Смейся... - Михаил Башкиров

— Видите ли, удавы создают помехи для автопилотов. — Кардаш заложил руки за спину и выпятил живот. — В период половой активности медный удав испускает поисковый импульс, предназначенный для привлечения особи противоположного пола, и в момент совпадения импульсного вектора с траекторией флайтинга блокируется автопилот.

— И сколько длится у них поиск самки?

— Каждый экземпляр придерживается индивидуального цикла, поэтому опасность для флайтингов постоянная.

— Неужели Медяк не может разобраться с этими тварями?

— К сожалению, Станция находится в пассивном режиме, а сами удавы упорно избегают близких свиданий. Бедняга Медяк — раньше был прекрасный практик: кромсал, резал, препарировал. Здесь же утратил квалификацию, а теоретик из него получился никудышный.

— Зачем тогда держать ненужного специалиста на Станции?

— Полагается по штату… Впридачу он ярый пропагандист местных легенд. Талантливый мифотворец. С энтузиазмом и огоньком повествует о всякой недостоверной всячине. А конек его — Глаз Орфея!

— Простите, чей глаз?

— Не буду отбирать у Медяка хлеб… Вы слушать слушайте, да на веру не берите…

В дверь вкрадчиво постучали.

— В чем дело? — Кардаш подбоченился.

— Гравилетчик на горизонте, — Медяк, приоткрыв дверь, заглянул в комнату. — Встречать?

— Оставайся… Мы ждем вас в холле через десять минут, — Кардаш вышел.

Медяк долго смотрел ему вслед, потом, все еще наблюдая за коридором, впятился в комнату и наконец плотно прикрыл дверь.

— Мне вылетать сразу после вручения? — Антон сел на койку.

— Кардаш не предупредил о торжественном обеде?

— Не успел… Запретил только шляться по Станции.

— Тебе не хочется расставаться с нами слишком быстро? Так вот, не переживай. Сначала осчастливишь гравилетчика, затем отдохнешь до обеда, а уж после я тебя провожу.

— Люблю обеды, особенно с новыми людьми. Надеюсь, на вашем обеде присутствуют все члены ученого общества?

— Увы, кроме Кардаша и меня, остальные не допускаются. Традиция.

— А Кардаш — хитрюга!

— Вы сказали ему про Елену? — Медяк присел на койку рядом с Антоном.

— Нет.

— И правильно сделали, — Медяк налег Антону на плечо и зашептал в ухо: Елена передавала привет ему одному?

— Честно говоря, привет вообще предназначается не Кардашу, — Антон отстранился и встал, поправляя кобуру, — а Главному наблюдателю.

— Ты давно знаешь Елену Владимировну?

— Какая разница? Проводите меня к Главному, если не трудно.

— Я бы с превеликой радостью, но Главный заперся в лаборатории и не показывается… Фанатик! Поглощен исследованием крупиц орхидейного нектара, занесенного ветром.

— Помогите встретиться с Главным. Вдруг ему захочется в ответ что-нибудь передать Елене Владимировне?

— Ничего, кроме проклятия… Да и не нужен ему бессмысленный привет, не нужен.

— А на компакт он бы прореагировал?

— Вряд ли… Кстати, нам пора в холл.

— Подождите минутку в коридоре, — Антон расстегнул кобуру. — Надо приготовить компакт.

18

Медяк довел Антона до холла и остался в коридоре, погрузив голову в рыхлый воротник пестрого свитера. Антон, войдя, четко прошагал по затоптанному ковру до низкого пустого столика, за которым, нахохлившись, плечом к плечу сидели Кардаш и гравилетчик с разрядником. Антон поднял компакт до аксельбанта. Гравилетчик глянул искоса на Кардаша и разомкнул пальцы — разрядник шлепнулся начальнику на колени. Кардаш не шелохнулся. Гравилетчик сгреб разрядник и, приподнявшись, поднес его к самому носу доставщика. Антон демонстративно сверил код, положил компакт перед гравилетчиком и отступил. Кардаш упрямо смотрел на Антонов живот. Гравилетчик сел и начал нервно постукивать разрядником то по столешнице, то по компакту.

— Почему нарушаете табельную форму? — Кардаш, не сводя взгляда с Антона, накрыл беспокойную руку гравилетчика властной ладонью. — Нацепили кобуру…

— Она же пустая.

— Тем более. Я сознательно не сделал вам замечания при первой встрече, предполагая, что вы сами сообразите привести себя в порядок.

— Не понимаю вашего раздражения. Приспособил кобуру под компакт.

— На обед явитесь без нее.

— Извините, я сыт.

— Не имеет значения. Пока отдыхайте. Приглашу к обеду ровно через час пятнадцать.

— Пойду вздремну.

— На здоровье. Медяк проводит…

19

Полежав минут пятнадцать не раздеваясь, поверх пледа, Антон выглянул в коридор и медленно, вразвалочку двинулся к эскалатору, но подниматься в ангар не стал, а вернулся, погасил в комнате свет и, крадучись достиг холла.

Гравилетчик сидел на прежнем месте. Кардаша не было. Нераспакованный компакт лежал рядом с разрядником. Гравилетчик упирался локтями в столик.

— Не помешал? — Антон подошел к свободному креслу.

— Выспался?

— Как поживает Оазис?

— Топай, браток, отсюда, и побыстрее. Сейчас Кардаш нарисуется.

— Не подскажете, как пробраться в лабораторный отсек?

— Лбом будешь прошибать запертые двери, а?

— Обидно возвращаться, не имея даже маломальского представления о Станции.

— Прогнившая дыра!

— И поговорить не с кем.

— По этой части у нас Медяк специализируется… Поищи его в ангаре. Он твой флайтинг к вылету готовит.

— Спасибо.

20

Флайтинг стоял на исходной позиции с открытым фонарем. Антон залез на трап, заглянул в пустую кабину, спустился. У дальней стены горбились зачехленные станционные флайтинги. Антон шагнул в затененную щель, но сразу отступил. В глубине мелькнул пестрый свитер. Антон спрятался за запасной трап, присел.

Что он там делает?

Медяк на коленях торчал у стены, засунув голову в люк под вентиляционной решеткой.

Антон продвинул трап вперед.

Ищет или прячет?.. А может, тайно приручил удава и подкармливает?..

Медяк оторвался от люка, посмотрел по сторонам, снова приблизился к черному проему и быстро шмыгнул внутрь — только каблуки взбрыкнули.

Куда это специалист безработный отправился таким странным путем?.. В Оазис?..

Антон заглянул в трубу. Мерное сопение вперемешку с беспорядочными шорохами энергично удалялось.

Скорее всего, Медяк спешит на встречу с Главным… Не утерпел и решил сообщить о весточке от Елены Владимировны… А оригинальность маршрута объясняется страхом перед Кардашем… В любом случае надо проследить цель Медяка…

Антон надвинул фуражку на лоб и пополз на четвереньках сквозь густой нагретый воздух навстречу непроницаемой темноте.