То, что приходит по ночам - Евгения Чеширская

ноутбук включенным, чтобы вебка снимала комнату, пока меня нет, только ничего у меня не вышло. Во-первых, у вебки качество такое, что она даже реальных грабителей не снимет, а во-вторых, она все равно ничего не засняла. То есть, вещи продолжали двигаться, но как бы сами по себе. И тогда до меня дошло, что это полтергейст. Или призрак. Или домовой. Короче кто-то из потусторонней братии меня активно троллит.

Я честно пыталась выйти на контакт, купила из карманных спиритическую доску, карты таро, всю мистическую фигню. Расставляла блюдца с печеньем – вот оно, кстати, пропадало – жгла шалфей по углам… Что только не делала, но паранормальная активность в моей комнате не спадала и на связь не выходила. У меня даже доказательства были – я фоткала комнату ДО ухода в школу, а потом ПОСЛЕ, и подруг приводила из тех, кто кричал, что это я сама все двигаю.

Было весело. Но страшно. Особенно по ночам, когда тени становятся четче, а твой стул хочет тебя сожрать. Я стала плохо спать, нервничала постоянно, по возможности каждые пять секунд проверяла все вокруг себя… А в какой-то момент и вовсе сбежала из школы, чтобы проверить активность моего полтергейста, так сказать, вне графика.

Вот тогда мистика и закончилась. Я пришла домой, а там… Нет, не потусторонняя нечисть, а вполне себе материальная – наша соседка, тетя Маша. И мой папа. В крайне интересной с точки зрения моего полового воспитания позе. Оказалось, что они с папой мутили, и именно она периодически шарилась по моей комнате в надежде найти там запрещенку, потому что «девочка, которая так выглядит, наверняка употребляет наркотики».

Родители развелись, мы с мамой съехали из той квартиры, и… как-то мой бунтарский максимализм совсем исчез. Вместе с призраками. В мистику я с тех пор больше не верю.

Гадание сказало мне правду

Я вовсе не собираюсь говорить вам, что магия – это плохо, или, наоборот, утверждать, что это лучшее изобретение человечества. Если честно, я до сих пор еще не разобралась, как оно работает, так что сами решайте, нужно оно вам или нет. А я… просто расскажу вам свою историю про гадания и их последствия.

Мы с подружками, как и миллион девочек до нас, решили на суженого погадать. Одна из девчонок зеркало у матери забрала, другая свечки прихватила, и все в сарае засели ворожить. Нужно было, как сейчас помню, по одной забраться на сеновал, там зажечь свечку и, глядя в зеркало, суженого позвать. В общем, дело нехитрое, обряд поколениями по миру гуляет.

Ну, ходили по очереди, что-то кто-то загадывал. Машка с таинственным лицом вышла, вроде как получилось. Потом Светка полезла и тоже выходит – улыбается широко. Маринка может врать не умела, а может не вышло у нее – грустная спустилась, руками развела и потом сказала, что, наверно и у остальных ничего, врут они. А потом уже я пошла.

Забралась на сеновал, сижу, в зеркало через свечку уткнулась, и… ничего. Вернее, я, свечка, паук из угла – все это в зеркале было, а суженый – нет. Минут через пять я подумала, что Маринка-то права, нету в этом ничего такого. И тут… Зеркало в одну секунду затягивается серым, как будто дымом и… вместо моего отражения четко так проступает человеческий череп! И весь – в языках огня. Буквально, он горел ярким, жутким пламенем, на глазах покрываясь копотью! Я не выдержала этого кошмара, закричала, зеркало уронила и изображение в нем снова пришло в порядок – отражало паука, потолок и никаких черепов.

Я к подружкам, а те давай меня успокаивать, что, конечно, это все просто шутка, мне показалось, может сама себя напугала. А огонь? Так свечка же в руке! Ее пламя я и приняла за ужасный пожар.

Как бы там ни было, больше мы в то лето не гадали, а на следующий год жизнь нас раскидала по разным городам и весям. Созванивались, конечно, общались, но как в детстве больше не собирались. Машка в столицу укатила, в колледж, но не закончила и пары курсов, как замуж выскочила. Светка от нее недалеко отстала – диплом получала уже с пузом, а через год они с мужем за вторым пошли. У Маринки дела были вовсе не такие радужные. Она единственная из всех нас поступила в настоящий университет, училась как проклятая, не поднимая головы, и, конечно, ни о каких парнях не думала.

А я… После того черепа мне почему-то очень жутко было знакомиться с кем-то или влюбляться. Как ступор какой-то внутри. Но на третьем курсе познакомилась с Максимом, веселым «плохишом» на крутом байке и в татуировках, и влюбилась до безумия.

Мы с ним планы строили о будущем, хотели пожениться как можно скорее. Я никогда не требовала, чтобы он менялся, я полюбила его таким – в коже и на мотоцикле – и меня правда все устраивало, но видимо не устраивало его. Как он сказал, ради нашего с гипотетическими детьми счастливого будущего, Макс устроился механиком на завод, сменил косуху на рабочую робу, а мотоцикл выставил на продажу.

Кто бы знал, что именно это его и погубит? В тот день, буквально за пару дней до нашей свадьбы, пока я спокойно гуляла с подружками на девичнике, Макс отправился на встречу с покупателем. Сказал, что быстро – туда и обратно. И… не вернулся.

Спустя пару часов мне позвонили и отвратительно-сочувствующий голос произнес самые страшные слова в моей жизни. Макс мертв. Погиб. На полной скорости его байк влетел в фуру. Виноват на самом деле водитель фуры – ему стало плохо с сердцем, и он не справился с управлением, но ни Максу, ни еще двум легковушкам, оказавшимся рядом, от этого не полегчало. Фура перевозила баллоны с газом. Взрыв от аварии был слышен в соседних селах. Шесть человек, включая водителя фуры и Макса погибли на месте.

Макса хоронили в закрытом гробу, потому что то, что от него осталось, не подходило для реставрации. Я это видела, меня для опознания позвали! Правда непонятно, зачем это было нужно, потому что опознавать было нечего – вместо моего любимого, с которым мы должны были пожениться и прожить всю жизнь, на металлическом столе лежал… обугленный череп. И пара каких-то еще костей. Как сказал местный врач – все, что осталось после взрыва.

Вот так, глупо и страшно, сбылось мое детское гадание. Мой жених – горящий человеческий череп, как и предсказывало старое зеркальце. С тех пор я не то, что к гаданиям никогда не приближалась, даже от