Клим Драконоборец и Зона Смерти - Михаил Ахманов

В зале будто повеяло холодом. Омриваль побледнела, Дитбольд с мрачным видом вцепился в бороду, другие советники хмыкали, хмурились и переглядывались. Молчание нарушил Црым, он позвенел бубенцами и спросил:

– В каком же нынче ваше царство состоянии? Все грады порушены, поля сожжены, а люди побиты? Так, что ли?

Взгляд старца обратился к королю.

– Должен ли я ответить этому человечку в пестром лапсердаке? Что повелишь, о цезарь?

– Должен, – подтвердил Клим. – Ты – уста владыки Иоанна, а этот шут – мои уста. Не всегда, но временами.

– Тогда скажу, что огонь небесный пал на севере царства, в Тангутской провинции. Там дремучие леса и мало деревень, но твари движутся на юг, к нашим городам и храмам. Дорога до Иундеи неблизкая, и если ты, государь, захочешь нам помочь, то пока доберешься, будут те чудища уже у Завулона.

– Если я захочу вам помочь, то доберусь в царство ваше дня через три, – заметил Клим. – А теперь подумай, все ли ты сказал, почтенный? Или желаешь что-то добавить?

– Желаю. – Ашрам повернулся к своему мохнатому слуге и ящику под полотняной тканью. – Стыдно мне, о цезарь, что прибыл я в твой дворец с одним-единственным подарком. Но все сокровища, что посланы моим владыкой, все драгоценные каменья и золотые украшения, одежды и прекрасные шелка, вещицы резные из яшмы, нефрита и кости, – все, все досталось безбожным дикарям. Жалко и стыдно!

– Не жалей и не стыдись. Алмазов пламенных у нас своих хватает, – молвил Клим. – Так что там у тебя?

– Один дар, зато самый ценный. Хвала Благому Господу! Хотели тавры его съесть, да побрезговали.

По взмаху его руки мохнатый откинул ткань. Под ней оказался не ящик, не сундук, а клетка, затейливо сплетенная из прутьев. В клетке сидел кот – огромный, серый в темных полосках котяра с мордой в два кулака. Он был так велик, что Клим сначала принял его за рысь или за оцелота. Но зверь несомненно являлся котом – очень странным, ибо морда его выражала некое чувство, весьма похожее на отвращение.

– Котик! – воскликнула Омриваль, вытянув в удивлении шею. – Котик! Какой большой!

Советники зашумели, сир Персен выпучил глаза, у сира Вардара отвисла челюсть, а Црым снова икнул. Кот покосился на шута зеленым глазом и презрительно зевнул.

– Это что ж такое? – спросил Клим, вставая. За ним поднялись Омриваль и все советники.

– Это, государь, – произнес Ашрам Абара, – по-нашему хатуль мадан, а по-вашему – кот ученый. Баюн! Направо пойдет – песнь заводит, налево – сказку говорит. А еще ведомы ему все пути на белом свете, так что по дороге в Иундею будет он тебе полезным спутником.

– Мрр-мяу, – подтвердил кот. Затем дернул усами, разинул пасть и произнес вполне отчетливо: – На рруки ммне бррать, ммне гладить, за хвост ммне тянуть. Дети тут есть?

– Есть один, но совсем маленький, – сообщил Клим в полном ошеломлении.

– Ммне террплю детей! Меррзкие, меррзкие! Чтобы близко ммне подходил!

Вымолвив это, кот свернулся в клубок и прикрыл морду хвостом. Советники и рыцари столпились вокруг клетки, разглядывая диво дивное, говорящего кота, но тот вниманием их не удостоил.

Старец же Ашрам Абара тихо произнес, что кот зело мудр и учен, а потому на прочих тварей божьих, включая человеков, смотрит свысока. К чему надо привыкнуть и близко к сердцу не принимать.

– Ладно, разберемся с этим усатым-полосатым, – сказал Клим. – Ты, почтенный Ашрам, отдыхай, а о просьбе вашего владыки я подумаю. Буду совет держать с королевой и ближними боярами.

Он взял Омриваль аккуратно под руку, кивнул Дитбольду и направился в свой кабинет. За королевской четой и магом шагали Црым и два гвардейца, тащившие клетку.

Кот вроде бы спал, но временами усы его подрагивали, кончик пушистого хвоста отодвигался, и наружу выглядывал хитрый зеленый глаз.

Дремлющего кота устроили в кресле. Джинн Бахлул ибн Хурдак завис над ним в воздухе, изучая волшебного зверя, и бормотал тоненьким голоском: «Восторг души и сердца! Настоящий барс, к тому же говорящий! Даже у Сулеймана ибн Дауда – мир с ними обоими! – такого дива не имелось! Жемчужина среди котов, мудрец хвостатый!» Кот мурлыкал и пошевеливал усами – видно, хоть и был учен, а на лесть падок. Что до Клима, мага и королевы, то они в молчании сидели у стола. Король с чародеем наверняка размышляли о просьбе Ашрама, а о чем думала королева, не мог сказать никто. По ее челу, обычно ясному, скользили тени, губы были сомкнуты, и на кота она взирала с подозрением и тревогой. Возможно, оттого, что в опочивальне спал ее маленький принц, а кот признался, что детей не любит.

