Олимпийские игры - Елена Озерецкая

Прыжки всегда сопровождались музыкой, так же как метание диска или копья.

Запела труба, и атлеты снова вышли на стадион. В руках у каждого были каменные или металлические гантели, при виде которых Лин тихонько вздохнул. Неужели он так и не справится с ними? Нет, он должен добиться успеха, как другие. А без гантелей прыгать нельзя — ведь они точнее направляют размах руки, усиливают отталкивание, увеличивают длину прыжка, да и на землю легче стать твердо — так, чтобы ноги оказались точно рядом!

Флейтист в длинной, до самой земли, одежде поднес к губам свою двойную флейту, и соревнования начались. Один за другим взлетали атлеты с небольшого возвышения у края скаммы. Каллий и теперь прыгнул лучше многих, но на этот раз победа досталась не ему. Когда на возвышение поднялся знаменитый прыгун Фаилл и зрители устроили своему любимцу овацию, Лин понял, что Каллию венка не получить.

— Следи внимательно, мальчик, — шепнул Датон, — еще никто не превзошел Фаилла в мастерстве!

Высокий, стройный Фаилл вытянул вперед руки с каменными гантелями и рванулся вперед. В момент прыжка его руки на секунду опустились вниз, затем он снова стремительно выбросил их вперед, чтобы удлинить полет, а в последнее мгновение перед приземлением резким рывком отбросил руки назад и чуть согнул колени…

Судья, который стоял наготове, чтобы провести черту там, где приземлится прыгун, только растерянно проводил его глазами. Ноги Фаилла коснулись земли далеко за пределами скаммы!

— Если бы я не видел этого сам, никогда бы не поверил! — вскричал Ликон.

Стадион неистовствовал. Люди вскакивали, обнимали друг друга, бросали на песок стадиона цветы и ленты, а когда распорядитель надел венок на голову победителя, десятки других венков полетели к ногам Фаилла.

Солнце уже поднялось высоко, и жара становилась нестерпимой, но ни один человек не покидал своего места. Все с нетерпением ожидали следующего состязания — метания диска. Но Лин уже так устал, что едва смог смотреть, как дискоболы принимали первую исходную позицию, перенося центр тяжести на широко расставленные ноги, потом, выдвинув правую ногу, выносили диск левой рукой вперед. Перехватив диск правой, они широкими взмахами раскачивали, его вниз и назад, поворачивая одновременно голову и тело вправо. Это выглядело точь-в-точь так, как на знаменитой статуе Мирона «Дискобол», которую Лин хорошо знал.

В этом состязании Каллий тоже не завоевал первенства, но его друзья и не ждали этого. Его мастерство должно было снова проявиться в метании копья. Здесь же опять победил Фаилл. Тяжелый овальный камень рассекал воздух словно маленький камешек, брошенный в воду мальчишкой…

— Ты что, заснул? — толкнул мальчика в бок Ликон.

Лин испуганно открыл глаза. Он и не заметил, как задремал, измученный волнением за брата, жарой и ослепительным светом.

— Вот они, смотри! — продолжал Ликон.

Атлеты медленно обходили стадион. В руках у каждого было копье — шест в рост человека, толщиной в палец, с закругленной шишечкой на конце. Закругление это придавало верхушке копья необходимую тяжесть, без которой оно не могло бы правильно лететь. Да и безопаснее было так, — Лин знал об одном трагическом случае, когда атлет нечаянно убил мальчика, бежавшего, через площадь к палестре.

— Каллий! Каллий! — закричали опять поклонники.

— Видишь, Лин, — сказал Датон, — как низко прикрепил Каллий свой аментум к древку?

— Вижу. Это чтобы увеличить длину броска, да?

— Ну да. Если бы ему нужно было попасть в цель, он прикрепил бы аментум выше. Но сейчас требуется только, чтобы копье полетело как можно дальше.

Один за другим, по жребию, выходили на стартовую линию метатели. Судья пристально следил, чтобы никто из них не сделал лишнего шага вперед, и копья со свистом, быстро вращаясь в пути, летели к своей цели.

У Каллия оказался один из последних номеров. Когда брат поднял копье, Лин опять заметил красоту и гармоничность каждого его движения.

«Я рядом с ним совсем нескладный!» — с горечью подумал он.

Голова Каллия была повернута назад, глаза пристально смотрели на правую руку. Приспособив и проверив положение пальцев на ремне, он отвел правую руку назад до отказа, туго, натягивая ремень. Затем, повернув корпус влево и вытянув левую руку перед, он рванулся с места. Разбег его все ускорялся. Перед самым броском он согнул правое колено, опустил правое плечо так, что древко копья почти лежало в кисти руки, и… словно молния прорезала воздух!

