Застава в огне - Владимир Брагин

— Наличными могу дать еще пятнадцать. Сегодня вечером.

— Тогда и узнаешь вечером. Пойдет такая физика?

— Ладно, пойдет.

Он ногой подвинул сумку к Мюллеру, потом встал, протянул на прощание руку.

Попрощавшись, прапорщик положил сумку себе на колени, а Селим спокойно направился к выходу.

Владимир помнил наставления Касьяна о том, что посланца моджахедов нужно взять на выходе. Для этого ему нужно идти следом за Селимом, что Ратников и сделал.

Мюллер тоже рассчитывал оказать посильную помощь при задержании. Взяв сумку, он встал из-за стола и вдруг почувствовал, что к его спине приставили дуло пистолета.

Оба спецназовца, сержант и старший лейтенант, по-прежнему стояли возле чайханы, поглядывая то на окна, то на главный вход. Касьян не спускал глаз с черного хода. Мансур наблюдал за площадью из кабины «УАЗа». Оглянувшись назад, он заметил, как между подсобных строений мелькнули два силуэта в камуфляже. Тут же еще одна подозрительная парочка пробежала за домами на другой стороне улицы. Аскеров, заволновавшись, снял пистолет с предохранителя. Было ясно, что предупредить своих уже невозможно.

В это время из чайханы вышел Селим. Спецназовцы сразу направились к нему, на ходу доставая оружие.

— Руки вверх! — приказал старший лейтенант. — Ложись! На землю — ложись! Погранслужба!

Селим в недоумении остановился, и его рука потянулась за пазуху. Сержант без колебаний, как положено спецназу, ударил его ногой ниже колена. Моджахед рухнул лицом вниз. Усман прижал его коленом к земле и выхватил из внутреннего кармана куртки моджахеда пистолет, закричав:

— Лежать! Руки в стороны!

Стоявшие неподалеку водители с криками бросились врассыпную. Старший лейтенант выстрелил в воздух. На площади началась паника, многие бежали по направлению к домам. Дверь кабины одного из ближайших «КамАЗов» приоткрылась, и оттуда по спецназовцам была выпущена длинная автоматная очередь. Это стрелял брат Селима, Ровшан. Две пули попали в плечо сержанту, и Усман упал. Старший лейтенант, бросившись на землю, откатился в сторону и спрятался за автобусом. Привстав на колено, Григорий осторожно выглянул и начал прицельно стрелять по кабине «КамАЗа». Однако Ровшан ухитрился выползти из кабины с другой стороны. Старший лейтенант оглянулся на стонущего в пыли Усмана. В этот момент вскочивший Селим бросился на него с ножом. Григорий выстрелил в его сторону. Моджахед, отпрыгнув, нырнул под фуру и выполз с другой стороны. Он заметался, не зная, в какую сторону бежать. Из-за соседней машины выглянул Ровшан, крикнул: «Брат, за мной!» — и они побежали.

Перестрелка на площади заняла считаные минуты. В эти же минуты в чайхане разворачивались не менее напряженные события. Оказалось, пистолет к спине прапорщика приставил какой-то паренек из кухонной обслуги. Невысокий, в белом фартуке, он строго приказал:

— Стоять. Брось сумку. Руки вверх!

Мюллер в недоумении застыл на месте, ожидая, какая последует реакция окружающих. Первым прореагировал сидевший за соседним столом бородач. Он поднялся со своего места и, направив на прапорщика пистолет, так же строго приказал:

— Делай, что тебе говорят. Немедленно.

Услышав за спиной угрожающие голоса, Ратников остановился и оглянулся. Убежавшие было в подсобку мальчишки в кухонных фартуках уже осмелели и осторожно наблюдали за тем, что происходит в зале. Трое из посетителей, включая «чистеньких и бритых», обступили прапорщика, который стоял с поднятыми руками. Посетители, не имеющие отношения к инциденту, испуганно отсели подальше. Один из «чистеньких» взял брошенную прапорщиком сумку с деньгами.

Когда снаружи послышалась стрельба, паренек в куртке, бородач и трое «чистеньких» растерянно завертели головами, пытаясь сообразить, что там происходит. Воспользовавшись моментом, Мюллер, к которому вернулась его обычная невозмутимость, схватил правой ручищей паренька в куртке, другой одного из «чистеньких» и с такой силой стукнул их головами, что оба ойкнули и больше ничего не соображали. Выпустив одного, прапорщик сильно толкнул второго на бородача, и тот инстинктивно схватил его в объятия. Видя такое дело, один «чистенький», отпрыгнув назад, прицелился в Мюллера из пистолета. Но тут сзади на него налетел Ратников, наотмашь ударил по затылку, и очень вовремя — благодаря этому пуля угодила в потолок.