Под столом прозвенели бубенцы, и Црым просунул голову между креслами короля и мага.

– Что молчите, господа хорошие? Что тут думать? Идем в Иундею супостата воевать! Слава королю и хайборийскому оружию! До моря-океана доберемся, омоем в нем сапоги и стяг водрузим над солеными водами! Всех иундейцев в подданство примем. А еще…

– Замолчи, дурилка! Тоже джигит на борзом коне… Ни к чему нам дешевые лозунги, – строго оборвал его Клим. – С кем воевать? Что мы об этих квазимодах знаем? Небо, видишь, раскрылось, пала звезда, и вышли твари жуткие… Это фигура речи, а не стратегическая информация. Значит, разведка нужна. Разведка и осторожность.

– Воистину так, – согласился Дитбольд. – Вчера, узнав про посланца из Иундеи, заглянул я в свой магический кристалл, но тварей жутких не увидел. Иундея как Иундея… Кстати, прав градоначальник Тигль – крыши там не золотые, а позолоченные. И то слегка.

– Не увидел, – повторил Клим. – И что это значит, сир-кудесник?

– А то, государь, что тварей этих скрывает злое волшебство либо они вообще не из нашего мира. Не оборотни, не драконы, не циклопы и не гоблины. Пришлецы!

Омриваль молчала, но хмурилась все заметнее. Црым поерзал на полу, почесался и заметил:

– Насчет разведки дельная мысль, твоя милость. Взять с собой рыцарей из лучших, корабль у веницейцев купить, моряков нанять и ходом прямым в Иундею. Полсотни хватит, ежели рыцари будут вроде сира Вардара или сира Персена, прыткие такие громилы и на здоровых битюгах.

Клим только рукой махнул:

– Какие рыцари, какие корабли! Год будем ехать и плыть, а в семимильных сапогах я за три дня доберусь. Взгляну, что там за чудища, тогда и станем совет держать.

Омриваль нахмурилась еще сильнее и топнула ножкой. Редко она мужу прекословила, и если чего хотела, добивалась улыбками и лаской. Но тут щеки ее покраснели, очи вспыхнули, и меж бровей пролегла упрямая складка.

– Одного не отпущу! Ты, дорогой, не забудь – сын у тебя, жена и целое королевство. Вздумал в одиночку рисковать! А если пропадешь?

– В тех крраях прропасть запрросто, – подтвердил котяра, раскрыв зеленые глаза. – Грроша за корроля не дам, чтоб я так жил.

Он снова зажмурился и лениво повел хвостом.

Нагнувшись, Клим подхватил шута под мышки, приподнял и посадил обратно на пол. Гном был малый упитанный, однако сир Персен весил втрое больше, а сир Вардар – вчетверо. Причем без доспехов.

– Годится! Его и возьму в компаньоны. Еще кота, чтобы дорогу показывал. Шута и кота… Отличная команда!

Омриваль кивнула. Шут был ее давним наперсником и хранителем тайн – еще с того времени, когда она, скрывая свою истинную сущность, служила оруженосцем короля. Шуту она доверяла, ибо невеликий ростом Црым отличался хитростью и дьявольской изворотливостью. То было наследие гномов с Северных гор, отточенное в дворцовых интригах.

Джинн Бахлул покинул кота и опустился на королевское плечо.

– Когда выступаем, о шахиншах? Надеюсь, скромный слуга твоего величия забыт не будет? Ибо сказано мудрецом: один – не воин, двое – не совет, а трое – и совет, и войско.

– Видишь, нас уже трое, не считая кота, – молвил Клим, обнимая жену. – Вполне солидная экспедиция. Ты довольна, милая?

Положив ладонь на полную грудь, Омриваль вздохнула.

– Берегите моего короля – ты, Црым, и ты, Бахлул. Он великий воин, но у него только два глаза и две руки. В этот день не могу я пойти с ним, встать с оружием за его спиной, быть его защитой, его глазами и руками. Поручаю это вам. Воля моя такова: чтобы вы вернулись в благополучии и здравии.

Голос ее отзвучал, и наступила тишина. Однако ее слова не исчезли, не растворились бесследно. В воздухе вдруг вспыхнули огненные письмена, а потом стены замка поглотили их, будто бы став надежнее и крепче. Хоть не владела Омриваль даром волшебства, но наказ ее был королевским и потому имел силу заклятия.

– Сказано как подобает королеве и супруге рыцаря, – нарушил молчание старый маг. – Ты повзрослела, дитя мое. Да будет воля твоя исполнена! – С этими словами Дитбольд склонил голову перед Омриваль, а затем повернулся к королю. – Значит, решено, мой господин? Ты принял к сердцу мольбу о спасении и хочешь помочь этой стране?