Ты погляди без отчаянья… (стихотворения) - Рабиндранат Тагор

Урваши[17]

Не мать, не жена, всех родивших и всех родившихся               краше!Отрада небесного сада, Урваши!Вечер накинет на землю усталую свою золотую полу,Но ты не затеплишь светильник в углу;Когда ночь совершит полкруга,Не подойдешь, с опущенным взором подруга,Шагом стыдливым к постели супруга, —Заря нагая и нежная!Ты – безмятежная!

Саморожденный, без завязи, цвет неземного               растенья, Урваши!Скоро ль твое цветенье, Урваши?Ты в утро вселенной возникла из моря, из пены               курчавой, —Чаша амриты в правой, а в левой – чаша с отравой.У влажных ног небесами дарованнойОкеан разволнованныйЗмеей притих зачарованной.Жасмина цветок белоснежный, богов любимица                вечная!Ты – безупречная!

Молодость мира! Чьей уродилась ты дочкой,                Урваши?Где проросла непорочной цветочной почкой,               Урваши?В чьем доме, в каком обиталище темного днаСамоцветами и жемчугами играла одна?Лился ли свет драгоценных камней над люлькой                твоей из коралла,Убаюкана морем, ты веки свои закрывала, —Но во вселенной явилась в красе небывалой,Очнувшаяся, прозревшая,Дивно-созревшая!

От века возлюбленная вселенной, Урваши!С красотой несравненной, Урваши!Мысли отшельников – коврики для твоих               лучезарных  ног,Перед очами твоими все три мира томимы тоской               сладчайших тревог.Ароматами веет пьянящими ветер, тобой упоенный.

Как шмель, насосавшийся меду, бродит поэт               опьяненный, —В очарованном сердце с песнью неугомонной.Но тебя уже нет, – в звоне браслетов исчезла               в легкой одежде своейТы, что молний быстрей!

Когда перед взором богов самозабвенно ты пляшешьВолной разыгравшеюся, Урваши,Море вторит тебе, и оно свою гладь взволновало,Колышутся, зыблясь, хлеба – золотое земли               покрывало.С твоего ожерелия сыплются звезды, и нет им                конца, —Смертные смотрят – замирают сердца,Отливает кровь от лица.У окоема рвется твой пояс, повязь потайная,Необычайная!В небесах, позлащенных восходом, ты сияешь,               Заря-Урваши!Сверкаешь, улыбкой весь мир одаряя, Урваши!Омыто слезами вселенной тело твое искони,Кровью сердец три мира обагрили твои ступни.В лотос, таящий все сладострастные мира тревоги,Ты погрузила подобные лотосам ноги.В струях влажных волос, ты блещешь в земном                чертоге,Ты, для кого не бывало на свете весов,О спутница снов!О не знающая сострадания! Ты рыдания               слышишь наши?

Без тебя, страдая, рыдая, мы томимся, глухая                Урваши!Из сонных, бездонных глубин, как на рассвете                века,В покрове из мокрых волос вернешься ль в мир               человека?В первых лучах заревых, на виду у вселенной целой,Будет ли каплями слез струиться тело?Возникнешь ли вновь, чтобы море запело,Славя тебя полнозвучною песней,Всех песен чудесней?

Месяц восторга угас, не вернется держащая чаши,О закатившаяся Урваши!Ныне, увы, и дыханье весны, ее нежные звукиСлиты со вздохом вечной разлуки.В ночь полнолунья, когда лишь улыбки кругом,Память играет на флейте в унынье немом;Слезы мы льем,Но вдруг мелькнет среди слез надежда, едва               постижимая, —О ты, неудержимая!

Джибондебота

(«Божество жизни»)

О ты, для кого отворилась души ограда!Надежда моя и отрада!Все ли желанья твои воплотились во мне?Чашу жизни наполнил я по краяПечалью и радостью ради тебя,Теперь мое сердце – подобиеВыжатого винограда.Из благоуханий, тонов,Оттенков, ритмов и сновСоткал я ткань покрывалаДля брачного ложа,Во имя твоей мимолетной причудыЯ желаний золото плавить буду,Становясь каждый деньИным, непохожим.

Я не знаю сам, почемуТвой выбор пал на меня,Жизни моей властитель мудрый,Любишь ты ночь мою или утро,Работу или досуг,Текущие в доме твоем день ото дня?На своем одиноком троне, в тиши,Слышал ли ты песнопенья моей души?

