Матиуш на необитаемом острове - Януш Корчак

Королева Кампанелла видела, что все скучают, зевают, курят, вздыхают. Но королева говорила, говорила. Уж старый король Альфонс Бородатый заснул в кресле, уж бледный король Митра Бенгальский принял порошок от головной боли, когда, наконец, Кампанелла объяснила суть своей просьбы.

— Отдайте мне Матиуша!

— Мы проголосуем, — быстро сказал король, друг желтых.

— Проголосуем, — согласились остальные.

— Еще минутку, — просила Кампанелла, — я забыла сказать…

— Сделаем небольшой перерыв, — предложил Орестес.

— Выпьем чаю.

— Поужинаем.

Гостеприимная Кампанелла сама наливала королям лучшие вина и ликеры, каждого спрашивала, какие напитки он любит… Лакеи на велосипедах привозили из самых дорогих ресторанов изысканные кушанья. Гостей угощали сигарами. Были фрукты, мороженое, какое только есть на свете: сливочное, ванильное, малиновое. Торты. Мед, турецкий шербет, орехи в сахаре, ирис, коврижка, швейцарский сыр, пильзенское пиво.

— Не хватало только английской соли и персидского порошка, — сострил на следующий день король Мигдал Ангорский, известный шутник.

Разумеется, голосование было отложено. Потому что, хотя королям не запрещено есть и пить, сколько они хотят, на этот раз они выпили чересчур много.

Когда назавтра было решено, что голосование будет происходить не у Кампанеллы, а в очаровательной рыбацкой деревушке, королева поняла, что ей откажут. Ведь неловко быть в гостях и не выполнить просьбы хозяйки.

Так и случилось.

— Двенадцать за, четыре против. Матиуш поедет на необитаемый остров.

— Пожалуйста, подпишите.

Кампанелла подписала последняя и первая уехала не попрощавшись.

«Я должна спасти это бедное дитя, во что бы то ни стало», — решила королева.

А Матиуш не на шутку готовился к побегу.

Стена тюремного сада была старая и поросла диким виноградом. Матиуш выносил в сад клетку с канарейкой, ставил ее у стены и делал вид, что играет в Робинзона. Паяц был Пятницей, канарейка — попугаем, и так же, как Робинзон, Матиуш на коре дерева ежедневно делал одну зарубку.

Солдаты, видя, что маленький узник совершенно успокоился и забавляется, как дитя, следили теперь за ним не так строго. Раньше, на прогулках, во дворе, они должны были следовать за ним по пятам, так как окно канцелярии выходило во двор, и начальник тюрьмы наблюдал за ними; теперь же в саду они могли делать» что хотели. А ведь куда приятней поболтать о том о сем, чем молча шагать с ружьем на плече.

Как-то раз Матиуш заметил, что один кирпич в стене шатается. Он сейчас же начал его расшатывать. Старая известка быстро выкрошилась, но это не было видно из-за веток дикого винограда. Матиуш кирпич не вынул, а стал расшатывать соседний. Пальцы болели, стирались ногти, но Матиуш не обращал на это внимания, он торопился кончить работу. До обеда были расшатаны четыре кирпича и после обеда еще два.

«Если так пойдет дальше, через три дня я буду свободен».

Вынуть кирпичи не долго, но куда их положить? Он ходил по саду в поисках лопаты.

— Почему ты не играешь в Робинзона? — спросил его начальник стражи.

Солдаты перестали называть его «ваше величество», но Матиуш не обижался, он уже не был таким гордым, как раньше.

— Почему не играешь, Матиуш?

— Я хочу выкопать погреб, но нет лопаты. Без погреба очень неудобно, ведь если я убью на охоте зверя, мне некуда будет его положить.

Солдаты дали Матиушу лопату, даже помогли копать. Когда яма была достаточно большая, Матиуш положил туда кирпичи и засыпал песком. Но один из стражников заметил это.

— Откуда у тебя кирпичи?

— Я нашел их в саду, вон там, возле беседки. Я могу вас туда проводить.

Матиуш взял солдата за руку и повел, а по дороге начал рассказывать о войне, о людоедах, да так интересно, что солдат совершенно забыл, куда и зачем они шли.

И еще один раз был опасный момент, когда начальник тюрьмы устроил неожиданную проверку.

— Начальник идет! — кричал из окна дежурный по коридору.

Солдаты вскочили на ноги, бросили папиросы, схватили ружья. Матиуш стал между ними, опустил голову, пошел. Но солдаты не успели встать, как полагается.

— Почему двое спереди, а четверо сзади? Устава не знаете? А это что за клетка?

И начальник тюрьмы ткнул палкой в гущу дикого винограда, где стояла клетка.