— Он победил, победил! — кричали друзья юноши.

— Слава Каллию, он стал олимпиоником второй раз за один день!

— Честь его отцу и Афинам, воспитавшим такого атлета! — неслись со всех сторон крики. Вторично сегодня, как и имя Фаилла, прозвучало имя Каллия, сына Арифрона, афинянина, и вторично лег на кудри юноши оливковый венок.

Подхватив сияющего Лина, Ликон, Датон и Теллеас бросились к другу. Им едва удалось пробиться через толпу почитателей.

— Ну вот, друзья, — сказал, обнимая брата, Каллий. — теперь я буду с вами до конца Игр. Больше ни в одном соревновании я не участвую!

— Ты сейчас пойдешь с нами? — спросил Лин.

— Нет, мне нужно вымыться и одеться. Я приду к вам попозже.

— А ты успеешь вовремя?

— Конечно. Готовить арену для борьбы будут довольно долго.

Зрители воспользовались перерывом, чтобы перекусить и напиться. Появились захваченные с собой припасы, небольшие глиняные кувшины-лекифы, наполненные вином, смешанным с водой из фонтанов, и маленькие сосуды для питья.

— Держи, Лин, — обратился к мальчику Теллеас, протягивая красивый фиал, на красном фоне которого черные фигурки яростно тузили друг друга.

— Спасибо. Вот, возьми, Теллеас, — и мальчик протянул корзиночку, данную ему перед уходом Гефестом.

— Ну-ка, ну-ка, посмотрим, что там у тебя? — развеселился Датон, открывая корзинку. — Фиги, соленый миндаль, сыр, пирожки! Неплохо!

— Есть ли для меня местечко? — весело спросил подошедший Каллий.

— Конечно! Садись, мы сдвинемся поплотнее.

— Каждый сочтет за честь сидеть рядом с тобой!

— Выбирай, прекрасный юноша! — наперебой предлагали окружающие зрители.

— Спасибо, друзья! Я сяду с братишкой! Дай-ка мне пирожок и глоток вина, Лин!

На арене служители уже заканчивали подготовку усыпанной песком площадки для борьбы. Как и место для прыжков, она называлась скаммой.

— Каллий, — удивился Лин, — разве они не будут поливать скамму водой, чтобы получилась грязь?

— Нет, мальчик. Это делается только на тренировочных площадках.

— А правила борьбы здесь те же, что в палестрах?

— Не совсем. Здесь борец выигрывает, если заставит противника коснуться земли бедром, спиной или плечом, то есть упасть не меньше трех раз.

Гром приветствий прервал Каллия. На арену вышли борцы и приступили к жеребьевке.

— Как подбираются пары? — спросил Лин.

— В урне лежат по две таблички с одинаковой цифрой; те, которые вытянут одинаковые таблички, борются друг с другом. Потом победители опять разбиваются по парам — и борьба продолжается, пока на поле не останется один борец. Он и будет признан победителем.

— Смотрите, первая пара уже готова! — перебил Датон.

Широко расставив ноги и выдвинув правую немного вперед, борцы вытянули руки и вобрали голову в плечи так, что спина и затылок слегка приподнялись. Такая поза затрудняла для противника нападение. Но приступить к борьбе они не спешили и неподвижно стояли друг против друга. Замер и стадион. Самые шумные из зрителей молча, напряженно следили за борцами.

— Почему они не начинают? — прошептал Лин.

— Они следят за маневрами противника, чтобы внезапно воспользоваться какой-нибудь ошибкой.

— А долго они так простоят?

— Не знаю, — засмеялся Каллий, — бывали случаи, что и целый день!

Солнце нещадно палило бронзовые от загара тела, похожие в своей неподвижности на медные статуи. Зрители молча ждали.

Внезапно статуи ожили. Один из борцов молниеносным движением схватил противника поперек туловища и перебросил его через голову. Однако тот не упал. С такой же быстротой, круто повернувшись, он подставил врагу подножку, и соперники сразу перешли от неподвижности к яростному сражению. Наносить удары правилами борьбы было запрещено, но подножки, толчки и различные хитрые уловки, обманывающие противника, разрешались. Борцы то хватали друг друга за ногу, пытаясь повалить, то зажимали голову врага между ногами, то мертвой хваткой захватывали шею. Густая пыль, поднятая ими, почти скрывала их иногда от глаз зрителей. Наконец один из них вспрыгнул другому на голову, просунул локти ему под подбородок, а ногами охватил тело и сковал таким образом свободу движений врага.

— Прекрасно! — сказал Ликон. — Это совсем новая уловка, и к тому же она не принадлежит к числу запрещенных!