Осенью душной, зимой и весной,Когда барабанят дожди по прудам,Сплетал ли в гирлянды тыМечтаний моих цветы,Искал ли в лесах моей юностиПути по моим следам?

Скажи мне, что ты увидел,В меня погружая взор,Простил ли мои сомненья,Славу мою и позор,Дни без благословений,Безверье ночных мгновений?Многое миновало, Владыка.В безлюдном лесу осыпались мне в укорБлагоуханные богослужений цветы;Расстроилась лютня,Чьи струны натягивал ты,Как же петь мне, поэт?Ведь нет со звуками слада,А гимны твои торжественны и просты, —Когда вечер на плечи накидывал плащ темноты,Я в твой сад приходил поливать слезами цветы,Но меня усыпляла прохлада.

О ты, для кого отворилась души ограда,Неужели мои сокровища – сны,Пробужденья, и жизнь, и чары, и песниЧерез миг обратиться в ничто должны?Объятья слабеют,Поцелуи пьянить не смеют…Неужели ночь отступает,А рощи жизни рассветом озарены?Если так, то скорей разбей отжившее воплощенье,Дай мне новые чары и красоту,               существованье и предназначенье,Черные волосы подариВзамен седины суровой,На новой свадьбе свяжи меняУзами жизни новой.

  Из книги  «Жатва»   («Чойтали»)

1896   

Переправа

Через реку людей перевозит паром.Кто – из дома, а кто возвращается в дом.Две знакомых деревни по двум берегам.От зари до зари все в движении там.Сколько в мире крушений, столкновений и бед,Сколько помнит история с незапамятных лет,Сколько золота, крови, сколько попранных прав,Сколько новых корон порассыпалось в прах!Бесконечные смены стремлений сулятТо амриту сладчайшую, то убийственный яд.Ну а здесь – их названья известны навряд —Только две деревушки друг на друга глядят.Ходит изо дня в день через реку паром.Кто – из дома, а кто возвращается в дом.

Карма[18]

         Я утром звал слугу и не дозвался.Взглянул – дверь отперта. Вода не налита.         Бродяга ночевать не возвращался.Я без него, как на беду, одежды чистой не найду,         Готова ли еда моя – не знаю.А время шло и шло… Ах, так! Ну хорошо,         Пускай придет – я проучу лентяя.Когда он в середине дня пришел, приветствуя                меня,         Сложив почтительно ладони,Я зло сказал: «Тотчас прочь убирайся с глаз,         Мне лодырей не нужно в доме».В меня уставя тупо взор, он молча выслушал                укор,         Затем, помедливши с ответом,С трудом слова произнося, сказал мне: «Девочка                моя         Сегодня умерла перед рассветом».Сказал и поспешил скорей к работе приступить                своей.         Вооружившись полотенцем белым,Он, как всегда до этих пор, прилежно чистил,                скреб и тер,         Пока с последним не покончил делом.

К цивилизации

Лес верни нам. Возьми свой город, полный шума               и дымной мглы.Забери свой камень, железо, поваленные стволы.Современная цивилизация! Пожирательница души!Возврати нам тень и прохладу в священной               лесной тиши.Эти купанья вечерние, над рекою закатный свет,Коров пасущихся стадо, тихие песни вед,Пригоршни зерен, травы, из коры одежды верни,Разговор о великих истинах, что всегда мы               в душе вели,Эти дни, что мы проводили, в размышленья               погружены.Даже царские наслаждения мне в тюрьме твоей                не нужны.Я свободы хочу. Хочу я снова чувствовать, что                лечу,Чтобы снова вернулись силы в сердце мое, хочу.Знать хочу, что разбиты оковы, цепи хочу разъять.Вечный трепет сердца вселенной хочу ощутить опять.

Старшая сестра

Рабочий с запада весь день, пока не ляжет ночь,Копает глину у реки. А маленькая дочьВесь день снует туда-сюда, раз по сто, может быть,Посуду медную она к реке таскает мыть.И на ребяческих руках, движеньям мерным в лад,Браслеты тонкие – динь-динь, – касаясь блюд,                звенят.И так весь день. А рядом – брат, совсем еще малыш.Он с непокрытой головой, измазанный голыш.За нею ходит по пятам, как ласковый щенок.Сестра прикрикнет – он идет к реке на бугорок,Сидит. Несет на голове она кувшин с водойИ держит блюдо на плече, а правою рукойВ браслетах – тянет малыша, под ношей склонена.Ребенок – старшая сестра, – в семье за мать она.

Женщина