Быть в команде - Олег Кученев

Новогодняя ночь в Европе – не семейный праздник. Весь народ Голландии в гостиницах с семьями или с друзьями.

Гостеприимный хозяин отеля и вся обслуга в ночь с 31-го декабря на 1-е января покидали гостиницу, оставляя в наше полное распоряжение барную стойку и кухонные холодильники. Самый молодой из команды Андрюша Хомутов исполнял роль бармена. К вечеру следующего дня хозяин оценил Андрюшины старания, где-то на 600 долларов США. (Суточных на каждого за всю поездку полагалось по 150 долларов). Скинулись, но хозяин простил нам «наш семейный праздник».

Простил снятый с высокого пьедестала автомобиль-ретро, на котором команда катала каких-то заезжих девчонок по широкому холлу. Простил мутные воды бассейна, в который сбросили во всей одежде самого говорливого Николая Дроздецкого. Николай возмущался: «Одежда – чёрт с ней, доллары жалко». Каждый из ребят предлагал услуги по просушке «зелени». В команде Николая считали большим специалистом – экспертом по денежным знакам. Рассказывая о ленинградских шулерах, он с великим искусством демонстрировал фокусы с деньгами, да так, что ребята не могли проследить, куда исчезали и откуда появлялись денежные знаки. Игровые автоматы отелей, где останавливалась сборная команда, частенько звенели денежными монетами, не выдерживая азарта Николая. Он всегда и везде увлечённо играл.

Однажды, возвращаясь с севера Голландии, наш автобус «дал дуба» – основательно заглох, среди равнин и ветродуя. Мороз под минус 30, в автобусе через час – минус 20. Все в кроссовках и курточках. Тогда банкеты не предполагались, отыграл, и пицца с водой – в автобусе.

Начались «охотничьи рассказы». Вспомнили Голландию 1979 г., когда игра в баскетбол закончилась тем, что меня с площадки братья Голиковы унесли с разорванным ахиллом в машину скорой помощи, а Виктор Тихонов, пока несли, приговаривал: «Не своим делом не занимайся». Клинику, в которой меня оперировали, навестили сердобольные бабушки из русской общины военнопленных, оставшихся в Голландии после войны. Узнав обо мне по телевизору, приехали помочь деньгами, костылями, каталкой, добрым словом. На четвёртый день после операции, я ушёл своим ходом из клиники, боясь, что никаких суточных не хватит оплатить моё «курортное» пребывание в госпитале.

В гипсе, без костылей доковыляв до номера, узнаю новость, что Вячеслава Фетисова три дня назад госпитализировали с приступом радикулита. Приступ был настолько сильный, что санитарам пришлось привязать Славу к носилкам и по узким лестницам гостиницы, прокувыркав, как космонавта на испытательной центрифуге, с большим трудом спустить «тело» к машине скорой помощи.

Рано утром команда уехала на игру, оставив меня одного. Поскучав, решил навестить Славу, я-то ходячий, а он – лежачий. В гостинице служащий помог мне к гипсу прикрутить пятку, сделанную из рукоятки клюшки, показал направление, и я потихоньку пошёл. Через час ходьбы, как всегда «вовремя» пошёл дождь. Возвращаться обратно глупо, т. к. по моим предположениям за следующим углом должен быть госпиталь. Гипс катастрофически намокал. Дошёл, нашёл, посидели, попили чайку, время для обоих пролетело незаметно, пора обратно. Медсестра принесла целлофановый пакет, помогла одеть на гипс. Попрощавшись, тронулся обратно.

К ночи с игры приехали наши, поинтересовались, как дела. Рассказал, что навестил Славу, что у него всё в порядке, ему полегче. Никто не поверил, что я своим ходом побывал у Славы, особенно наш врач Сапроненков Борис Михайлович. Самолётом возвращались в Москву, Слава Фетисов – на носилках, я – в гипсе. Стоимость нашего лечения оценивалась в четыре тысячи гульденов, это две тысячи долларов (по тысяче за каждого). Всё вспоминалось, как трагикомедия, хотя произошедшее не помешало нам через десять дней здоровенькими улететь в Нью-Йорк на три игры со сборной НХЛ за «Кубок Вызова».

Игры с профессионалами НХЛ всегда были значимы для русского хоккея. Это всегда тест на физическую и моральную стойкость. Это борьба хоккейного бизнеса с нашим энтузиазмом за право лидерства систем от государственной до социальной. Впервые на столь серьёзные соревнования попало звено Ковина (Скворцов – Ковин – Варнаков) из Нижнего Новгорода. В трудный игровой момент Виктор Тихонов громко говорил им: «Бурлаки, вас зачем сюда брали? Давить и мять соперника!» Наши ребята были крепкими, но не отличались высоким ростом. А на фоне защитника НХЛ Ларри Робертсона, в котором под два метра роста, наши казались мелковатыми.

