Дураки умирают первыми - Вадим Панов

Кое-как выстроенная версия утренних событий пошла трещинами и разлетелась тысячей осколков. Мелкий аферист, промышляющий продажей самодельных украшений на опохмелку, обернулся оригинальным карманником — не похищающим, а незаметно подбрасывающим вещи. Момент, когда чужая рука проникла в её карман, Света вспомнить не могла. Вернее, в первые несколько минут после происшествия в её карманы можно было распихать всё содержимое прилавков ювелирного магазина «Жемчуг» — ничего бы не заметила и не почувствовала. Но в том и фокус, что коробочку с кольцом псих попытался ей вручить позже, когда Света более-менее пришла в себя. А в карман засунул, надо полагать, ещё позже, а она ни сном ни духом. Ловкач… Мог бы и денег в кошелёк подкинуть заодно, раз уж занялся благотворительностью.

Тут её кольнула неприятная мысль: а что, если… Она торопливо взглянула на свою левую руку — как-то не приходило в голову проверить наличие кольца, ставшего уже как бы естественным продолжением тела. Никто, находящийся в здравом уме, не проверяет, не отвалился ли у него, часом, палец или нос…

Обручальное кольцо находилось на своём законном месте. Чёрное, с диагональной золотой насечкой. Если долго всматриваться, возникал странный оптический эффект: казалось, что кольцо вращается на пальце, всё быстрее и быстрее, и золотые полоски сливаются в один сплошной золотой круг… Виктор, бывший муж Светы, говорил: их обручальные кольца старинные, от бабушки-дедушки унаследованные, но она сомневалась — дизайн вполне современный, модерновый, прикупил, наверное, благоверный где-то по случаю задёшево, да и наврал с три короба. Но кольцо всё равно нравилось, потому и не рассталась с ним даже после ухода Виктора.

Добравшись до своего рабочего стола, Света разделась, плюхнулась в кресло и вновь достала нежданный утренний трофей, желая рассмотреть повнимательнее. Спокойному изучению никто помешать не мог — так уж сложилось, что в общей комнате она оказалась одна: у Петрова и Таирова сегодня библиотечный день, а Маришка приболела.

Первым делом Света поняла, что напрасно сосредоточилась на змееобразном кольце, проигнорировав коробочку, — та тоже стоила внимания. Упаковка выглядела старше содержимого, причём намного старше. Никаких пластиков или иной синтетики: сафьян натуральный, а внутренняя поверхность из замши, за долгие годы превратившейся в нечто твёрдокаменное, абсолютно не эластичное. Петли и крошечная защёлка из потемневшего металла, определённого Светой как латунь или бронза. По боковому периметру коробочки шла оковка из того же металла — полоска, покрытая тончайшей гравировкой, уже изрядно стёртой. Наверняка давние владельцы коробочки до блеска начищали её металлические части зубным порошком или чем-то схожим, не подозревая, что уродуют будущий антиквариат.

Да, именно антиквариат. К категории ширпотреба вещица никоим образом не принадлежала.

А вот про кольцо такого сказать было нельзя. Света вообще ничего не могла бы про него сказать, кроме одного: она похожих колец никогда не видела. Ни пробы, ни какого-то иного клейма нет… Надо быть специалистом-ювелиром, чтобы определить: действительно ли это стоящая вещь или же сработана на китайской фабрике из сплава, в котором серебро не ночевало… Хотя как раз подделки более чем охотно украшают фальшивыми пробами и клеймами известных брендов. Если поносить безделушку какое-то время, всё станет понятно: псевдорубиновые стеклянные глазки от китайской подделки через неделю отвалятся, а псевдосеребро крайне быстро потемнеет в месте контакта с кожей.

Поносить…

Света поняла, чем занимается: изобретает предлог, чтобы надеть змейку на палец. И разозлилась сама на себя. Ну что в том дурного? Не украла ведь и не присвоила найденное… Кольцо — подарок, пусть и полученный при необычных, мягко говоря, обстоятельствах.

Другое дело, что подарок лучше бы вернуть. И она вернёт… Если вновь встретит утреннего психа… Если встретит.

А пока… Женщина решительно достала кольцо из коробочки, примерила на правую руку. Для безымянного пальца змейка оказалась маловата, а для мизинца — в самый раз, словно по мерке сделана.

Крошечная рептилия обвила тремя витками палец и грызла свой изогнувшийся хвост с видом вполне удовлетворённым: ну вот, дескать, я и очутилась там, куда давно стремилась. Вновь подмигнула рубиновым глазиком, вспыхнувшим и погасшим, — конечно же, всего лишь капризы освещения, но благодаря им змейка казалась чуточку живой.

