Там внизу много места - Сергей Лагунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ну что, Макс, надо сделать первый шаг, затем размять ноги. В новых технологиях то хорошо, что не надо надевать больничную пижаму. И, соответственно, не надо тратить время на переодевание после процедур.
За приоткрытой дверью опять включается какой-то медиа-прибор. Зачитывают новости:
— Авиакомпания-дискаунтер «Добролёт» находится в центре скандала. Пассажиры рейса Москва-Дели ждали своей одежды в течение восьми часов. И все это время были вынуждены находится в антинаногеле.
Максим с новым рыжим Паршей подходят к последнему барьеру перед последней дверью. Эта дверь оборудована двумя кубами: аппаратным — с переливающими поверхностями — и человеческим — с абсолютно непроницаемым лицом. Нет, действительно, охранник отличается повышенной устойчивостью во всех трех обычных измерениях. Селекция или реконструкция?
— Пройдите в флэшкамеру, — металлическим голосом проскрипел страж, — и справьте малую нужду в отверстие с оранжевым ободком.
— Где тут отверстие? — интересуется Макс
— Под лого «Эпла» смотри, — помогает ему вертлявый.
— Вот что прибыльнее, Парш: «Эпл» или наркобизнес?
— Всё с детством не расстанешься? Обзываешься, как в песочнице.
Раздается звонок.
— Немедленно подойдите к отверстию, — звенит голос охранника, — иначе я буду вынужден прибегнуть к экстренным мерам.
— Может, вы хоть отвернётесь? — говорит Макс, — Этого-то я с детства знаю. В одну песочницу…
— Я должен пресекать, — металл гарда не ослабевает, — все предусмотренные формы фальсификации проб.
— Делай, что говорят, — шепчет рыжий. — Чего ты мнешься? Стандартная процедура, на всех самолетах используется. Вдруг ты нанороботов в себе выносишь?
— И ты?
— Все проходят. Макс, не выпендривайся.
Ладно тебе, Макс. Пись, пись, откройся. Мы рождены, чтоб сказку сделать анекдотом.
— Ну, а теперь чего ждём?
— Центрифуге нужно время для получения разных фракций, — разъяснил человекокуб..
— Там внизу много места, — захихикал Парша.
— А вот лозунги повторять — себя не жалеть, вставил шпильку Максим
— Иди ты…
— Как только, так сразу.
В шлюзовой раздается гул центрифуги.
— Парша, а почему ты не продал свои чувства, ты ведь со мной жизнь начинал?
— Продавал. Слишком примитивный набор получился. Тут нужны тонкие натуры, придурковатые. С надломом. Как ты. Да, я не жалуюсь, всех бабок не заработаешь.
— Неужели совсем Парше ничего из детства не снится? А детские страхи?
— А Хрип с тобой работает?
— Ну…
— Да ладно, не хочешь — не говори.
— Да не знаю я, где сейчас Хрип. Слухи только темные ходят.
Должен же в тебе остаться ребёнок, Парша. Должен!
Люк с глухим причмокиванием открылся.
— Проба протестирована успешно, — сообщил охранник, — выход свободен.
— Давай, Парша, — залезая в люк, подколол наш герой, — не спи возле параши.
Позлись, позлись. Злость — быстрый советчик. А скорость, ой, как сейчас нужна. Какое же узкое отверстие этот ваш выход! Конструкция или для селекция?
Надо же! Лаборатория выходит прямо в холл гостиницы. Надеюсь, что здесь выход без подвоха. Или где-то здесь Харон притаился?
— Я вам чем-то могу помочь, господин? — обращается к Максу портье.
— Мне тут пакет оставили. Ячейка сто седьмая. Передайте, пожалуйста.
Служащий гостиницы находит на стеллаже пакет и передает его посетителю
А ведь можно было бы дать на чай. Только налом, не стоит засвечивать свое пребывание здесь. Сунуть в руку мелкую купюру. Давно забытый навык. Жалко, пластинка одна. Или как-то можно разбить сумму? Н-да, и ведь никто не подскажет. Н-да, с буржуйством надо завязать, и чем скорее, тем лучше.
