Последний день империи - Мария Морозова

ему слишком скучной. И тогда Всевышний стал своими руками лепить из нее горы и равнины, прокладывать русла рек и долины озер. Там, где касались его ладони, разрастались леса и луга. А капли крови, что срывались с израненных острыми камнями пальцев, порождали зверей, птиц и прочих животных. Люди же появились из самых крупных капель, последними коснувшихся земли.

– Да-да-да, – скривился Сэдли. – Красивая история, которую церковники вдалбливают в голову всем и каждому. А что вы думаете о магии?

– О магии? – Мы снова переглянулись. – Согласно Учению, зерна магии забросили в наш мир темные порождения Хаоса, чтобы нарушить заведенный Всевышним порядок и разрушить его творение.

– И это я тоже знаю. Но что о магии думаете вы?

Я задумчиво нахмурилась. Мы вступали на очень скользкую дорожку. Да, мое детство прошло на фоне церковных проповедей о том, что магия – это зло, подлежащее уничтожения. Но вера в милостивого Всеотца быстро сошла на нет, когда я стала понимать чуть больше. Когда увидела, как служанка нашего главного церковника выбирает на рынке лучшее мясо, брезгливо косясь на нищих, сидящих у дороги. Когда узнала, что просьбу директора приюта помочь сиротам теплой одеждой, церковники посоветовали укреплять дух молитвой, а не беспокоиться о теле. Да и темные времена, как все тихонько называли период упадка магии, начались всего каких-то двадцать пять лет назад. Так что еще были живы те, кто видел, что магия служила на благо людям. Это заставляло сомневаться, и не только меня.

Конечно, вести такие разговоры в открытую было все еще опасно. Но господин Сэдли вроде бы не похож на шпиона Церкви, который сдаст нас Святой страже за ересь.

– По неофициальной версии, – осторожно начала я, – магами были не пособники Хаоса, а просто одаренные люди, умеющие управлять энергиями.

– И это так, – одобрительно кивнул головой начальник. – Церковники постарались сделать все, чтобы превратить магов в жутких чудовищ, но люди все еще помнят, что это именно алхимики дали нам металлические сплавы и топливо. Что именно целители успешно сражались с болезнями, которые не победить ни одной молитвой. Что боевики стояли на страже наших границ. Хотя лет через пятьдесят возможно забудут и об этом.

– Если от нас через пятьдесят лет вообще что-то останется, – буркнул Нейт.

Я вздохнула. Загадывать так далеко было страшно.

– Да, – протянул господин Сэдли, невидяще глядя куда-то в стену, – в этом мальчик прав. Пусть власти не хотят это признавать, но люди видят и чувствуют. Вместе с магией из нашего мира уходит жизнь. Не уверен, что первопричиной стали церковники, но убийства магов процесс только ускорили. Гибнут урожаи, появляются странные болезни, техника рассыпается ржой. Видели, что случилось с домом на улице Святителей?

Мы только кивнули.

– Это страшно, – сказал мой начальник тихо. – Страшно наблюдать за тем, как рушится все, что ты знал и к чему привык.

И после этих слов я вдруг посмотрела на желчного и резкого мужчину другими глазами. Если он был магом, а он явно был, то может говорить так не только о засухе и болезнях. Он видел тот самый крах магии. Видел зверства церковников. И живет с этими воспоминаниями уже много лет.

– Что ж, – тряхнул головой господин Сэдли, – я рад, что проповеди не успели промыть вам мозги. И вы не разучились думать. Поэтому расскажу, откуда пришли эти символы.

Я замерла, затаив дыхание.

– Это символы ар-раэна, языка Изначальных. Языка первых заклинаний.

– Кто такие Изначальные? – просил Нэйтон.

– Вряд ли вам кто-то это рассказывал, но раньше, еще до появления идеи Всеотца, люди верили в то, что наш мир был создан сразу десятью богами. Каждый из тех, чьи имена уже забылись, вложил частичку себя в новорожденный мир. А потом они ушли, оставив здесь своих наместников, которых люди назвали Изначальными. Кто-то считал их потомками богов от браков с первыми людьми, кто-то – самими богами во плоти, а кто-то всего лишь смертными, которые раньше всех осознали магию. И пусть Изначальные, как и вера в древний пантеон, давно признаны ересью, они все же существовали. Маги всегда это знали. Изначальные обучали людей магии и наукам, хранили всеобщий порядок, прекращали войны. Их женщин, чья красота и мудрость воспевались в песнях, называли Хранительницами, а храбрейших и благороднейших мужчин – Стражами.

– Как же случилось, что о них никто не помнит? – прошептала я.

– Наверное, люди стали слишком самостоятельными и свободными, – пожал плечами начальник. – Перестали нуждаться в их мудрости, и Изначальные стали уходить. Может быть, они ушли в другие миры, может быть, просто умерли, чтобы освободить свой дух от плотской оболочки. Но за несколько веков от них остались только книги и легенды, а кровь их потомков окончательно разбавилась людской.

– Откуда вы это все знаете? – подозрительно прищурился Нейт.

– Я ведь знаю, что обо мне ходят слухи, как о лишенце, – слабо улыбнулся господин Сэдли. – Так вот, это не слухи. Я действительно был магом. Правда, не очень сильным, что позволило легко затеряться среди людей и избежать ненужного внимания.

– Понятно.

– Всех магов учат ар-раэну, потому что именно на этом языке произносятся наши заклинания. И легенды об Изначальных рассказывают тоже, просто чтобы мы помнили, где лежат наши корни.

– Каково это, быть магом? – спросила еле слышно.

– Это как будто внутри есть нечто, что дает возможность летать, – горько ответил мужчина. – А потом это нечто исчезает, и ты остаешься навсегда привязан к земле.

Я виновато опустила голову. Не надо было напоминать ему об этом. Видно же, что это до сих пор причиняет боль. Теперь даже понятно, почему господин Сэдли готов срываться на всех и каждом.

– Так вы знаете, что означают эти символы? – подал голос Нейт.

Вместо ответа Сэдли вытащил из кармана маленький ключ, открыл ящик стола и вытащил книгу, видимо, ту самую, о которой говорил Нейт. Я вытянула шею, стремясь рассмотреть то, что было на обложке.

– В отличие от нашего алфавита, – проговорил бывший маг, стряхнув с книги невидимую пыль, – каждый символ соответствует не букве, а слову. Причем смысл этих слов может меняться в зависимости от соседних. Поэтому расшифровка древних текстов и заклинаний – дело очень непростое. Дайте мне немного времени.

Следующие полчаса мы просто молча сидели и