В третьей игре, когда Володя Мышкин в воротах творил чудеса, когда взведённые до бешенства профессионалы, гонялись за нашими, не зная, что предпринять, «любители» сборной СССР, как «Неуловимые мстители», в каждом периоде забивали по шайбе и не по одной. В один из моментов гигант Ларри Робертсон, всё же подловил Сашу Скворцова и припечатал к борту так, что Сашин шлем улетел за пределы площадки, а обмякшее тело тихо сползло на лёд. Волжане – крепкие ребята: нашатырь на височки, нашатырь под нос и снова на лёд. После этого эпизода, каждый раз, когда ребята «сачковали» на тренировке, мы с доктором подшучивали: «Робертсон не будет спрашивать, чем ты занимался в предсезонке».

Но это всё было в прошлом, а сейчас мы уже три часа сидим в «холодильнике» и воспоминания не «греют» Наконец приехал прицеп и отбуксировал нас в ночное кафе ближайшего населённого пункта. Замёрзшие до костей, как взъерошенные воробьи разместились по всему периметру кафе ногами к батареям. Под утро нас разбудили, пришёл отремонтированный автобус и отвёз нас в тёплый «Пеликан». С доктором Сапроненковым смеялись над тем, что команда весь оставшийся сезон прошла без кашля, ОРЗ, соплей, то ли от морозного воздуха Голландии, то ли от большого усердия «бармена» Андрюши Хомутова.

По окончании сбора в Голландии члены команды, полные сил и спортивного энтузиазма, разъехались по своим клубам. Тренеры сборной относительно твёрдо определили пары защитников: Валера Васильев – Сергей Бабинов, Вячеслав Фетисов – Алексей Касатонов, Зинэтула Билялетдинов – Василий Первухин. С комплектацией троек нападения у Виктора Тихонова и Владимира Юрзинова шёл активный творческий процесс. Звенья тусовались, пробовались, снова менялись. Виктор Жлуктов играл с крайними нападающими Володей Крутовым и Николаем Дроздецким, Александр Мальцев с Сергеем Макаровым и Хельмутом Балдарисом, Володя Петров с Витей Шалимовым и Сергеем Капустиным. Впереди нас ждал чемпионат мира в Швеции. После Олимпиады 1980 г. его ждали с большим интересом. В Стокгольм мы приехали без лидирующего звена. Последний из могикан Володя Петров играл в центре у Серёжи Макарова и Володи Крутова, Володя Голиков с Александром Мальцевым и Николаем Дроздецким, Сергей Шепелев с Витей Шалимовым и Сергеем Капустиным. Эти звенья частично сохранятся до сентябрьского Кубка Канады 1981 г.

Предварительные игры прошли в Стокгольме. Рядом со старенькой хоккейной ареной возвышались строительные леса «Глобена». Будущий хоккейный стадион на рисунке был похож на огромный глобус, строился на горе, он должен быть виден с любого края Стокгольма. Предполагалось, что он будет лучшим в Европе.

Первые три игры сыграли легко. С Голландией – 10:1, Финляндией – 7:1, Канадой – 8:2. С уверенностью завтрашних чемпионов переезжаем в Гётеборг – портовый городок на западном побережье Швеции. Стадион рядом с отелем. Ходили пешком всей командой на игры и тренировки. Утренняя пробежка вокруг отеля, больше негде, вокруг – дороги и заборы.

Каждый раз, когда команда выходила из отеля на своё очередное мероприятие, к центральному входу отеля подкатывал шикарнейший «Порше», цвета флага СССР. За рулём не менее притягательная женщина в маечке и кепи такого же цвета. Во всю грудь, а её было немало, надпись – СССР.

Все наши любители и не любители автомобилей, как мухи облепляли машину, осматривая и ощупывая её снаружи и внутри, спереди и сзади. Хозяйка не возражала. Вышел Владимир Юрзинов, с не меньшим интересом осмотрел всю комплектацию, но ребятам сказал, что приехали сюда заниматься хоккеем, всё остальное – после чемпионата. Команда занялась хоккеем, но каждое утро и до отбоя красный «Порше» появлялся и сопровождал нас до стадиона и обратно. Все привыкли, и уже никто не обращал на это внимания.

Играли в два круга. Первый – как дуновение ветра – легко и свободно. Со шведами – 4:1, с чехами – 8:3. Канадцы, после поражения в предварительном туре, упёрлись, активно начали, и первый период выиграли у нас -2:1. В перерыве Виктор Тихонов, всегда делая акцент на начало игры, накричал на тех, кто играл лучше остальных. Те, кто предполагал, что играл хуже всех, думали: «А как же мне достанется, когда дойдёт до меня очередь!» Но время перерыва заканчивалось, очередь до них не доходила и не должна была дойти. Лучшие всегда ворчали: «Что, мы хуже остальных?» Просто Виктор Тихонов от лучших всегда требовал ещё большего. Можно предположить, что тренер считал бесполезным требовать улучшения игры от тех игроков у кого сегодня она «не шла». Второй период мы выиграли 3:1, окончательный счёт 4:4, но этот результат для нас не имел никакого значения. Мы вошли в квартет сильнейших.