Мифы об острове Пасхи - Андрей Скляров

Следует заметить, что указанная дата получена лингвистами методом глоттохронологии, в адрес которого с самого момента его появления высказываются серьезные претензии, поскольку в основе данного метода лежит предположение о том, что скорость изменения базового словаря в языке остается примерно одинаковой. Мало того что эта скорость фактически высасывается из пальца на базе весьма сомнительной субъективной выборки «значимых» и «незначимых» слов, – само постоянство скорости изменений еще никем не доказано, и даже в новейшей истории можно встретить как примеры быстрого «разбегания» двух соседних языков, так и примеры гораздо более медленных изменений.

Косвенно сомнительность метода датировки, использованного лингвистами, подтверждают выводы антропологов, исследовавших черепа, найденные археологами на острове Пасхи. Антропологи согласны с полинезийским происхождением рапануйцев. Однако по результатам их исследований оказывается, что полинезийский тип, который присутствует на острове Пасхи, относится к так называемому невыделенному, неясному типу – прототипу – самому древнему и архаичному. И его возраст сейчас оценивается… примерно в четыре тысячи лет!

Разница колоссальная. По сути, выводы антропологов увеличивают время пребывания рапануйцев на острове Пасхи в несколько раз – по сравнению с лингвистами…

Еще более запутанная ситуация у генетиков. То утверждается, что у рапануйцев исключительно полинезийские корни. То появляются сообщения, что у островитян обнаружено ДНК жителей Южной Америки.

Но генетикам не позавидуешь – у них очень сложные условия для исследований. Дело в том, что к концу XIX века коренных рапануйцев оставалось всего чуть более сотни человек (немало островитян было увезено в рабство, многих подкосили и завезенные извне инфекции). А если еще учесть, что с момента открытия острова те, кто его посещал, удовлетворяли не только свою жажду и голод, но и сексуальные потребности, то неудивительно, что в крови современных островитян можно найти все, что угодно…

Методом голосования, конечно, истина в науке не устанавливается, но пока можно констатировать, что большинство исследователей сходится все-таки на версии полинезийского происхождения жителей острова Пасхи.

Рис. 26. Жители острова Пасхи (рисунок 1816 года)

Впрочем, не на стороне Хейердала оказываются и местные предания, согласно которым предки современных рапануйцев под предводительством своего вождя по имени Хоту Матуа приплыли на остров Пасхи с запада, держа курс на восходящее солнце. Такому направлению соответствует скорее именно Полинезия, и уж никак не Южная Америка.

Конечно же, Хейердал не мог не учитывать столь важного фактора, как «показания очевидцев», зафиксированных в местных легендах и преданиях. Но, не желая полностью отказываться от своей теории, он предположил, что было две волны миграции на остров Пасхи. Первая – более ранняя – имела место со стороны Южной Америки. А уже позднее, хотя также в доисторический период, с запада прибыли на своих каноэ полинезийцы во главе с Хоту Матуа (которые, впрочем, по ранее упоминавшейся теории Хейердала, также имели южноамериканское происхождение).

В последней своей книге по этой теме Хейердал пошел еще дальше, предположив, что полинезийцы были «привезены на остров Пасхи, по собственной воле или против нее, моряками из древнего Перу – района с более развитой культурой. Возможно, европейцы, жившие в XIX веке, были не первыми “охотниками за рабами”, приплывшими из Перу в Тихий океан».

Шутка ли – переплыть океан

В известном советском фильме «Здравствуйте, я ваша тетя!» одна из героинь, обращаясь к «тете Розе из Бразилии» (в исполнении Александра Калягина), произносит слова: «Шутка ли – переплыть океан».

Эта фраза, пожалуй, очень емко отражает наше отношение к преодолению больших океанских просторов. Нам – жителям технического века, привыкшим к современным средствам передвижения, – кажется невероятным, чтобы такие примитивные люди, каким нам рисуются обитатели Полинезии тысячу или даже более лет назад, могли на каких-то каноэ преодолевать огромное водное пространство Тихого океана.

Впрочем, ничего особо не меняет также версия древних инков или других южноамериканских индейцев на плотах. И даже успешная экспедиция Хейердала на «Кон-Тики» до конца не развеивает сомнений.

Однако, во-первых, мы же не знаем, сколько могло быть неудачных попыток достичь острова Пасхи. От тех, кто не смог преодолеть тысячекилометровое расстояние и не доплыл до цели, мы же никаких сведений не имеем.

