Тёмные пути - Андрей Александрович Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Швецов, а ты куда собрался? — осведомилась она у меня и посмотрела на часы. — Пять вечера, еще час остался до звонка.
— Какого звонка? — опешил я.
— Раньше по завершении рабочего дня в организациях звонок давали. Как в школе, — пояснила мне начальница и перевела взгляд на Стеллу. — А это кто?
— Приятельница, — отозвался я. — Понимаете, Розалия Наумовна, нам просто надо…
— Интересная у тебя приятельница, — тон моей руководительницы неожиданно поменялся, да и Стелла как-то вдруг подобралась, словно к драке готовилась. — Неожиданно интересная.
— Добрый вам денечек, — растянув губы в очаровательной улыбке, прощебетала Воронецкая. — Нас с Валерой друзья ждут, вот я и решила его у вас похитить. Дело молодое, вы же понимаете?
— Понимаю, понимаю. — Покивала Розалия Наумовна, не сводя глаз с незамысловатого кулона черного металла, который всегда висел у Стеллы на шее прямо под горлом. — Но похищать сотрудников, тем более тех, которые еще входят в число моих друзей, я никому не советую. Разве что сегодня, в порядке исключения. Но завтра жду тебя на работе без опозданий, ясно? Так что особо с друзьями не засиживайся.
— Не буду, — немного растерянно пообещал я. Надо же, никогда ничего подобного от нее не слышал.
— Я пригляжу, — пообещала моей начальнице Стелла. — Поверьте, у меня есть поводы трогательно заботиться о нашем с вами Валере.
Розалия Наумовна ничего ей не ответила, просто прошла мимо, но через пару секунд до меня донесся ее шепот, правда, разобрать точно, что именно она произнесла, я не смог.
Зато, похоже, ее прекрасно поняла Воронецкая, поскольку она тут же остановилась, после резко, как волчица, всем телом развернулась в сторону моей начальницы, а лицо ее перекосила гневная гримаса.
— Смотри у меня, — тихо и очень веско произнесла Розалия Наумовна, погрозив ведьме пальцем, — не шали.
— Ты кто? — прошипела Стелла, глаза которой вдруг подернулись мутной пеленой.
— Непосредственный руководитель вот этого молодого человека, — ответила старушка, повернулась к нам спиной и отправилась туда, где слышались голоса наших коллег, получивших благодаря моей приятельнице повод для разговоров и обсуждений на ближайший месяц. А то и на куда больший срок.
Впрочем, не им одним жизнь сегодня подкинула тему для размышлений. Я вот совершенно не понял, что сейчас произошло, но при случае непременно попробую в этом разобраться. Нет, я бы и сейчас с радостью прояснил ситуацию, но Розалия Наумовна осталась в здании, а Стелла, ведущая машину, к позитивному и конструктивному диалогу ни со мной, ни с кем-либо другим в данный момент была не готова. Она шипела как кошка, которой наступили на хвост, время от времени барабанила кулачками по рулю и периодически покрывала отборнейшей бранью водителей, которые каким-то образом мешали ей на проезжей части. То есть всех встречных и поперечных.
Я, кстати, еще сильнее зауважал после этого Розалию Наумовну. Нет, у меня никогда не вызывал сомнения тот факт, что она тетка крученая, но до такого бешенства Стеллу даже я ни разу довести не сумел.
Вот только непонятно, что же такое она сказала? И откуда знает слова, которые довольно опытную ведьму так выбесить могут? Может, это как-то связано с ее сестрой, Павлой Никитичной, той, с которой она меня не так давно познакомила? Та вообще бабуля лютая до края, это я сразу понял.
Нет, сколько всего нового можно узнать о тех, кто, казалось, известен тебе до мелочей, надо просто взглянуть на них под другим углом. Воистину, жизнь — непредсказуемая штука. Но тем она и хороша!
— Слушай, а мы куда направляемся? — повертев головой, спросил у Стеллы я. — Это же Кутузовский, по всему выходит, что ты рулишь в сторону Кунцева, а это не сильно разумно, мы так изрядную петлю заложим. Или ты решила немного покрутиться по МКАДу для успокоения нервов? Так это не сильно хорошая идея, там все встанет намертво.
— Я знаю, куда еду, — прошипела ведьма. — Швецов, хоть ты меня не беси!
— Вообще-то с самого момента нашего знакомства это стало хорошей традицией, — не удержался я от того, чтобы ее немного уколоть. — Все-все, молчу, не отвлекаю водителя во время движения. Но предупреждаю: мне тайны мадридского двора не по душе, потому, как только ты остановишься, я отправлюсь в метро. Или поймаю машину да и рвану в некий подмосковный коттеджный поселок прощения у одной нашей общей знакомой просить. Ну да, это не в моих привычках, да и выбрал я лимит извинений за последнее время, но в данной ситуации…
Стелла злобно засопела, крутанула руль, подрезав какого-то оторопевшего мужика на «Мицубиси», и подкатила к небольшому ресторанчику, находящемуся на первом этаже красивой и добротной «сталинки».
— Все, приехали. — Голос Воронецкой был спокоен, но сжатые кулачки выдавали истинный настрой. — Вылезай, пошли ужинать.
— Слушай, вот что хотел у тебя спросить, — отстегивая ремень безопасности, произнес я. — Изольда, которая в разговоре фигурировала, — она на самом деле ничего так? Просто вот какая выходит печальная ситуация — с тобой мы теперь краями, Юльку ты от меня отшила, надо же мне как-то решать личный вопрос, верно? Я и подумал, может…
— Ты там что-то про лимиты говорил? — Воронецкая так бахнула дверцей, что машина даже вздрогнула. — Валер, ты их превысил уже по всем нормам. Все, за мою нынешнюю шутку мы в расчете, потому заканчивай давай. И очень тебя прошу: внутри веди себя пристойно, без своих обычных закидонов.
— Сама виновата, — уже нормальным тоном сказал ей я. — Сначала обиду выдумала, потом в нее поверила, а после начала мне мозг клевать. Ладно, проехали.
Ресторан внутри оказался вполне симпатичный, не сказать уютный. Народу по причине буднего дня и, догадываюсь, немалых цен в зале было немного, но Марфу среди них я все равно не углядел.
— Добрый день, — поприветствовала нас крайне симпатичная хостес и тут же осведомилась: — У вас заказан столик?
— Нет, — признался я, — но зато он заказан у одной моей знакомой…
— Нам в закрытый зал, — перебила меня Стелла. — Он Швецов, я Воронецкая.
Хостес глянула в какой-то список и прощебетала:
— Прошу следовать за мной.
«Закрытый зал». Я ощутил себя героем времен «сухого закона» в Америке тридцатых годов. Тут тишина и покой, люди пьют ситро и чай, а где-то там, за шторами и пятью дверьми, громыхает джаз, девочки дергают стройными ножками на сцене и водопадом льется виски.
Не угадал. Не было в закрытом зале ни сцены, ни джаза, ни девочек. Зато там обнаружилось
