Приключения пчёлки Майи - Вальдемар Бонзельс

— Что вы так выпучили на меня свои очи, мадемуазель? — сердито произнес он, по-видимому раздраженный слишком пристальным взглядом Майи. Разве вы никогда не видели кузнечика? Или, может быть, вы высиживаете детей?

— Что за глупости вы говорите? — рассердилась пчелка. — Если бы я даже умела это делать, я никогда не позволила бы себе столь легкомысленно подражать священным обязанностям нашей царицы.

Лицо кузнечика приняло такое комичное выражение, что Майя, несмотря на свою досаду, не могла не рассмеяться.

— Ну и удивительная же вы, мадемуазель! — расхохотался в свою очередь и кузнечик.

Этот смех и поведение странного существа разгневали пчелку.

— Чего вы так радуетесь? Вы, кажется, серьезно думаете, что я могу класть яйца, да еще прямо тут, на лужайке?

Но в это мгновение раздался неожиданно какой-то треск, кузнечик воскликнул "опля!" — и исчез. Он взвился высоко в воздух, даже не используя свои крылышки, и по высокой дуге совершил безумно смелый, как показалось Майе, скачок. А через секунду он уже опять был рядом с ней на листке колокольчика, и пчелка даже не успела заметить, с какой стороны он на него вскочил.

Удивительный прыгун принялся рассматривать Майю со всех сторон, сзади и спереди.

— Да, — протянул он презрительно, — вы действительно не приспособлены для кладки яиц… Не волнуйтесь, мадемуазель, — продолжал он, видя, что пчелка сердито повернулась к нему лицом. — Вы, если не ошибаюсь, оса?

— Нахал! — сердито воскликнула оскорбленная этой дерзостью Майя.

Но кузнечик опять крикнул "опля!" — и был таков.

— Нет, этот грубиян окончательно расстроил меня, — сказала сама себе пчелка и решила улететь.

Слыханное ли дело? Такого оскорбления ей еще никто никогда не наносил. Принять ее за осу, за представительницу этого разбойничьего бродячего народа! Возмутительно!

Но в эту минуту кузнечик снова очутился возле Майи.

— Мадемуазель, — проговорил он, поворачиваясь к ней, причем его задние ноги изобразили часовые стрелки, когда они показывают половину седьмого. — Мадемуазель, вы должны меня извинить, если я время от времени так странно и неожиданно прерываю разговор. Но я не виноват: это находит на меня как-то сразу, и я должен прыгнуть, скакнуть куда глаза глядят… А вы умеете прыгать? — вдруг задал он ей вопрос, и его рот растянулся в широкую улыбку.

Майя невольно засмеялась.

— Кто вы такой? — спросила она. — Вы обладаете удивительным свойством раздражать всех, кто с вами разговаривает.

— Что делать! Все уж меня знают таким, — ответил он и состроил при этом такую смешную гримасу, что пчелка не могла понять, говорит ли он серьезно или смеется над нею.

— Я здесь иностранка, — вежливо заметила Майя, — иначе я, конечно же, знала бы вас. Но прошу вас запомнить, раз и навсегда, что я не оса, а принадлежу к благородному семейству пчел.

— Да ведь это одно и то же! — воскликнул кузнечик.

— Вы — невежда, — с трудом сдерживая негодование, сказала Майя. Потрудитесь при удобном случае внимательно рассмотреть осу.

— Зачем? — небрежно ответил кузнечик. — К чему искать различия, которые существуют только в воображении? Вы летаете, жалите и не умеете прыгать. Оса — тоже. В чем же разница?.. Опля! — И он снова исчез.

"Ну, пора убираться прочь", — подумала пчела, но не успела она расправить крылья, как собеседник снова очутился возле нее.

— Завтра будут соревнования кузнечиков в саду пастора Зюнделика, сказал он. — Не желаете ли получить входной билет, мадемуазель? У моей старухи осталось еще два, и я полагаю, что она не откажет уступить один вам. Я надеюсь побить завтра рекорд.

— Меня это мало занимает, — ответила еще не оправившаяся от досады Майя. — Кто умеет летать, у того интересы — повыше.

Кузнечик громко расхохотался.

— Не зазнавайтесь, мадемуазель, — произнес он. — Летать умеют многие, а вот прыгать-то не всякий способен. Даже человек, и тот стремится к этому. На днях я видел, как пастор Зюнделик подпрыгнул почти на пол-аршина, желая хвастнуть своим искусством перед змеей, пересекавшей ему дорогу. При этом он даже трубку выронил и не нагнулся, чтобы ее поднять. А уж без трубки — какой это пастор! Вот до чего доходит честолюбие! Я знавал одного кузнечика, который подпрыгивал на высоту, в триста раз большую, чем его собственное тело… Вот, видите, теперь вы удивляетесь, молчите и, конечно, раскаиваетесь в своих легкомысленных заключениях! В триста раз выше себя! Кто другой решится на такое рискованное дело? Даже величайшее в мире животное — слон, и тот не в состоянии сделать такой прыжок… Ну, что же вы молчите, сударыня?