А во-вторых, нельзя все оценивать, опираясь сугубо на собственный опыт. Нужно учитывать как практические навыки, так и особенности психологического восприятия и менталитета тех, действия кого мы в данном случае подвергаем сомнению.

Полинезийцы издревле были умелыми мореходами. На своих каноэ, достигавших в длину порой 20–30 метров, они без каких-либо проблем плавали от острова к острову. А когда требовалось переправить большое количество людей на значительное расстояние, они использовали катамаран, который, между прочим, являлся их же изобретением. Это могло быть просто спаренное каноэ, но могла быть и довольно большая плавучая конструкция с деревянным настилом-платформой на двух лодках. На такой платформе могло помещаться аж до 200–300 человек вместе с необходимыми для плавания припасами. Как писал знаменитый капитан Джеймс Кук, все части корпуса такой двойной лодки были очень легкими, и их можно было нагрузить так, что они «погрузятся в воду до самой платформы, и при этом можно не опасаться, что ее зальет водой. Точно так же невозможно их затопить ни при каких обстоятельствах, пока они скреплены вместе. Поэтому эти каноэ применяют не только для перевозки груза – они пригодны для дальнего плавания».

Рис. 27. Катамаран – изобретение полинезийцев

(Индейцы же Южной Америки, как указывалось ранее, имели бальсовые плоты, также пригодные для длительных морских переходов, что доказал своей экспедицией на «Кон-Тики» Хейердал.)

При этом путешествие на большие расстояния вовсе не пугало полинезийцев, как представляется нам – жителям континентов. В подтверждение этого позволю себе длинную, но весьма выразительную цитату:

«…Современным людям кажется фантастичной сама возможность пересечения необозримой водной пустыни Тихого океана на маленьких, хрупких лодках или плотах каменного века. Эти древние примитивные мореходы кажутся нам, людям «атомного века», такими слабыми и беззащитными. Но в этом вопросе мы можем сильно ошибаться: это мы, скорее, оказались бы слабыми и беззащитными на месте древних людей – “детей морской стихии”. У них же было достаточно времени, чтобы сродниться и слиться с океаном и в результате не видеть в нем врага, считая эту грозную стихию своим кормильцем и помощником. Все их жизненные установки сильно отличались от наших, а начиналось это с открытой предками истины “океан – друг”. И сложившаяся в течение тысячелетий “морская психология” давала им почти неограниченный простор для путешествий и поисков.

В самом деле: океан практически везде один, всюду знакомый (на суше гораздо больше неожиданностей…), и навыки, приобретенные близ полосы прибоя у родного острова, вполне годятся и на расстоянии тысячи километров от него. А что касается времени в пути – это проблема современного человека: мы с беспокойством все время поглядываем на часы, опасаясь куда-то опоздать и зная цену потерянным минутам. Человек каменного века был свободен от этих тревог. Этнографы, изучавшие племена с традиционной древней культурой, установили, что у этих людей отсутствует чувство времени со всеми соответствующими психологическими проблемами. В море он – дома, и все равно, сколько времени проведет в пути» (А. Зубов. «Колумбы каменного века. Как заселялась наша планета»).

Мы – люди современной цивилизации – привыкли брать с собой в дальний путь все, что, как полагаем, нам будет в этом пути необходимо. Поэтому обрастаем сумками, чемоданами, рюкзаками. И нам представляется, что древний человек, пускаясь в дальний путь по океану, также должен был набрать с собой столько различного скарба, что никакой катамаран или плот просто не выдержал бы. Но реальному древнему человеку, привыкшему добывать пропитание ежедневно, в этом не было никакой необходимости. Охотника кормила дичь в лесах, а мореплавателя – обитатели водной стихии.

Например, до экспедиции Хейердала ученые считали, что рыба в изобилии водится лишь недалеко от берега, а в открытом море ее можно найти только на глубине. Однако плавание на «Кон-Тики» опровергло это предположение.

«…Если даже наши предшественники отправлялись в путь без достаточных запасов, они прекрасно могли обходиться без них, уносимые течением, изобиловавшим рыбой. В течение всего нашего путешествия не было ни одного дня, когда вокруг плота не кишела рыба, которую легко можно было поймать. И едва ли были дни, когда летучие рыбы сами не залетали бы на плот. Иногда случалось, что даже большие, восхитительно вкусные бонито попадали вместе с волной на корму плота и оставались на ней, а вода уходила между бревнами, как сквозь сито. Умереть с голоду было невозможно» (Т. Хейердал. «Путешествие на “Кон-Тики”»).