Повесть твоего сердца - Галина Шляхова

Рисунок автора, 2011 год.

Конец придёт всему когда-нибудь.Диане сообщил дракон однажды,Что предстоял ему далёкий путь.Пришлось прощаться. Будто бы от жажды,Она едва дышала. Всё же силВ минуту ту послал ей древний предок.Дракон же ничего не объяснил,Лишь ласково погладил напоследокПо лбу подругу кончиком крыла.Вопросов задавать он не смела.Он ждать велел – она его ждала,До остального не было ей дела.Нарушен навсегда теперь покой,Судьба перевернулась наизнанку.Хотя своей загадочной душойЧудовище огромное гречанкуЛюбило… Впрочем, есть ли в этом толк?Их счастье изначально было зыбко.Он улетел – и смех её умолк,И с губ навечно спряталась улыбка.Ни вздохов, и ни жалоб, и ни слёзОт девушки в ту ночь не прозвучало.Дианы сердце зверь с собой унёс,И безнадёжно опустели скалы.

С тех пор утёс, тоски безмолвный храм,Ей добровольно стал тюремной башней.Она рассвет встречала по утрам:День наступал не лучше, чем вчерашний.Хоть аппетит давно её исчез,Её нектаром птицы угощали,Спускаясь ежедневно к ней с небес,Желая поддержать в её печали.Садились стаи их на горный склон,Удел гречанки им казался жалок.А из воды, Диане посвящён,Звучал порой прекрасный хор русалок.Морских богинь, однако, голосаЕё вниманьем вовсе не владели.Отныне горизонта полосаВмещала все мечты её и цели.И девушка, знакомый силуэтНадеясь встретить, не спускала взора.Пусть год пройдёт и даже много лет —Вернётся друг. Сегодня. Завтра. Скоро.

Но для драконов вечность – это миг,А век людей, к несчастью слишком краток.Дианы возраст старости достиг,И время наложило отпечаток.Коснулась седина её кудрей,И потеряла грацию фигура,Лицо морщины сделали мудрей…А сверху вниз взирали так же хмуроВсё те же тучи. Тот же океанСтучал об горы, что прямы и гладки.

Природе чуткий разум не был данПостичь любви великие загадки.

Рисунок автора, 2011 год.

Когда дракон замолк, Аврора спросила:

– Так вот почему в ваших владениях нет места людям?

Рассказчик кивнул.

– Созданиям нашей породы лучше не вступать в отношения с человеком. История, услышанная вами, воплощает глубокий трагизм предначертанной несовместимости. Любой дракон желает сохранить за собой право испепелять города, когда ему вздумается, и покидать дорогое существо без лишних объяснений. Это не мешает ему иметь доброе сердце. Он был приручён девушкой, но людям не понять такого мировоззрения. В их глазах Диана предстаёт жертвой и внушает им жалость.

– Или зависть… – задумчиво вставила Аврора. – Мне кажется, герои легенды были счастливы. Причём не только в лучшие их часы, но и после расставания. Ведь счастье – это неуловимая тень. Дракон научился любить, гречанка – прощать жестокость и терпеть боль. Разлука воспитывает чувства. А сама их встреча стоит многих внешне благополучных судеб. А ты что скажешь? – внезапно развернулась она к Художнику. Тот криво усмехнулся.

– Скажу, что на сей раз нам повезло больше: теперь мы обосновались в гостях у моих бредовых фантазий, а не наоборот. Держать дикую птицу в комнате, а горящую розу – в вазе ещё можно, но что бы я стал делать с огромным чудовищем, избегающим людей?

Как ни цинично прозвучали его слова, Аврора простила Художника. Его душа создала эту легенду, её рассказчика и весь мир, в котором они находились. Пожалуй, это освобождало его от комментариев.

– Если люди чужды вам, отчего ты столь охотно и дружелюбно разговариваешь с нами? – поинтересовалась девушка, вновь обращаясь к хозяину здешних мест.

– То, о чём я говорю, – нормальные мысли для дракона. Но то, о чём он думает, – рептилия кивком указала на Художника, – странные мысли для человека. Поэтому у меня особое отношение к нему.

– А ко мне? – снова задала вопрос Аврора.

– А ты мираж.

Девушка опустила голову. Художник нахмурился. Все трое молча смотрели на костёр.

Силуэт удаляющегося дракона чётко вырисовывался на фоне алого закатного неба. Художник закурил, не сводя взгляда с мольберта, над которым более часа работала его кисть. Аврора стояла за его спиной.

Чужой мир

Нет ничего более неприятного для

разгневанного человека, чем когда

на его гнев отвечают полным равнодушием.

– Странно услышать от собственного нарисованного дракона, что мои мысли удивляют его, – усмехнулся Художник, облокотившись о подоконник и приготовившись затянуться сигаретой.

Конец ознакомительного фрагмента.