Дневник княгини Варвары Туркестановой, фрейлины Ее Императорского Величества Марии Фёдоровны, за 1818 год. - Варвара Туркестанова

11 сентября.

Весь день я чувствовала себя совершенно больной: горечь во рту, внутреннее беспокойство, натянутые нервы, одним словом, мне было плохо, и тем не менее мне пришлось ехать на парад, который начался в десять и закончился в два. Всё, что мы слышали о польских войсках, отнюдь не преувеличено: нет ничего более красивого, более элегантного и в то же время более аккуратного. Сорок тысяч человек действуют одновременно с поразительной точностью и исправностью. Никто не бегает, не суетится, не выглядит обеспокоенным. Великий князь и генералы оставались на своих местах. Никаких криков. Полки сменяли друг друга спокойно и уверенно. Это доказывает, что каждый знал, что ему надлежит делать и что нет никакой необходимости приказывать ему. Все эти люди превосходно одеты и совсем не затянуты, как у нас. Движения их кажутся свободными, да так оно и есть на самом деле. Не существуют ни малейших различий между гвардией и линейными войсками, везде царит совершенство.

Сегодня мы обедали почти в семейном кругу, включая князя и княгиню Зайончек. Вечером мы присутствовали на спектакле, который меня очень утомил. Давали оперу на неизвестную музыку. В ложе было ужасно жарко. Я чувствовала, что у меня закрываются глаза, и отважилась вздремнуть. Для этого я спряталась за креслом княгини Радзивилл. После спектакля, желая сделать приятное барышне Самойловой, я провела вечер у Голицина, сына княгини Борис. Там я встретилась с очаровательной княгиней Яблоновской, которая при свете просто восхитительна: у нее вылитая головка Грёза. Я близко познакомилась со старой княгиней Радзивилл. Она очень добрая и любезная. Ее приглашают на обед почти ежедневно. Я оказалась ее соседкой по столу и таким образом могу вам сказать, что уже в курсе всех ее дел. Она находится в чрезвычайно трудном положении. Несчастная женщина разорена, погрязла в долгах. Кроме того, она на ней лежит ответственность за опеку имущества покойного Доминика. Она боится итогов судебного процесса, который ведет с Чернышёвыми. Она рассказала мне о нем. Вы понимаете, что я ничего не могла поделать. Но я уверена, что императору будет трудно всё это уладить, поскольку он взял на себя обязательства перед обеими сторонами. Одному Богу известно, чем процесс закончится. Доброй ночи, я должна ложиться. Я действительно очень устала.

12 сентября.

Сегодня утром мы ездили в два заведения, которые меня просто умилили. Это два монастыря. Один из них — это монастырь сестер-сиделок, которых называют сестрами Младенца Иисуса; второй — монастырь святого Казимира, где воспитываются молодые особы всех сословий. Кроме того, там обучаются сестры, которые затем разъезжаются по всей Польше. Сестры Младенца Иисуса — также питомицы этого монастыря. Оба заведения находятся в плачевном состоянии. Но добрые барышни творят чудеса: они ухаживают за почти 60 больными, принимают всех детей, которых к ним приносят, и кроме того дают приют сумасшедшим. Я была растрогана их усердием, милосердием и особенно их спокойным и безмятежным видом. Ах! Если бы у нас в России существовали заведения подобного рода, клянусь вам, меня бы больше никогда не увидели в салонах Петербурга! Как сладостно служит Богу, посвятив этому свою жизнь! Мать-настоятельница монастыря святого Казимира не говорит по-французски. Но другая монахиня на ломанном французском сумела мне объяснить, что им очень хотелось бы, чтобы императрица взяла их под свое покровительство и чтобы они смогли установить связи с Петербургом. Не захотев вмешиваться во что-либо, я посоветовала ей самой обратиться к Ее Величеству. Был дан большой обед, по меньшей мере на 80 персон: там присутствовали все генералы, находившиеся на параде, и еще несколько особ. Сегодня состоялся бал в городской ратуше. Я получила разрешение не ходить на него и провела вечер одна в полнейшей тишине. Обществом мне служили газеты. В Варшаве мы пользуемся грандиозным успехом. Военные, гражданские, дамы, все поют хвалу императрице, которая, впрочем, старается всем понравиться…

13 сентября.

Сегодня наш день начался с того, что мы отправились к монахиням ордена Визитации. Епископ встречал нас у ворот со святой водой и проводил нас к дамам, которые никогда не должны покидать монастырь. Нам показали всё, что имелось, но всюду я обнаруживала ужасную бедность. Одному Богу известно, милосердны ли польские дамы. Однако я склонна думать, что никто ничего не подает этим барышням, которых мы видели вчера и которые, как я вам рассказывала, вершат бесподобные дела. Монахине монастыря Визитации, сами небогатые, дают приют монахиням монастыря святой Бригитты, который недавно закрыт под тем предлогом, что их там было очень мало. Но главное заключается в том, что правительству необходимо здание, чтобы устроить там, как я полагаю, военный госпиталь. Монахине святой Бригитты поразили меня своим головным убором: поверх обычного апостольника они носят венок из белой ткани с пятью крестами из красной ткани, которые должны символизировать пять ран Иисуса Христа. Я приказала показать мне портрет матери Шанталь, основательницы ордена. Он висит напротив портрета святого Франциска Сальского, его покровителя.

Покинув монастырь, мы отправились в Вилланов, великолепнейшую деревню, принадлежащую госпоже Станислав Потоцкой, супруге президента Сената. Раньше это красивое владение принадлежало Яну Собескому, который устроил тут летнюю резиденцию. Новые владельцы сохранили апартаменты короля в первозданном виде, что превратило дом в исторический памятник. Правда, они пристроили галереи и всякого рода кабинеты. Парк здесь неухожен, как и у нас. Однако я никогда в жизни не видела таких высоких и толстых деревьев, аллей, обсаженных пирамидальными тополями; но серебристые тополя здесь встречаются так же часто, как у нас березы. Уже современный владелец, любящий и покровительствующий искусствам, приобрел картины для галереи. Госпожа Потоцкая не успела произнести несколько фраз, как произвела отталкивающее впечатление. Нам подали плотный завтрак, вполне приличный, за исключением ужасного масла. Откушав, мы отправились в соседнюю с Виллановом деревню под названием Наталин. Деревня эта принадлежит госпоже Александр Потоцкой, урожденной Тышкевич, невестке госпожи Станислав. Это еще более очаровательное место, настоящая обитель Аспазии. Хозяйка дома, которая, как нам сказали находилась в Вене, приехала в Варшаву в тот самый момент, когда мы посещали ее замок. Надо вам сказать, что ее супруг, который и принимал нас, воспитан точно так же, как и его дражайшая половина. Прежде чем вернуться в город, мы остановились в Гаренне, деревне, недавно купленной князем Радзивиллом, супругом фрейлины. Восхитительное расположение, очаровательный вид! Но дом совершенно пришел в упадок и его надо основательно ремонтировать. Во время всех этих поездок я чувствовала себя больной, как собака. Я мечтала лишь о том, чтобы лечь. Но смогла прилечь только на минутку: вечером необходимо было идти к княгине Зайончек. Там Александра Голицына, госпожа Шодкевич и госпожа Самойлова музицировали. Я с большим удовольствием слушала вашего племянника, который поет совсем как Брен. Замечу в скобках, что он очень растолстел и подурнел. Впрочем, он хорошо устроился в Варшаве и сказал мне, что его еще долго не увидят в Петербурге. Я сейчас возвращаюсь и обязательно приму слабительное.