Миг возмездия. Невидимый спаситель. Загадка планеты гандов. Сквозь дремучий ад - Эрик Фрэнк Рассел

По–рыбьи глотая воздух, Воль кивнул туда, где “воздушка” нависала над другим шоссе, пересекаясь с ним под прямым углом.

— Боже правый, — выдохнул он. — Вы только взгляните!

Впереди, ярдах в четырехстах, вершина рампы, казалось, прорезала крохотные оконца далеких зданий. Машина Дейкина как раз миновала возвышение, прямо над нею беспомощно висел полицейский вертолет. Но мчащийся гиромобиль не скрылся из виду, как надлежало в обычных обстоятельствах, а медленно воспарил — между его колесами и вершиной рампы завиднелся ряд оконных проемов. На одно томительное мгновение он замер, словно подвешенный чуть пониже вертолета, бросая вызов закону всемирного тяготения. Потом с той же противоестественной медлительностью исчез из виду.

— Я спятил! — выдохнул Грэхем, отирая со лба испарину. — Окончательно и бесповоротно.

Он до отказа опустил боковое стекло. Оба напряженно и тревожно прислушивались. Из-за рампы донесся, наконец, пронзительный скрежет раздираемого металла. Мгновение тишины — и приглушенный удар.

Без единого слова они выскочили из покореженного гиромобиля и помчались по длинному, пологому подъему шоссе. В ограждении зияла тридцатифутовая брешь. Дюжина машин — в основном, современные гиромобили — скопилась вокруг. Бледные водители цеплялись за погнутые стойки, пытаясь разглядеть что-нибудь внизу, на дне пропасти.

Протиснувшись вперед, Воль и Грэхем тоже перевесились через перила.

Там, далеко внизу, на противоположной стороне улицы, проходившей под поперечным шоссе, виднелась бесформенная груда металла — трагический итог погони. Глубокие борозды, оставленные рухнувшей машиной, тянулись по фасаду здания, десятью этажами ниже места, где стояли Грэхем и Воль. Колея, уводившая в мир иной…

Один из глазеющих водителей тараторил, ни к кому не обращаясь:

— Ужас! Чистый ужас! Он, должно быть, рехнулся. Просвистел, как пушечное ядро, снес ограждение и врезался в дом! — Зевака облизнул губы. — Ну и загремел! Что твой жук в консервной банке. Ужас, да и только!

Говоривший выразил чувства, обуревавшие всех остальных. Грэхем ощутил их волнение и страх. Их возбуждение, вурдалачий трепет, сплачивающий толпу, — а она, как и всегда в подобных случаях, уже роилась на дне трехсотфутовой пропасти.

“Массовая истерия — заразительна, — думал Грэхем. — Она растекается, словно незримый дымок дьявольских курений. Так и поддаться недолго. Даже уравновешенный человек может опьянеть, оказавшись в толпе. Опьянеть от могучего стадного исступления. Исступление — вкрадчивая отрава!”

Покуда он стоял, как зачарованный, глядя вниз, накатило иное чувство, прогнавшее мрачные раздумья, — страх, перемешанный с раскаянием. Подобное, пожалуй, испытывал бы чужестранец, угодивший в заморскую страну, где инакомыслие карается, а безопасные, ненаказуемые в родном краю суждения того и гляди приведут прямиком на виселицу. Чувство было столь острым и сильным, что пришлось основательно потрудиться, дабы обуздать разыгравшееся воображение. Оторвавшись от зрелища, открывавшегося с высоты, Грэхем толкнул Воля в бок:

— Здесь больше делать нечего. Мы шли за Дейкиным до конца — и вот он, итог. Пора…

Воль неохотно попятился от провала. Потерпевший фиаско вертолет уже садился на “воздушку”, и лейтенант устремился к нему.

— Воль, из отдела по расследованию убийств, — коротко представился он. — Вызовите Центральное управление. Пусть мою машину отбуксируют в ремонт. Скажете еще, что я скоро позвоню и представлю рапорт.

Возвратившись к водителям, продолжавшим толкаться у ограждения, лейтенант опросил их и отыскал человека, направлявшегося в сторону Уильям–стрит, — обладателя древней четырехколесной таратайки, едва способной с адским грохотом выжать из себя пятьдесят миль в час. Воль снисходительно принял предложение подвезти, презрительно сморщил нос и забрался в кабину.

— Одни идут в ногу со временем, другие забегают вперед, а третьи безнадежно плетутся в хвосте. — Он брезгливо ковырнул потертую обивку сиденья. — Эта окаянная колымага была пережитком прошлого, еще когда Тутик воздвигал свои пирамиды.

— Тутанхамон пирамид не строил, — возразил Грэхем.

— Значит, братец Тутика. Или дядюшка. Или субподрядчик — один черт.

Водитель выжал сцепление и с ревом рванул вперед — да так, что голова у Воля дернулась. Лейтенант выбранился и обиженно обратился к Грэхему:

— Почему, спрашивается, я все время таскаюсь за вами по пятам? А потому: любому работяге приходится делать что велят. Никак, правда, в толк не возьму, что вы ищете — ежели ищете вообще. Вашему ведомству известны вещи, не предназначенные для прессы?

— Нам известно то же, что и вам. Просто у меня возникли смутные подозрения, а начальство приняло их всерьез. — Грэхем задумчиво рассматривал пожелтевшее от времени выщербленное ветровое стекло. — Я первый почуял неладное. А теперь за все мои заслуги придется либо раскапывать истину, либо трубить отбой.

— Выходит, я должен уступить вам пальму первенства по части подозрений? — Воль заерзал на сидении и жалобно воскликнул: — Подумать только! Сыщик, при исполнении обязанностей — ив таком драндулете! Ну и ну! Все вокруг только тем и занимаются, что помирают — вот мы и трясемся на катафалке. — Он опять поерзал. — Если так и дальше пойдет — вымажут меня дегтем и в перьях обваляют! Ладно уж, — покуда голова в полном порядке, останусь вместе с вами.

— Благодарствуйте, — Грэхем усмехнулся, разглядывая своего спутника. — Кстати, как тебя звать–величать?

— Артом.

— Спасибо, Арт.

Глава 3

Квартиру Дейкина обыскали со всей дотошностью, однако не обнаружили ни душераздирающей предсмертной записки, ни спрятанных в тайнике бумаг — словом, ничего хоть сколько-нибудь необычного.

Эта попытка решить головоломку привела в тупик.

Правда, Воль наткнулся на грубую модель верньера, собранную самим изобретателем, и теперь развлекался, проецируя на маленький экран стандартный стереоскопический куб. Поворачивая микрометрический винт, он то сжимал геометрический каркас, делая его почти плоским, то растягивал в виде нескончаемого тоннеля.

— Ловко! — приговаривал он.

Грэхем вышел из дальней комнаты, неся полупустой пузырек иода.

— Разыскал по чистому наитию. Полюбуйся: стоял в аптечке рядышком с целой кучей снадобий от всех мыслимых болезней и недугов. Хватило бы на добрый лазарет. Дейкин всегда был порядочным ипохондриком. — Он водрузил пузырек на стол и мрачно уставился на него. — Так что склянка эта ровным счетом ничего не доказывает. — Грэхем окинул помещение угрюмым взглядом. — Здесь мы только время теряем. Я хочу повидаться с доктором Фосеттом из Государственной Психиатрической Лечебницы. Подвезешь?