыгранная авария. Чтобы отбить у несовершеннолетних охоту выпивать. Ведь завтра вечером — Праздник весны.

— Ты думаешь, это подействует?

— Это должно их потрясти. Школьникам было приказано немедленно покинуть здание: якобы какие-то неполадки с системой вентиляции. Меня самого оторопь взяла при виде крови… а ведь я-то знал, что это понарошку!

Квилл недовольно пробурчал в усы:

— По правде говоря, Роджер, я бы тоже купился, если бы ваш редактор не сказал, что вас предупредили заранее. Что он хотел этим сказать?

— Мы получили пресс-релиз примерно час тому назад. При подготовке этого действа была проделана фантастическая работа — так всё спланировать и держать в тайне!

— У тебя есть время, чтобы выпить чашечку кофе у Луизы?

— Конечно. У меня намечено ещё одно задание на два тридцать, но это всего лишь выставка детских рисунков. Я могу и опоздать. — Роджер направился к своей машине. — Встретимся у Луизы.

Закусочная Луизы, в двух шагах от Мейн-стрит, была дешевой забегаловкой, где вот уже тридцать лет кормились те, кто работал или делал покупки в центре города. Владелица заведения, Луиза Инчпот, была властной особой с зычным голосом, которая трудилась не покладая рук. Она сама обслуживала посетителей, отпуская им большие порции за весьма умеренную цену. Клиенты просто молились на неё. В закусочной было пусто, когда туда прибыли два газетчика.

— Что будете есть, ребята? — крикнула Луиза из кухни. — Блюда к ланчу закончились! Да и супа почти нет!

— Мне только кофе, — ответил Квиллер. — Ну, и яблочный пирог, если остался.

— Есть всего один кусок. Подбросьте монетку.

— Забирай его, Квилл. Я с удовольствием съем лимонный, — сказал Роджер.

Это был бледный молодой человек с аккуратно подстриженной бородкой, казавшейся ещё чернее из-за его очень белой кожи. Прежде он преподавал историю в школе, но переключился на журналистику, когда в городе стала выходить газета «Всякая всячина». Роджер был женат на дочери второй жены издателя. В Мускаунти семейственность не только не осуждалась, но и с энтузиазмом приветствовалась.

— Итак! — начал Квиллер. — Как же вышло, что я понятия не имел об этой инсценировке? — Больше всего на свете он не любил, когда его держали в неведении и застигали врасплох. — И кто вообще всё это придумал?

— Вероятно, страховые компании. Но просто удивительно, что им удалось держать всё в секрете, хотя было задействовано столько разных организаций и народа.

— И не забывай о трёх тысячах не в меру любопытных и заядлых сплетниках, — добавил Квиллер. — Всему Пикаксу известно, что я закупаю для Полли продукты, хоть я и крадусь, как вор в ночи.

— Это плата за жизнь в раю, где не бывает преступлений, — сказал молодой человек. — А как тебе школьники, которые разыграли этот спектакль? Все они так или иначе пострадали по вине пьяных за рулём. И как тебе понравился их грим — вся эта кровь?

— Всё это выглядело убедительно, и готов побиться об заклад, что на самом деле они получили удовольствие от представления. Однако увенчаются ли их усилия успехом?

— Надеюсь. Всех попросили подписать обещание не пить на школьных вечеринках.