Искупление – Дорога к жизни - Влад Сэд

Когда город входил в свой обычный ритм и начиналась уже привычная однообразная суета, Иван возвращался в свою комнату, затем шел на кухню, где готовил или разогревал себе завтрак, а после начинал почти до изнеможения занимался на тех нехитрых тренажерах, что у него были в наличии. Для разминки вначале Иван пытался ходить по своей комнате, переставляя перед собой «ходунки» – конструкцию похожую на каркас высокого стула с четырьмя ногами. Затем, лежа на кровати, он до изнеможения поднимал свое тело вверх, держась руками за поручни прибитые к стене. Но больше всего мучений доставляли ему упражнения на сгибание ног. Их он пытался разрабатывать, вставляя свои ступни в специальный станок с велосипедными педалями, после чего двигать ими как можно чаще.

В тот день все шло точно так же как и всегда, поэтому ранним утром, Иван снова стоял на балконе и смотрел на толпы прохожих , которые куда-то спешили по своим делам. Внезапно, среди плотной массы идущих по улице людей, он увидел девушку в светло- зеленом платье, которая шла так легко и свободно, что Ивану показалось будто бы она буквально проплывала между людей. Таких красивых девушек Иван не видел уже давно, можно даже сказать никогда. Ее внешность действительно была весьма интересной: высокая, стройная, на голове копна кудрявых, золотистого цвета волос, спускавшаяся ниже плеч, а неприкрытая платьем кожа рук и ног была покрыта почти что бронзового цвета загаром. Легкое зеленое платье аккуратно подчеркивало ее фигуру. А на ногах у девушки сверкали изящные, серебристые туфельки.

Иван был поражен увиденным, поэтому смотрел на девушку в зеленом платье, не отводя своих глаз. В какой-то момент ему вдруг безумно захотелось, чтобы она его заметила и помахала своей рукой, а он в ответ бы на это спустился к ней с балкона и начал говорить. Ивану захотелось как-то привлечь внимание той девушки, но он боялся сделать глупость, поэтом молчал. Затем, в какой-то момент, он все же не сдержался и крикнул девушке: «Привет», но из его рта вместо крика вырвался только какой-то несвязный звук. Девушка в зеленом платье, конечно же не услышала этого среди городского шума, поэтому просто шла по улице и дойдя до перекрестка спустилась в подземный переход метро. Иван же в свою очередь долго провожал ее взглядом и когда она исчезла из виду шумно выдохнул. «Ну вот упустил» – с грустью подумал он, – Теперь я больше ее никогда не увижу. А вдруг она завтра пойдет той же дорогой?». Ему ничего не оставалось как ждать и надеяться.

На следующий день в то же время Иван снова стоял на балконе, ожидая увидеть ту самую девушку в зеленом платье и ему повезло – она снова шла той же самой дорогой, только теперь была одета попроще – в синих джинсах и серой кофте, потому как на улице немного похолодало, а на небе собирались тучи. Иван снова смотрел на нее, не отрывая глаз, но снова не решился ей ничего сказать, хотя на этот раз ему почему-то даже показалось, что девушка заметила его и улыбнулась ему. Когда девушка снова скрылась в подземном переходе метро, Иван с трудом вернулся обратно в свою комнату. «Ну вот она свободно ходит куда хочет, а я даже не могу выйти из квартиры. Хорошо, что хоть балконная плита закрывает меня почти до шеи и эта девушка не видит мои сломанные ноги и старые костыли» – с грустью подумал он. В своей комнате Иван доковылял до зеркала и наверное в первый раз в жизни критически посмотрел на себя со стороны, пытаясь понять как его видят другие люди, особенно девушки. Увиденное зрелище не добавило ему радости. В отражении он увидел худое, усталое лицо подростка, с тяжелым взглядом взрослого человека, хотя ему всего 15 лет. Одежда тоже была под стать образу – старая и изношенная: застиранная серая рубашка, безразмерные брюки, широкие как шаровары, перешитые для того, чтобы их можно было одевать и снимать самому. Для этого штанины брюк можно было расстегнуть и застегнуть по шву с использованием застежек-липучек. Живя в приюте, Иван никогда не обращал на это внимание. Да и какой в этом смысл если вокруг тебя все плюс минус одинаковые? Все носят одну и туже одежду, проживают схожую жизнь, лишенную каких-либо целей и радостей. В том месте все твое существование превращено в один бесконечный зацикленный день сурка– утро, подъем, завтрак, прогулка, уроки, обед, опять уроки, ужин, сон. Замкнутость пространства, которое окружало Ивана и нахождение среди одних и тех же людей давало ему еще большее ощущение незыблемости и неизменности происходящего. Внешний мир конечно же существовал, но где-то там далеко за горизонтом, в телевизоре, в интернете, в рассказах других людей. Теперь, покинув приют, Иван внезапно стал неотъемлемой частью всего огромного мира, поэтому стал смотреть на себя совсем иначе. Конечно же в глубине души он понимал, что шансов на успех с той безумной красивой девушкой в зеленом платье у него было немного. Но тем не менее Иван решил сделать хоть что-то, для начала хотя бы выйти из своей квартиры на улицу, во чтобы то ни стало, и там непременно встретить ту самую чудесную девушку стоя на своих ногах.

Решившись на этот безумный план, на следующее утро Иван встал гораздо раньше обычного. Дело было в том, что в отличии от обычного человека, которому на то, чтобы собраться и покинуть свое жилище требуется всего несколько минут, Ивану на это нужно было в разы больше времени. Конечно же он пытался спешить, но все сразу пошло как-то не так. Даже одеться у Ивана толком не получалось. Он хотел одеть что-то получше, но теперь вся его одежда казалось ему старой и нелепой. Да и выбора то особо у Ивана не было. Одна рубашка порвана, у другой не хватает пуговиц, а старая майка уже давно не стирана. В итоге Иван остановился на рубашке, подумав что дыру в ней на спине не так просто заметить. Наконец, кое как одевшись, Иван на костылях вышел из своей комнаты и по коридору дошел до входной двери своей квартиры. Он открыл ее и замер , уставившись в открытый дверной проем. Иван еще никогда не выходил из своей квартиры, один, без посторонней помощи. Неизвестность пугала его, от страха у Ивана подкашивались ноги, ему хотелось побыстрее закрыть эту дверь, а затем вернуться обратно к себе комнату. В нерешительности он переводил свой взгляд то на стены подъезда, то на