Света вновь взялась за коробочку, поднесла к глазам, пытаясь разглядеть на потемневшей бронзе детали гравировки. И тут на её плечо легла рука — пухлая, мягкая, словно сделанная из теста или иной аморфной субстанции. Знакомый голос произнёс:

— Любопытная вещица. Откуда она у тебя?

Кемпиус терпеть не мог жёстко составленных планов, предпочитая импровизировать, в зависимости от того, как складываются обстоятельства. Но, разумеется, «план Б», на случай стремительного расставания с яхтой и Мишель, у него имелся. И, разумеется, план никак не предусматривал появления в отелях, кемпингах и прочих людных местах, где принято, хотя бы формально, интересоваться личностями и документами постояльцев. Облегчать задачу ищущим его де Шу не собирался.

А план, как бывало обычно, носил женское имя.

Её звали Мария. Одинокая, обеспеченная, тридцатилетняя, почти уже не ждущая принца на белом коне, но… но ещё с надеждой прислушивающаяся к далёкому топоту копыт. Кемпу не пришлось прилагать запредельных усилий, чтобы изобразить принца, а белая яхта успешно справилась с конской ролью.

Они познакомились на Гоа: де Шу ждал открытия навигации в Европе, Мишель же угодила на больничную койку, переборщив с экзотической кухней. Поначалу он хотел всего лишь избежать одиноких ночёвок в ту неделю, однако узнав, откуда прибыла новая знакомая, решил совместить приятное с полезным. И обеспечить в Петербурге запасной аэродром, поскольку уже шли переговоры о нынешней операции. Неделя с Марией пролетела весело; развести же двух женщин во времени и пространстве удалось легко и просто: Мишель выписали из госпиталя как раз в день отлёта Марии в Россию. Удачно сложилось.

Никаких конкретных обещаний Кемпиус Марии не давал, прилететь не обещал, однако повезло: за прошедшее время у неё не появился ни постоянный, ни временный мужчина, и рыцарь приземлился на запасной аэродром в ту же ночь, что покинул яхту.

Таунхаус в пригороде, где обитала курортная знакомая, ему понравился. Нет людской сутолоки, что царит в центре Северной столицы, но и не настолько безлюдно, чтобы каждый новый человек привлекал внимание. И жилище вполне уютное — при нужде, конечно, он мог провести оставшиеся до операции дни и в куда менее комфортных условиях, но зачем отказываться от лишних бонусов?

Задача номер один на новом месте — обустроить хранилище для Меча, а уж потом можно обзаводиться прочими пожитками. До сих пор Кемп, если даже выпускал футляр из рук, старался слишком от него не удаляться. Эманации оружия приходилось гасить, используя его же собственную энергию, — занятие весьма изматывающее.

По счастью, де Шу ещё несколько лет назад отыскал эмпирическим путем способ, позволяющий сделать оружие невидимым для магов Ордена. Способ на редкость простой — достаточно было поместить Меч в несгораемый шкаф «Цербер» — именно в него, аналоги других фирм отчего-то не годились, — чтобы полностью скрыть вызываемое Мечом возмущение магического поля. Рыцарь предполагал, что всё дело в побочных свойствах используемых материалов: какие-нибудь присадки к металлу или уникальные добавки в пенобетон, заполняющий пространство между стенками… Однако детально исследовать вопрос он не стал — работает, и ладно — и всегда следил за тем, чтобы в его очередном логове присутствовал сейф нужной марки.

У Марии его не оказалось, и утром рыцарь сразу же начал поиски.

Продажей шкафов и сейфов «Цербер» занимались многие магазины, и интернетные, и реальные. Связываться с сетевыми торговцами Кемп счёл рискованным, такие сделки оставляют больше следов, особенно при доставке до двери, а из всех торговых точек, предлагаемых поисковиком, он выбрал не ближайший, а самый удалённый от дома Марии.

…Магазин-салон «Пещера Аладдина» располагался в фешенебельном торговом центре «Амазония». Охранник, затянутый в синюю униформу, неодобрительно покосился на футляр музыкального вида в руках де Шу и решительно заступил путь:

— Не положено! Будьте любезны оставить имущество в камере хранения.

Кемп с сомнением взглянул на стену пронумерованных ячеек, которыми пользовались и покупатели сейфов, и посетители соседствующего ювелирного, и клиенты ещё нескольких торговых точек, расположенных в этом крыле центра. Выглядели камеры надёжнее, чем жестянки в дешёвых продмагах, но не намного.