Последний дар жреца - Гийом Прево

выдаст тебе охапку соломы. Тебе будет запрещен доступ в спальню и в погреб с запасами, а в церковь и скрипторий3 разрешается входить только в сопровождении одного из нас. Да вот хотя бы брата Ранальда. Раз он так рвался тебя защищать, пускай берет под свою опеку! Ну и, конечно, ты должен будешь нести монастырское послушание.

Брат Ранальд — тот, которого называли Оглоблей, — отнесся к словам настоятеля с большой серьезностью и с почтением поклонился.

— К несчастью, — продолжал настоятель, — ты попал на остров Айона не в добрый час. Возможно, для тебя было бы лучше кануть в пучину вместе с твоей лодкой. Белые Чужестранцы уже спешат к нам. Они разграбили другие монастыри и города в двух днях парусного пути отсюда. Наш монастырь гораздо богаче прочих — им это известно. Так что теперь я боюсь, как бы тебе не пришлось разделить нашу печальную участь, Сэум.

И настоятель отвесил гостю легкий подзатыльник — очевидно, имея в виду отцовский ободряющий жест, но Сэм от этого удара едва не рухнул на землю.

—      Бог испытывает нас, мой мальчик! Возможно, нам придется защищаться... Ну пойдем, на сегодня горизонт чист, можно спокойно ложиться спать.

Настоятель повернулся к нему спиной и направился было обратно в деревню, но Сэму не терпелось узнать больше подробностей:

—      Простите, отец, вы не могли бы мне...

Настоятель резко развернулся, брови его сердито сдвинулись на переносице.

—      Первый обет, который тебе надлежит хранить, рыбак Сэум, — низким голосом произнес он, — это обет молчания. Здесь никто не говорит, если я не задал ему вопроса или если того не требует его работа. Особенно — в пределах монастыря... Запомнил? Брат Ранальд, прошу вас, в будущем следите за тем, чтобы ваш воспитанник соблюдал законы общины.

Брат Ранальд поспешил к Сэмюелю и взглядом приказал ему смиренно потупить глаза.

Скоро Сэму пришлось признать очевидное: это были никакие не любители исторических переодеваний. Люди, встретившие его у холма, ни во что не играли — он попал к настоящим монахам. Но уж очень отсталым! Надо было свалиться на Землю с планеты Гнилых Отбросов или чего похуже, чтобы мириться с жизнью в таких условиях. Монастырь представлял собой просто группу дощатых бараков, построенных посреди непроходимой грязи. Только каменная церковь с кособокой колокольней, стоявшая в центре поселения, отдаленно напоминала цивилизацию. А вот всё остальное...

Сначала Сэма отвели в хлев, где брат-эконом приготовил ему постель — так он это назвал, а на самом деле просто швырнул под ноги единственной корове охапку сена. Еще он выдал Сэму изъеденную молью мантию с капюшоном и толстое шерстяное одеяло, после чего велел оставаться в хлеву и ждать вечерней трапезы. По его недовольной физиономии Сэм догадался, что брат-эконом, как и горбун Эгран, с подозрением отнесся к внезапному появлению в монастыре мальчика, который пришел неведомо откуда. И, в общем-то, их подозрительность не была безосновательной...

Наступал вечер. Единственное окно хлева было закрыто ставнями, но через щели Сэм мог наблюдать за перемещениями монахов. Он насчитал пятнадцать или двадцать человек разного возраста — в основном все они были невысокого роста, за исключением настоятеля и Оглобли. Складывалось впечатление, что каждый назубок знает свою роль в монастыре и не испытывает ни малейшей необходимости в словах. Одни таскали ведра и огромные мешки, другие укрепляли ограждения, вбивая в землю новые колья, третьи то входили, то выходили из церкви — в том числе и те, кто работал в большом доме, самом ярко освещенном из всех, пристроенном к колокольне. Всё это происходило в полнейшей тишине, если не считать звонкого хлюпанья сандалий по грязи.

Сэмюел, по правде говоря, уже совсем не знал, что думать. Он вроде бы слышал об Айоне где-то в Новой Шотландии, но это было, мягко говоря, далековато! А кроме того, даже если он сообразит, каким образом попал в такую даль, оставалась еще загадка этого безумного монастыря и странных намеков настоятеля. Что за Белые Чужестранцы? Каких опасностей с ужасом ждут все эти монахи? И главное: почему Сэм понимает их чудной язык?

Дверь хлева резко распахнулась.

— Сэум, — услышал он шепот Оглобли. — Пора ужинать, поторопись! Только помни — ни звука!

Сэм послушался и последовал за ним через темный двор в трапезную — длинное здание, пристроенное к кухне. Как только он вошел, все собравшиеся повернулись к нему. Их оказалось гораздо больше, чем он себе представлял, по крайней мере тридцать, и они расселись за двумя длинными столами. Настоятель сидел в глубине трапезной, один, а какой-то монах стоял перед высоким столиком, на котором лежала огромная книга. Ни один из братьев не раскрывал рта, но все они скребли свои миски таким затейливым образом, что это можно было принять за какой-то особый шифр. Горбун Эгран, сидящий одним из первых за правым столом, бросил на Сэма взгляд, исполненный ненависти. Брат Рэнальд проводил Сэма до скамейки за столом слева, и, едва они уселись, дежурный монах начал читать. Сэмюел предположил, что текст, вероятнее всего, звучит на латыни, но, в отличие от «айонского эльфийского», в этой речи он не понимал ни слова. Похоже, синхронный переводчик, который работал в его голове, не мог распознавать два чужих языка одновременно...

Вскоре появился брат-кухарь с тяжелым котлом в руках. Он обошел оба стола, наполняя каждую миску пахучим супом, в котором плавали неведомые темные травы, похожие на волосы. Дома Сэмюел никогда не ел суп — это было дело принципа. Но сейчас он, во-первых, проголодался, а во-вторых, чувствовал, как его пронзают тридцать пар глаз. Он отважно окунул подобие ложки в дымящуюся жидкость, выловил прядь волосатой зелени и проглотил. Ох, не стоило этого делать... Во-первых, он обжег себе нёбо — ожог второй степени, не меньше! Во-вторых, суп на вкус оказался невозможно горьким, как концентрат самой ужасной капусты, от которой он всю жизнь упрямо отказывался. Но сейчас отказаться от еды не было никакой возможности. Сэм яростно стиснул зубы и, стараясь не дышать через нос, опрокинул в себя всю тарелку — ожог пищевода третьей степени. Он хотел освежиться, глотнув воды из металлического кубка, который перед ним поставили, но и тут его ждала неудача: в кубке оказалась какая-то отрава — жгучий напиток с острым запахом коровьих лепешек, от которого он чуть не задохнулся. Оглобля незаметно толкнул его под столом ногой, и Сэм принял решение больше не прикасаться к супу. На второе ему удалось пожевать кусочек чего-то похожего