Почувствовав, что преимущество на стороне пограничников, то есть его и Ратникова, Мюллер мощными ударами кулаков отбросил от себя двух противников. Правда, бородач, неожиданно вынырнув сзади, ухитрился ударить прапорщика рукояткой пистолета по затылку. И тут же пожалел об этом: Мюллер, охнув, схватился за голову, обернулся и с душераздирающим ревом бросился на обидчика. Обомлев от ужаса, бородач думать забыл о своем пистолете. Прапорщик принялся его молотить, нанося один сокрушительный удар за другим. Отскочив к стене, бородач с невнятными воплями пытался сопротивляться, хватал Мюллера за руки, отталкивал его, однако ничего не помогало. Федор утихомирился только тогда, когда ему самому надоело. Схватил бородача за ворот рубашки и швырнул на пол, приговаривая: «Больно ударил, гад!».

Ратников тоже не стоял без дела. После того как он выбил пистолет из рук «чистенького», на него набросились двое его соратников. Лейтенант по возможности отбивался, порой весьма успешно, однако численное преимущество противника вскоре дало о себе знать. У Владимира лицо было перемазано кровью, оба рукава рубашки порваны. И тут на помощь пришел «освободившийся» Мюллер. Не мудрствуя лукаво он взял стул и так отметелил противников Владимира, что на тех места живого не осталось. Завершив экзекуцию, прапорщик аккуратно поставил стул на место и произнес свою обычную присказку:

— Вот такая физика.

Затем, прихватив сумку с деньгами, Мюллер быстрым шагом направился к выходу, но тут навстречу ему в чайхану шустро вбежал человек в камуфляжной форме, с автоматом. Он не успел сориентироваться, как Федор ударом сумки отбил ствол в сторону, после чего ударом кулака отправил противника в глубокий нокаут. Снова пошел к двери и уже на самом пороге оглянулся, услышав возню за спиной: двое «чистеньких» заламывали руки Ратникову, которого прижали лицом к стене. Другие нападавшие корчились среди поваленных столов и стульев. Прапорщик, словно медведь, с грозным видом направился к месту схватки. Заметив его, «чистенькие» отбежали ближе к кухне, чтобы в любой момент можно было юркнуть туда. Однако прапорщик не пытался их преследовать. Поддерживая лейтенанта одной рукой, Мюллер повел его к выходу. Владимир едва держался на ногах, прапорщик приговаривал: «Уйдем. Не боись. Как пришли, так и уйдем».

Неожиданно из подсобки выскочили два автоматчика, которые, прицелившись в пограничников, истошно завопили:

— Стой! Руки за голову! Стоять!

Мюллер с досадой обернулся на крик и нечаянно выпустил лейтенанта. Тот упал, прапорщик бросил сумку и хотел помочь ему подняться. Не заметил, что в это время встал подозрительный бородач. У него было окровавленное лицо. Подойдя к пограничникам, бородач вынул из кармана свое удостоверение, но не раскрыл, а сказал, словно имел дело с неграмотными:

— Агентство по контролю за наркотиками Таджикистана. Прапорщик Мюллер, вы арестованы.

— Старший прапорщик, — угрюмо поправил Федор.

Ровшан и Селим бежали по поселку по замысловатой траектории, петляя между сараями, будками, машинами, кустами. Чувствовалось, они боятся попасть в руки противников, но не знают, где те находятся. Несмотря на то что спецназовец Усман сильно ударил его по ноге, Селим достаточно резво бежал впереди. Поскольку пистолет был отобран, он держал в правой руке нож. Старший брат бежал следом, иногда подсказывая на ходу, куда сворачивать. Пробежав между двумя фурами, они пытались свернуть в узкий проулок. Однако навстречу им выбежали несколько таджиков в камуфляже, с автоматами наперевес. Братья успели спрятаться за фуры и побежать в обратную сторону. И опять увидели впереди, метрах в двадцати, силуэт человека, который держал обеими руками направленный на них пистолет. Это был Мансур Аскеров. Он сделал предупредительный выстрел. Пуля чиркнула о землю возле ноги Селима.

— Стой! Стрелять буду! — крикнул капитан.

В ответ Селим собрался сделать то, что умел безупречно, — метнуть нож. Однако стоило ему поднять руку до уровня плеча, как Мансур выстрелил. Пуля попала в запястье. Моджахед выронил нож и, корчась от боли, упал сам. У Ровшана оказался пистолет, и он принялся почем зря палить в сторону Аскерова. Тот стрелял в ответ, прижав Ровшана к борту грузовика. Здесь было хорошее укрытие, поэтому моджахед уже боялся сделать лишний шаг. Зато этого не побоялся Мансур. Он прыгнул в канаву, прополз с десяток метров по грязи, мусору, каким-то колючкам, затем приподнялся и выстрелил, попав Ровшану точно в лоб. Тот рухнул замертво.