— Да ведь вы все время болтаете и не даете мне слова сказать! воскликнула Майя.

— Пожалуйста, говорите, — приветливо предложил кузнечик, крикнул "опля!" и снова пропал.

Пчелка, несмотря на свою досаду, опять рассмеялась. В своей жизни она не видела ничего подобного. С одной стороны, ее раздражали насмешки кузнечика, а с другой — она не могла не удивляться его опыту и большим познаниям. Правда, она расходилась с ним по вопросу о важном значении прыганья, но была в восторге от всего того, что узнала от него за эту краткую беседу. Жаль, что зеленый собеседник не мог долго усидеть на одном месте: иначе она забросала бы его вопросами.

Понимает ли он язык людей? Ведь он даже их имена знает! Она очень хотела его спросить об этом, если он еще раз вернется. А затем, было бы интересно узнать, что он думает о попытке приблизиться к человеку, познакомиться с ним в его собственном жилище.

— Мадемуазель! — позвал ее вдруг кузнечик, и она увидела, как соседний стебелек сильно закачался.

— Господи! — вздрогнула от неожиданности Майя. — Откуда вы опять взялись?

— Да я все время тут поблизости.

— Скажите, неужели вы постоянно скачете, сами не зная куда?

— Конечно, — ответил кузнечик. — А как же иначе? Разве кому-нибудь известно будущее? Никому. Только лягушка умеет его предсказывать, но она не говорит, как она это делает.

— Откуда только вы знаете такие вещи! — удивилась Майя. — А язык людей вы понимаете?

— Это вопрос, на который очень трудно дать ответ, мадемуазель. Еще совершенно не доказано, есть ли вообще у людей язык, хотя они издают какие-то отвратительные, ни на что не похожие звуки, при помощи которых они объясняются, по-видимому, друг с другом. Иногда, впрочем, и у них наблюдается стремление к благозвучию. Я видел раз, как два мальчика, держа между пальцами соломинки, дули в них изо всех сил, получая довольно красивое жужжание, несколько напоминавшее голос стрекозы, но, конечно, далеко не такое звучное. Во всяком случае, они стараются говорить. Угодно вам еще что-нибудь узнать? Я ведь очень опытный.

Но в ту же секунду он снова исчез, и уже больше не возвращался. Маленькая Майя тщетно ждала его, осматривая вокруг траву и цветы. Он пропал бесследно.

6. ПУКА

Жаркий летний день сильно утомил маленькую Майю. Она вяло летала среди ярко-зеленых садовых кустов, пока не нашла себе прохладный уголок в ветвях огромного каштана, под сенью которого, на утоптанной траве, были расставлены столы и скамьи. Все указывало на то, что здесь жили люди. Неподалеку краснел кирпичный крестьянский домик, увенчанный низкой, слегка дымившейся трубой.

Пчелка была уверена, что теперь-то она, без сомнения, встретит человека: ведь она пробралась почти к самому его жилью. Наверняка и это дерево, и эти странные деревянные сооружения под ним принадлежат людям.

Вдруг что-то прожужжало над самым ухом Майи, и рядом, на лист, где она сидела, опустилась муха. Сначала муха заметалась по зеленым жилкам листа, бегая по ним какими-то странными маленькими толчками, так что движения ног сливались вместе и можно было подумать, что она не ходила, а скользила взад и вперед. Затем она начала перелетать с одного края зубчатого листа на другой, да так быстро и порывисто, что казалась не летающей, а прыгающей. По-видимому, она выискивала таким образом местечко, где могла бы усесться поудобнее. Иногда муха неожиданно взвивалась вверх и жужжала при этом с такой болезненной тоской, словно страдала при виде чего-то ужасного или болела душой за бедствия мира; затем она снова опускалась и как ни в чем не бывало прыгала по листу. Наконец, тихо усевшись, она замерла в неподвижной позе.

Майя внимательно следила за мухой, а когда та угомонилась, она придвинулась к ней и вежливо сказала:

— Здравствуйте! Добро пожаловать на мой лист. Насколько я могу судить, вы — муха?

— А вам-то что? — ответила та, в свою очередь, вопросом. — Мое имя Пука, и я очень занята. Вы, кажется, хотите прогнать меня отсюда?

— Что вы! Что вы! — поспешила ее успокоить Майя. — Я очень рада с вами познакомиться.

— Я думаю! — самоуверенно произнесла муха и резко схватила себя за голову, словно хотела ее оторвать.