Матиуш на необитаемом острове - Януш Корчак

— Поживет немного, освоится и сам все выболтает. А пока пусть работает. Лишь бы был честный.

Честный. Когда посылают за покупками, сдачу приносит, как полагается. Тихий, говорит мало. Только ест плохо.

— Ешь, Янек. Видишь ведь, ни в чем не нуждаемся. Стыдно нам перед соседями, что ты такой худой, подумают, что голодом тебя морим.

— Не могу, зубы болят.

Матиуш постоянно смотрел на себя в зеркало. Рано или поздно побег обнаружится. Начнут его искать, может быть, уже ищут. Поэтому, хоть и переодетый, он не должен походить на себя; может быть, если похудеет, его не узнают.

Вот так…

Работает Матиуш, а если найдет где-нибудь газету, спрячет, чтобы потом читать. Сначала он делал это украдкой, потом стал делать открыто. Пошлют ли его что-нибудь отнести или принести, увидит на стене новое объявление, тут же подойдет и прочитает.

Теперь он знает все.

Премьер-министр и министр финансов выехали за границу, куда еще перед войной отправили деньги и драгоценности. Военный министр открыл школу танцев. У министра здравоохранения имеется склад аптекарских товаров, он продает туалетное мыло и зубной порошок. Прямой и честный министр юстиции стал трамвайным контролером, так как после процесса Матиуша не желает иметь никаких дел с судами. Министр торговли открыл фруктовую лавку и, пополам с церемониймейстером, кинотеатр. Хуже всего пришлось министру просвещения: он продает у вокзала газеты. А доктор умер от огорчения.

Во дворце Матиуша живет иностранная делегация. Вообще в столицу понаехало со всего света множество разных иностранцев, бродяг и авантюристов. Они занимают лучшие места в театрах, ездят в автомобилях, много пьют и едят, а за все должны платить жители столицы.

В парламенте взрослых устроены соревнования силачей, а в детском парламенте показывают фокусы.

Казармы переделаны в пивоваренные заводы, — население с горя стало пить много пива.

Часть черных детей сделалась трубочистами, а другие служат в кондитерских, подают гостям газеты и вытирают мраморные столики.

«С чего начать? — думал Матиуш. — Я должен кому-то открыться, ведь один я ничего не сделаю».

Матиуш стоял перед фруктовой лавкой министра торговли. Не потому, что он его очень любил, он знал, что это человек практичный.

— Войти или нет?

Не вошел. Вернулся домой.

— Я хотел бы купить яблок.

В первый раз он что-то попросил, до этого только отказывался. Обрадовались хозяева, дали ему денег.

— Пожалуйста, фунт яблок.

Министр узнал Матиуша по голосу. Вздрогнул, взглянул — кулек выпал у него из рук.

— Ваше вели…

Матиуш приложил палец к губам.

— Ах, что я плету… Дайте мне гирю… Нет, нет, принесите мне папиросы… пересчитайте, пожалуйста, в ручку…

А сам дал Матиушу знак, чтобы он шел за ним в пристройку, где помещался склад.

— Как вы можете, ваше величество, подвергать меня такой опасности? — зашептал министр. — И так уж мне не сладко пришлось. Я был министром, а теперь торгую яблоками. Даже имя короля запрещено произносить, а вы… если кто-нибудь узнает… Пожалуйста, умоляю вас, ваше величество, больше сюда не приходите, иначе прямо вам говорю, буду вынужден донести в полицию. Подумайте, у меня жена, дети, я не могу сделать несчастной мою семью…

— Я только хотел узнать…

— Но я ничего не знаю и знать не хочу! — перебил его министр. — Могу дать вам фунт, ну, три фунта яблок или груш, но ничего больше.

— Я пришел не за милостыней, — сказал Матиуш гордо и вышел.

Бедный король-скиталец! У него пропало желание обращаться к другим министрам.

Проходит неделя, другая. И чем дальше, тем яснее он видит, что есть только три пути:

Или объявиться внезапно среди толпы и крикнуть «К оружию!» Вооружить население, арестовать иностранных послов, укрепить оборону города и еще раз попытать счастья.

Или явиться во дворец и объявить: «Я Матиуш Первый». Пускай высылают на необитаемый остров.

Или по-прежнему быть мальчиком на побегушки и ждать.

Был еще четвертый путь: отправиться к грустному королю. Но этого Матиуш не сделает.

«Подожду, — решил он. — Ведь что-то должно же произойти».

И он продолжал служить. По утрам открывал лавку, ходил с корзинкой на рынок, топил печь, чистил картофель, разносил покупки.

— Янек, возьми пятьдесят сарделек и десять фунтов колбасы, отнеси в ресторан на улицу Новую. Раньше она называлась Матиуша Реформатора.