Холодный пот выступил на лбу Матиуша, — он ясно увидел отверстие в стене. Начальник тюрьмы был высокого роста, смотрел сверху и поэтому отверстия не заметил.

— А это что за подкоп? — показал он на погреб.

— Это кладовая Робинзона Крузо, — сказал Матиуш.

— День гауптвахты за то, что ходите не так, как полагается, и еще один день за то, что позволяете заключенному номер двести одиннадцать рыть ямы.

Но начальник тюрьмы только пугал. Он сам знал, что простит. Он остерегался связываться с Матиушем: тот может пожаловаться королеве, а королева сделала начальнику много подарков и обещала прислать его жене брильянтовую брошку, если с заключенным будут хорошо обращаться. В конце концов, Матиуш скоро уедет. Хоть бы побыстрее.

Одно плохо, — солдаты велели Матиушу засыпать кладовую, куда он складывал провизию на дорогу. Матиуш съедал только половину того, что ему давали, другую половину он тайком уносил в свой погреб.

Теперь для Матиуша время шло быстро. Он продолжал делать вид, что играет; собирал желуди, прутики, рассаживая возле стены садик. Сооружал забор или домики из песка. И только поглядывал, где солдаты; близко ли, видят ли, что он делает. Работа шла теперь медленнее, так как вынутые кирпичи Матиуш прятал под пиджаком, относил на другой конец сада и выбрасывал в маленькое окошко подвала под беседкой. А чтобы не было слышно, спускал их на веревочке.

Стена была толстая. Но торопиться было нельзя, малейшая неосторожность — и вся работа могла пойти насмарку. А работа трудная. Пальцы болели все сильнее, ногти сломались, руки были исцарапаны. Кожица возле ногтей покрылась ссадинами и невыносимо болела;.

Зато какая была радость, когда сдвинулся последний кирпич, и рука высунулась за стену. Только бы не выдать себя, только бы не случилось чего-нибудь непредвиденного.

Но непредвиденное случилось. Когда Матиуш просунул руку в отверстие в стене, пробегающая мимо собака укусила его за палец. Матиуш застонал от боли, но взял себя в руки, сделал вид, что играет возле дикого винограда. И еще неизвестно, одна ли она там, эта собака, а если с нею человек? Ведь увидев руку Матиуша в отверстии стены, он сразу же поймет, в чем дело, и даст знать тюремной страже…

Собака залаяла, Матиуш выдернул окровавленную руку и спрятал в карман.

— Что ты там делаешь? — спросили солдаты; они играли в карты.

— Даю канарейке салат, — ответил Матиуш, стараясь говорить спокойно.

— Дурак, сдохнет твоя канарейка.

И продолжали играть.

И тут Матиуш понял, что дольше откладывать побег невозможно. Брешь в стене видна с улицы. Это даже хорошо, что собака его укусила, благодаря этому он понял свою неосторожность. Солдаты заметили, что Матиуш чем-то смущен, и стали чаще окликать его:

— Что делаешь?

Во вторник придет тюремный санитар подстригать ногти и увидит, что у Матиуша поранен палец. И как он объяснит, откуда у него на руках эти ссадины? Только теперь понял Матиуш, сколько опасностей и препятствий ожидает его. Но все это не только не расхолодило Матиуша, его нетерпенье разгоралось все больше.

«Сегодня ночью!» — сказал он себе.

Итак, решено. Он поужинал, разделся и лег рано, сославшись на головную боль. Форточку он оставил открытой: ему жарко. И стал ждать смены ночного караула…

Вдруг дверь отворилась. Вошел начальник тюрьмы, а с ним делегат королевского совета.

— Ваше величество, собирайтесь. Через час отправляется поезд на необитаемый остров. Вот бумага с печатью и подписями королей.

Матиуш встал с кровати и начал одеваться.

5

— Сегодня уже не убежать — думал Матиуш, укладывая в сундучок вещи.

Вся работа Матиуша пропала даром. Брешь в стене готова, но что толку? В сад он больше уже не пойдет.

Любой другой на его месте отчаялся бы и потерял надежду. Да, любой другой, но не Матиуш. Он чувствовал, что самое важное — решиться, И еще он подумал, что работа, которую он проделал с таким трудом, не была бесполезной, она научила его хладнокровию, осмотрительности, осторожности, — он не знал точно, как это называется, но понимал, что самое важное — быть готовым внутренне, чтобы дух его, сердце и голова были ко всему готовы.

Итак, Матиуш не огорчился. Собирался он недолго. Начальник тюрьмы был все время в комнате, а когда подъехал автомобиль, попросил Матиуша засвидетельствовать письменно, что он жалоб не имеет.

— Вашему величеству это не помешает, а мне может помочь.