За нами Москва - Павел Белов

Гитлеровцы, видимо, полагали, что мы не скоро оправимся от полученного удара, и не ожидали нашего наступления.

А тем временем в шестнадцати километрах севернее Штеповки сосредоточивалась 1-я гвардейская моторизованная дивизия полковника А. И. Лизюкова, которая должна была войти в состав соседней 40-й армии. Лизюков согласился принять участие в нашем наступлении, побывал у меня в штабе и уточнил обстановку. Его дивизия занимала район, удобный для удара во фланг вражеской группировке. Мы быстро договорились с Лизюковым о взаимодействии.

Наступление началось ранним дождливым утром 30 сентября. С востока двинулась 9-я кавалерийская дивизия. Ее поддерживала 1-я танковая бригада. На правом фланге, заходя в тыл противнику, поднялась в атаку пехота Лизюкова. Наша 5-я кавалерийская дивизия наступала на крайнем левом фланге.

Мы с комиссаром Щелаковским выехали верхом на высоту 219,4 у селения Гостробуров и наблюдали в бинокли за ходом боя.

Сначала наши войска наступали довольно медленно. Враг оказывал упорное сопротивление, используя в качестве неподвижных огневых точек танки, которыми располагал в большом количестве. В середине дня ему удалось задержать нашу пехоту у реки на подступах к Штеповке.

1 октября, введя в бой все свои силы, я остался без резервов. Кавалеристы 9-й Крымской дивизии, поддержанные танками, прорвали оборону немцев на северовосточной окраине села и устремились к центру. С юга в Штеповку ворвались в конном строю несколько эскадронов 5-й кавалерийской дивизии.

Пехотинцы Лизюкова воспользовались наступившим переломом и, ударив с севера, отрезали противнику путь на запад. Фашисты были зажаты в тиски. Некоторое время они еще пытались отстреливаться с чердаков и из окон домов, но вскоре начали разбегаться, бросая оружие. Всадники нагоняли их, гитлеровцы падали под ударами шашек. Лил дождь. Толпы немцев метались то в одну сторону, то в другую, и везде их встречали наши бойцы. Тысячи трупов валялись в грязи. Часть гитлеровцев успела сесть в грузовики. Но автомашины буксовали и застревали. На выезде из Штеповки образовались огромные пробки.

Разгромив противника в Штеповке, наши войска двинулись дальше. За несколько дней мы освободили более двадцати населенных пунктов, в том числе районный центр Аполлоновку.

В этих боях мы разбили и полностью уничтожили 25-ю немецкую моторизованную дивизию и нанесли серьезное поражение 9-й танковой дивизии. Только в одной Штеповке нашли себе могилу восемь тысяч немецких солдат и офицеров. Наши интенданты подсчитывали трофеи. По тем временам они были весьма велики. Мы, вероятно, захватили весь автопарк 25-й моторизованной дивизии. В общей сложности противник бросил на поле боя до тысячи автомашин, потерял шестьдесят-семьдесят танков, сто пятьдесят орудий, пять минометных батарей. Убегая, фашисты оставили казначейство 119-го моторизованного полка со всей его наличностью.

Наступление на Штеповку проводилось в обстановке общего отхода наших войск и поэтому имело большое моральное значение. Корпус получил благодарственный приказ Военного совета Юго-Западного направления, подписанный С. К. Тимошенко и Н. С. Хрущевым.

Чтобы закрепить этот успех, мы перешли к обороне, но простояли на месте лишь несколько дней. Корпус был переброшен на другое направление.

Трое суток без перерыва шел дождь, то мелкий и нудный, то почти проливной, как летом, хотя уже кончался октябрь. Потемнели от сырости заборы и стены домов, повсюду блестели мутные лужи. Фронтовые дороги, разбитые колесами автомашин и повозок, превратились в реки грязи. Люди вязли по щиколотку, до колен проваливались в невидимые колдобины. Лошади с трудом вытягивали ноги из жидкого месива. А свернешь с дороги - не лучше. Вокруг степь, раскисший, липкий чернозем.

На коротких привалах люди едва успевали накормить и напоить лошадей. Отдыхать было некогда. Я по себе чувствовал, как измотались кавалеристы, утомленные продолжительными боями и большими переходами.

Короткий осенний день близился к концу. Поднявшись на возвышенность, где было немного посуше, я остановился и посмотрел назад. Следом за мной ехали командиры и бойцы штаба и комендантского эскадрона - две с половиной или три сотни людей. Лошади шли медленно. Промокшие всадники напоминали чем-то нахохлившихся птиц. Да и сам я, вероятно, выглядел не лучше. Отсыревшая бурка стала тяжелой, вода скатывалась по ней, бахромой висели внизу капли. Круп моего рыжего Победителя блестел так, будто конь только что вышел из реки. А на ногах и на брюхе налипла грязь. Я тронул Победителя. Невысокий выносливый дончак неохотно пошел вперед. Под копытами снова зачавкала вязкая жижа.

Наступила ночь, такая темная, какие бывают только глухой промозглой осенью. Скрылся из глаз головной дозор, скрылись ехавшие сзади всадники. Даже дороги не видно. Монотонно шумит дождь. У меня такое ощущение, будто остался один в этом черном пустом поле. Отправляясь с места стоянки, я боялся, что буду дремать в дороге: ведь не спал уже двое суток. Но от холода сон прошел. Я ехал, стараясь обдумать события последних дней. Прямо скажу, невеселые были думы.

Наши войска после длительных жестоких боев оставили Харьков. Немцы понесли очень большие потери. Но и советские дивизии, сражавшиеся за город, были обескровлены. Фашисты одержали еще одну победу, захватив важный экономический центр, узел дорог. Теперь почти вся Украина под пятой врага. А мы уходим все дальше на восток. Где же тот рубеж, на котором остановим наконец немцев?

В дни, когда битва за Харьков достигла наивысшего напряжения, 2-й кавалерийский корпус получил приказ выбить немцев из Богодухова. Задача была и трудная, и важная. Через этот город проходили пути снабжения фашистских войск, штурмовавших Харьков. Вполне естественно, что немцы сопротивлялись с большим упорством. А у нас не хватало сил, чтобы быстро сломить их сопротивление. Бои приняли затяжной характер. В конце концов мы окружили Богодухов. Но разгромить окруженную группировку противника не удалось. Мы получили приказ прекратить бой за город и отходить.

Остался позади Богодухов, затем Белгород. Корпус ведет арьергардные бои на широком фронте, давая возможность выйти из-под удара немцев разрозненным стрелковым частям, спасая артиллерию и обозы, застрявшие в грязи.

Единственная улучшенная (как значилось на карте) дорога в полосе корпуса проходила через Корочу. Я не знаю, кто умудрился так спланировать, что по этой разбитой дороге отступали тылы не только нашего корпуса, но и многих других соединений. У Корочи создалась огромная пробка. Около четырех тысяч автомашин стояли без горючего. А немцы приближались.