Спасти нельзя развестись - Екатерина Серебрякова

– В пятницу была у врача, сама не ожидала. На неделе сделаю узи и сдам анализы, чтобы понять срок.

– Бог ты мой… – Люда опустилась на подоконник, хватаясь за сердце. – Думаешь, отец Борис?

– Не уверена, но скорее всего. С ним вероятность куда больше.

– Оль, я очень рада за тебя, просто… Это неожиданно!

– У самой такая же реакция.

Подруга крепко обняла меня, на ухо шепнув, что все будет хорошо.

Она была рада, что я скоро стану мамой, знаю. Но нас обеих помимо скорого материнства волновала и ситуация с отцом этого ребенка.

– Как Борис отреагировал?

– Не так, как хотелось бы… – на душе стало тоскливо от воспоминаний о реакции мужа. Наверное, мне хотелось, чтобы он как Люда поздравил меня, обнял. Именно этого я ждала. – Сказал, конечно, что даже если ребенок не от него, все равно будет любить, воспитает. Но я понимаю, что он надеется, что он отец.

– А если не он? – я растеряно пожала плечами.

Тут ответить мне было нечего. Об этом я сама не думала и боялась думать. Надеюсь, что и не придется…

– Кириллу и Галине Яковлевне не говорила?

– Нет, конечно. И вы никому ни слова! Я не переживу, если в прессе будут трезвонить, что я могу быть беременной от конкурента моего мужа.

Люда согласно закивала.

А вот реакция Руслана была мне непонятно.

Мужчина ничего не говорил, не поздравлял меня, только буравил тяжелым ледяным взглядом, от которого на душе становилось нехорошо.

Я знала его этот взгляд. По словам Люды, так он выводил на чистую воду кого угодно.

– Поздравляю, – наконец произнес мужчина.

– Спасибо.

– Вернулась к мужу только потому что думаешь, что ребенок от него?

Я свела брови у переносицы. Вопрос прозвучал грубо и бестактно, за что подруга шикнула на мужа, но тот никак не отреагировал. Продолжал смотреть на меня, ожидая ответа.

– Вернулась, потому что он мой муж. Семья это не просто слово, это ответственность, обязательства, согласие идти на какие-то уступки.

– Для тебя, – в гробовой тишине сказал Руслан. – А для твоего мужа? Он оставил тебя ради молоденькой любовницы, а потом эгоистично захотел вернуть семью, когда увидел, что ты счастлива с другим. Что это с его стороны? Ответственность? Обязательство? Уступка?

– Руслан, замолчи сейчас же! – Люда снова попыталась отдернуть мужа, но у нее ничего не вышло.

– Для тебя брак всегда был чем-то особенным, сакральным, а он в сорок лет побежал за молоденькой девчонкой, поддавшись веянию кризиса среднего возраста. И что ты теперь делаешь? Возвращаешься к нему и уходишь от человека, который готов был мир к твоим ногам положить?

– Не тебе учить меня жизни…

Я злилась на этого человека за его слова, но в глубине души понимала, что он прав, и злиться мне стоит только на себя.

Я не могла поднять взгляда на Руслана, потому что моментально сдалась бы под его напором, выложила бы всю правду, которую тщательно скрывала даже от самой себя.

– Согласен, Оль, не святой. Но за десять лет брака я не допустил даже мысли оставить жену ради кого-то. И моя жена, когда узнала, что беременна, пришла ко мне, а не к подруге. Дай Бог, чтобы этот ребенок, да будет он здоров и счастлив, оказался от Бориса. Потому что иначе я понятия не имею, как ты сообщишь эту новость мужу и как будешь общаться с Кириллом.

Руслан поднялся со стула и покинул кухню под гневным взглядом жены.

Люда тут же кинулась ко мне, но я лишь отрицательно качнула головой, давая понять, что в порядке.

В конце концов, Руслан прав в каждом своем слове…

Подруга сделала все возможное, чтобы неловкость растворилась как можно быстрее. Она тысячу раз извинилась за поведение и слова мужа, но это было лишним.

Я не злилась и не обижалась на Руслана, он всегда был прямолинейным человеком, который умел трезво смотреть на вещи даже в критической ситуации. И его мнение заставило меня задуматься о происходящем с другой точки зрения.

– Когда поедешь к врачам?

– На вторник записана, – я тяжело вздохнула и попыталась отвлечься на детей, который сновали по площадке как муравьи в муравейнике.

– Сходить с тобой?

– Нет, не нужно.

Люда хотела сказать что-то еще, но замолчала.

Я смотрела на подругу и завидовала ей белой завистью.

Она сидела на площадке во дворе дома, совершенно простая, не накрашенная, в теплом спортивном костюме. От нее веяло женским счастьем.

В нескольких метрах игрались двое ее чудесных детей, ее муж не сводил с них глаз и не прочь был побегать вместе с ними по двору.

Люда жила как будто другой жизнью. Светские обеды не были для нее во главе всего, да и Руслан не ставил работу на первое место.

Это было их счастье. Тихое, семейное.

До какого-то момента мне казалось, что такое счастье не для меня. Я никогда не хотела проводить свою субботу на детской площадке, наблюдая. Как чьи-то дети порываются съесть песок из песочницы.

Но сейчас я смотрела на все это и мечтала оказаться на месте подруги. Хотела, чтобы мой мужчина бегал за детьми по детской площадке, чтобы я сидела на лавочке, не думая о работе, своем внешнем виде.

Я хотела, чтобы для счастья не нужно было что-то делать. Хотелось, чтобы оно просто было.

– Что будешь делать, если по срокам ребенок окажется от Кирилла?

Люда подняла на меня извиняющийся взгляд. Как будто она не хотела затрагивать эту тему, но понимала, что это необходимо.

Наверное, и впрямь стоило подумать об этом до того, как врач назовет мне срок.

– Мне страшно даже представить такое… Я не смогу быть с ним, это факт. Да, нам было хорошо вместе, но не семье ведь говорить, чего уж. Он сильно младше меня, наши отношения были не так крепки, чтобы выдержать беременность, а потом подгузники, сопли и прочее… Будет лучше, если я буду с Борисом. Он надежный, он мой муж. Пресса не раздует скандала, если через пару месяцев я заявлю о своем положении.

– Но Кирилл имеет право знать, если он отец… Он уже потерял одного ребенка.

– Знаю, – я согласно кивнула. – Врать ему будет верхом бесчеловечности. Но если скажу правду, он захочет как минимум участвовать в жизни этого ребенка. Как это будет выглядеть? По выходным я, Борис, Кирилл и ребенок будем выезжать в парк гулять? Мне жалко психику этого Малыша! Да и для прессы слишком лакомо.

– Мне иногда кажется, что ты думаешь