Оживает видеостенд:
— Внимание! Сегодня можно передвигаться только на автомобилях с номерами, заканчивающимся на 3 и 7.
Максим выходит на крыльцо и оглядывается. Новый город, а порядки остались старыми. Спешат прохожие, стоят автомобили. Только автомобили не чадят.
Интересно, куда делась полынь? Почему не пахнет полынью после победы нанотехнологии во всём мире, я вас спрашиваю? Куда «АО Заслон» смотрит?
Бабье лето 1985 года
Полуденный стандартный двор недавно построенной советской девятиэтажки. Дети играют в прятки, среди них «миледи» с пажами:.
— Вышел месяц из тумана, — считает Таня. — Вынул ножик из кармана: буду резать, буду бить — все равно тебе водить!
«Водить» выпадает Пете — он закрывает глаза. Остальная ребятня прячется — где кто. Максим присаживается за куст неподалеку. Подъезжают «Жигули». Из автомобиля выходит мать Петра.
— Петя, как хорошо, что ты здесь.
— Мам, я играю!
«Жигули», прощально просигналив, уезжают со двора.
— Марш домой!
— Мам, но я же вожу.
— Домой, я сказала!
— Ну и что случилось?! Опять замуж выходишь?!
— Петя, я хочу с тобой поговорить как со взрослым!
— Тебе кто-то мешает?!
— Господи, как бы я хотела посмотреть на тебя — взрослого хоть одним глазком!
— Хорошо. Выковыривай второй.
Мать наотмашь бьёт Петра ладонью по щеке и тут же начинает плакать.
— Ну за что ты так со мной?! За что?!
Макс лежит на земле и смотрит в небо, зажимая уши руками.
Улица недалекого будущего, возможно, не нашей ветки реальности
Клипса мобильного телефона Максима по-виповски зудит.
Кажется, что эпохи отличаются друг от друга звуками телефона. Вот сегодняшний день звучит совсем не так, как во время перестройки или периода первоначального накопления капитала.
— Слушаю, — отвечает Максим.
— Макс, нам нужно срочно встретиться.
О, друг детства прорезался. А откуда у него этот номер? А если знал, чего раньше не звонил?
— Петя? Сколько лет, сколько зим. Извини, брат, я связан словом. Можно перенести встречу на завтра? Обещаю самый лучший ресторан.
— Макс, ты прекрасно знаешь, что сейчас совершаешь федеральное преступление первого ранга.
— Петь, ты о чем?
— У тебя в кармане наличные. Я должен тебя арестовать, Макс.
— И сколько у меня есть времени на поиски адвоката?
— Макс, у тебя нет выхода. Ты должен встретиться со мной в нашем парке через двадцать минут или…
— Всегда не любил вариантов по имени «или». Встречаемся, брат. На том же месте?
— Да, на нашей скамейке.
Давно мы в парках не бывали. А деревья и скамейки такие же. Или реконструированные?
Июнь 1991 года
Вот эта скамейка, которую Макс и Петр называют нашей. Сейчас здесь юноши вместе с Таней сидят после экзамена в школе и едят мороженое. Точнее, ест сейчас только Таня, Максим и Пётр внемлют.
— Мальчики, а кем вы будете, когда вырастете?
— Не знаю, Тань. Кем получится, — отвечает Петр.
— А кем получится, Петя? — не отстает девушка.
— Кем-нибудь да получится.
— А я сыщиком буду! — вклинивается Максим.
— Как Шерлок Холмс, Макс? — уточняет «миледи».
— Как Джеймс Бонд!
— А я буду красавицей. До ста лет!
— До ста не получится.
— Это почему, Макс?
— До ста не получится. Замуж выйдешь, дети пойдут, состаришься. Под гнетом забот и хлопот.
— Какие дети? Ещё чего не