— Знаю, — говорит Матиуш.

Идет Матиуш, несет корзину. Но на улице какое-то необычное движение. Не то солдаты, не то полиция, оцепили перекресток, задерживают прохожих, и взрослых, и детей.

Смотрит Матиуш — на стене новое объявление. Большими буквами: «Пять миллионов вознаграждения».

Наконец-то!

5 000 000 ВОЗНАГРАЖДЕНИЯ

Бывший король Матиуш Первый по дороге на необитаемый остров сбежал из-под стражи. Кто поймает Матиуша или укажет, где он скрывается, получит указанное выше вознаграждение. Всем мальчикам в возрасте Матиуша предлагается иметь при себе метрику. К сведению родителей, мальчики без документов будут задержаны.

«Пять миллионов! — Матиуш покачал головой. — Я не думал, что короли столько стоят. Сколько сарделек можно получить за одного короля!»

Матиуш обрадовался, наконец что-то изменится в его жизни. В лавку он решил не возвращаться, уж слишком они ему надоели: кто ты, да откуда, да в какой школе учился, почему так внимательно читаешь газеты, что ты в них понимаешь, почему носишь фотографию королевы? Теперь они догадаются.

— Откуда идешь? — остановил его патруль.

— От мясника.

— Удостоверение есть?

— Есть. Покажи.

Матиуш с невинным лицом показывает колбасу.

— Дурень, это колбаса. Покажи какой-нибудь документ.

— Мой хозяин такой колбасы не делает.

— Пусть идет, что с дурачком говорить.

Прошел две улицы, опять то же самое.

— Паспорт, метрика, удостоверение.

— Пропустите меня, пожалуйста, я тороплюсь. Ресторатор ждет.

Да, видно полиция всполошилась не на шутку. Осторожно, боковыми улицами, пробирается Матиуш за город.

— Стой!

Матиуш не дрогнул, словно не обратил внимания.

— Стой, стрелять буду!

Матиуш продолжал идти. Солдат выстрелил в воздух. Но Матиуш словно не слышал этого.

— Ах ты, щенок, вздумал шутки шутить с полицией?

Матиуш показывает знаками, что он глухой.

— Пропустить, что ли? Глухой, как пень. Даже выстрела не слыхал.

— А мое какое дело? Приказано арестовать, значит арестовать. Если никого не приведем, нам попадет. А может, он притворяется? Может, это краденое?

Видит Матиуш, плохо дело. Надо бежать. Но необходимо взять с собой немного провизии, ведь придется несколько дней скрываться…

Солдаты неотступно следуют за ним. Толкуют между собой:

— Бесятся с жиру… Матиуш удрал с необитаемого острова, а они его здесь ищут. Только людей мучают.

По дороге забрали еще двух мальчиков. Те просят, хнычут, солдаты злятся. Идут. Три мальчика впереди, полицейские сзади, а рядом с корзинкой Матиуша тащатся четыре собаки: рабочие обнищали, самим нечего положить в горшок, всех своих собак выгнали, и масса голодных собак бродила по улицам предместья.

И тут Матиуш вынул из корзины связку сарделек, забросил за спину, привязал к поясу, в каждую руку взял по палке колбасы, отшвырнул корзину в сторону и — бежать.

— Держи его!

Матиуш бежит впереди, за ним собаки, за собаками солдат. Другой остался с арестованными мальчиками.

Бросил солдат ружье, чтоб быстрее бежать, уже почти догоняет. И тут Матиуш кинул собакам кусок колбасы. Свора сбилась в кучу. Солдат — на нее. Уткнулся носом в землю, а собаки на него набросились. Матиуш перескочил через забор, миновал какой-то дворик, еще один… Смотрит: он в саду, вокруг полно детей. Маленькие, большие, мальчики и девочки. В глубине сада дом, калитка открыта, чуть подальше, в стороне, небольшой домик, за ним кусты.

Раздался звонок. Дети побежали к дому. Должно быть, это школа.

И вот сидит Матиуш в кустах и смотрит, куда бы спрятать свои запасы.

8

— Это приют, а не школа. В школе только учатся, а мы тут живем, — едим и спим. Моего отца убили на войне, твоего тоже? Чтобы сюда попасть, надо подать прошение. Потом принимают, только это очень долго тянется. Я тебе советую: оставайся так, никто не заметит. Раньше было по-другому, у всех была одинаковая форма. А после войны все изменилось, каждый делает, что хочет.

— Но дети ведь узнают, что я новенький — сказал Матиуш.

— Ерунда. Старшим дашь сардельки, чтобы не выдали, а малыши и так будут молчать. Они нас боятся, чуть что не так, сразу получат в зубы. В общем, как хочешь, можешь сидеть пока в кустах. Я посоветуюсь со скаутами.