Там внизу много места - Сергей Лагунов

— А что, там Хрип не ходит?

— У нас с ними война. Они — аборигены. А мы — пришлые. Главное — ни звука. И не оставлять следов.

Мальчики идут по темному подвалу. Вскоре подвал становится сырым и темным, но впереди уже пробивается полоска дня. Вот и лаз. Школьники выбираются наружу и быстро идут через район, где большинство домов — это двухэтажные бараки.

— А почему ты за меня вступился, Максим?

— Дурака свалял перед Танькой.

Новоиспеченные друзья поворачивают за одну из построек и натыкаются на группу подростков, которой верховодит Хрип.

— Привёл? — обратился предводитель к Максиму. — Не ждал.

— Кто привёл? — недоумевает Петя. — Кого привёл? Макс?

Максим прячет глаза. К ним подбегает Жбан.

— Не ссы, братки. Это порядок такой. Прописка есть прописка.

— Пётр с Максимом оглянулись. Два десятка разнокалиберных подростков с палками, ремнями и прочими подручными средствами, переминаясь с ноги на ногу, томятся в тревожном ожидании.

— Чего зеньки зазря ломаете? — командует Хрип. — Быстро ломайте штакетник!

Максим с Пётром подходят к небольшому изрядно поредевшему забору и начинают выламывать оружие и себе.

— Не дрейфь, малолетки, — подбадривает Жбан. — Всем прописку сделаем!

Из дальнего угла вывалилась толпа других подростков, одетых, несмотря на теплую погоду, в телогрейки.

Парни, не ссать, — напутствует Хрип. — Бить сразу в морды.

Две подростковые кучи смешались в безликую массу. Шум дреколья превращается в барабанный стук.

Барабанов тогда не было! Откуда?

Парк недалекого будущего, возможно, не нашей ветки реальности

По парку опять идет проповедник и стучит в барабан. И вещает:

— Там внизу много места! Но везде действенны пять столпов Экстрапианизма! Безграничное Расширение! Самопреобразование! Динамический Оптимизм! Интеллектуальная Технология! Произвольный Порядок!

Максим встает со скамейки.

— Давай-ка обнимемся, Петя, в последний раз. Как в старое доброе время.

Мужчины начинают обниматься, и тут Максим явно отрепетированным движением нажимает на нужный позвонок. Секретный чиновник второго федерального ранга обмякает стремительно, будто всю жизнь этого ждал. Напавший оглядывается.

Против лома нет приема, особенно когда его не ждёшь. Слишком близки мы к своим друзьям детства. И уже давно простили им обиды и мелкие предательства. Жалко, Петя не всё успел рассказать. Даже если друг детства под завязку напичкан на… (чёрт, договорились же) маленькими помощниками — реаниматорами, выведут они его из прострации только минут через пятнадцать.

А ведь не соврал Петенька — никто из кустов не ломанулся к новому федеральному преступнику. И звёзды не закрыла шумная винтокрылая машина, разгоняя мрак дубинкой прожектора и приминая листву окриком: «Не двигаться! Внимание!». А Максим кладет своего друга детства на землю и выпрямляется. Смотрит на часы. Начинает вынимать из своего кармана свои вещи и осыпает ими поверженное тело.

Так, двенадцать минут в запасе точно есть. Люди более постоянны в своих чувствах, чем думают. А ведь просчитал я тебя, Петенька. Так, кто у нас профи? Куда же я их спрятал?

Максим идет к дереву и трясет ветки, с одной из них падают моторолики. Н-да, мертвецов мы оживлять научились, а вот с дорожными пробками совладать не получается.

Так, двенадцать минут, семь километров. В самый раз.

Бункер Хрипа

Хрип встретил Максима у входа. Крепко сколоченный парень стал кряжистым мужиком. Даже время не может умалить его мощь. На встречу с таким Петя без прикрытия не пришел бы ни при каких обстоятельствах. А кто бы рискнул?

— Ну как, Макс, не наследил? Чист?

— Чист. Сначала Парша обследовал по полной программе. Затем Петя снял наружку.

— И как ты его уговорил?

— Это он сам себя уговорил. Какой был бы удар по его репутации, если бы его лучший друг оказался преступником. Кирдык бы его карьере.

Почему хочется сделать всё, чтобы Хрип улыбнулся?

— Вот он сам и пошел решать эту проблему. Он не предвидел, что это проблема решала его. Обычная практика. Хочешь стать охотником — прикинься жертвой. И никакого штакетника!

— Ну, братан, растешь!

— Главное — не ссать, когда имеешь дело с профессионалами.

— Ну, молодца. Всех знакомых повязал.

— Ага, глаз у меня нехороший. С кем ни встречусь — под беду подведу. Только вот Жбана не хватает. Для комплекта.

— Нет Жбана, Макс. Давно нет. Сгинул в девяностые. Как только бабки появились, в Робин Гуда стал играть. Брал кого-нибудь на шутейный гоп-стоп, а потом пачку баксов сувал. Мол, плата за удовольствие. А тут один из терпил мента завалил. Ну и пришили всё это Жбану. Да, до хозяина не доехал. Закрыли его. Такие дела.

Воспоминания. 12 сентября 1999 года

Жбан протягивал руку Максиму, на его запястье в уличном свете блестела стекляшка часов…

Максим подобрал после драки часы со сломанным замком браслета, а затем и сам кошелек…

Идет обыск Максима. У него нашли часы. Капитан отходит к фонарю, чтобы лучше разглядеть вещь.

— Дорогому Васечке, негромко читает капитан Изотов, — от мамы в день совершеннолетия.

Изотов подходит к Максиму.

— Твои часы?

— Я же говорю: меня ограбили! Неужели непонятно?

— Как зовут?

— Макс. Максим.

А куда потом часы делись? В яме на трупе первого мента? А что мог подумать напарник, который в темноте мог и не разглядеть лица задержанного?

Бункер Хрипа

Очень отчетливо слышно, как идут часы. Имитация или раритет?

— Хрип, — Максим лезет в карман за контейнером с деньгами, — я хотел бы заплатить.

— Зачем? Я бы и так все сделал. По знакомству.

— А куда мне их девать? Побочный продукт заметания следов. Да и вообще, Харону принято платить за последнюю перевозку.

— Тебя наслушаешься — погоняло сменишь.

— А ты не прислушивайся, а то беду накличешь.

— Ну что, всё или ещё что делать захочешь?

— Всё. Только ответь мне на последний вопрос. Зачем тебе «серая топь»?

— Запас карман не тянет. Макс. Вот, например, кое-кто очень сильно хочет быть недоступным любой молекулярной реконструкции.

— Каких слов нахватался, Хрип.

— Возраст.

— А изменений немного.

— Я всегда буду делать то, что запрещено. Судьба, понял?

— А не страшно, Хрип?

— Нет, тут главное меру знать. Не перекормить. А так до меня не так просто добраться. Ты-то вон сам какого туману напустил. Ну? Всё понял?

— Понял.

— А если всё понял, иди в тот конец коридора и ложись. Если будешь стоять, можешь головой треснуться. Испортишь последнее мгновение. У тебя на всё про всё — две минуты. Понял?

— Понял.

Максим идет в указанном направлении.

Ночь с 12 на 13 сентября 1999 года.

Квартира Тани

Таня в халате, протягивает куртку Максиму.

— Тебе пора, Макс.

— Боишься, Пётр придет?

— Идиот. В милицию тебе пора.