Эксперт № 47 (2013) - Эксперт Эксперт

По ежесуточному привесу в первые семь месяцев жизни — кило четыреста — у этого быка нет конкурентов в России

Фото6 Олег Сердечников

— Если лоб у быка большой, то телята потом плохо проходят через родовые пути коровы и возникает проблема с отелом, — разъясняет Давыдов. — Продавать быков-производителей, конечно, выгодно, если есть спрос, — возвращается он к моему вопросу. — Один бычок, полуторалетний или двухлетний, стоит у меня 125 тысяч рублей. И это образцово выращенное животное, оно будет долго-долго служить.

— Сколько?

— Пять лет. Для племенного быка это хорошо.

— Потом его на мясо?

— Потом на мясо. Причем из 125 тысяч, которые были уплачены за него, тысяч семьдесят вернется мясом. А еще государство дает субсидию при покупке племенного скота. Например, в Воронежской области субсидия сто рублей за килограмм. Если вы бычка весом шестьсот килограммов перевезли в Воронежскую область, вам шестьдесят тысяч вернули из бюджета, и через пять лет вы его продали еще за семьдесят тысяч. Деньги вернулись вам полностью. Если покупатель из Калужской области, возвращают пятьдесят рублей. Ну что делать? В Воронежской области в два раза больше любят мясное скотоводство, чем в Калужской. Причем, знаете, Калужская область тоже любит мясное скотоводство, потому что из пятидесяти рублей субсидий сорок рублей платит областной бюджет и только десять — бюджет РФ.

— Сказочные условия. И сколько бычков у вас покупают?

— Если повезет — около десяти племенных бычков в год. И телочек племенных — от десяти до двадцати голов.

— А где вы берете сперму? — вспомнилось, что Давыдов не раз на своем сайте вопил «Караул!» из-за отсутствия главного материала для селекционной работы.

— Сейчас нас обслуживает ОАО «Московское» из Ногинска, у них есть своя база. В Калужской области нет уже, а там еще есть.

Оказывается, пять или семь лет назад 12 га земли понадобились одному московскому девелоперу под застройку, и областное племпредприятие, несмотря на то что оно было государственным, просто обанкротили.

— Раньше-то у нас были племенные быки, были высококлассные специалисты, была лаборатория, был банк-хранилище, где сперма хранилась в азоте до пятидесяти лет. А теперь на генетике КРС поставлен крест. Это, конечно, катастрофа, — резюмирует фермер.

Травяной Клондайк

Если проехать еще столько же вглубь пастбища, то в заросшей деревьями и кустарником ложбине, по прикидкам, окажется большое стадо молодых бычков. Едем молча, щурясь от лучей осеннего солнца в лобовом стекле. Надо как-то совместить новость о бесславном конце животноводческой генетики в Калуге с рассказом Давыдова о его встрече с губернатором Анатолием Дмитриевичем Артамоновым. Фермер похвалился этим еще по телефону, когда мы договаривались о нынешнем репортаже.

— Это было сразу после того вашего приезда, ваша статья мне так помогла, — радостно причитал он в трубку.

Оказывается, Артамонов в 2002 году пригласил к себе Давыдова вместе с руководителем еще одного сельхозпредприятия, признал обоснованной критику в свой адрес и спросил: «Что бы вы сделали на моем месте?»

— А что изменилось после вашей встречи с губернатором? — решаю я узнать подробности.

— Самое удивительное, что он сделал почти все, что я предложил, — вспоминает те события Давыдов.

То есть губернатор закрыл фонд поддержки АПК — кормушку для приближенных к администрации руководителей хозяйств. Взамен этого из бюджета стали выделяться деньги на субсидирование покупки предприятиями АПК новой техники.

— Я сам уже подумываю купить John Deere, потому что область покрывает двадцать процентов стоимости энергонасыщенного трактора, — сообщает фермер.

Что не встретило сочувствия у Артамонова, так это предложение закрыть областной департамент сельского хозяйства за ненадобностью.

— В департаменте сельского хозяйства 148 человек, — по-военному четко начинает докладывать Давыдов. — Если взять департамент сельского хозяйства, например, штата Южная Дакота в США, где я был в 1995 году, то там семь человек работало. При этом у них более пяти миллионов голов мясного скота, а у нас в области — пять тысяч, да еще пятьдесят тысяч молочных коров.

Впрочем, государственная администрация, по его мнению, неэффективна на всех уровнях. Взять тот же Бабынинский район, где в управлении сельского хозяйства сидят четыре человека, а хозяйствующих субъектов — десять или пятнадцать, и половина из них — фермы размером меньше ДИК. Снова сравниваем с США, где в каждом графстве от государства работает один extension agent — агент по развитию. Да и развитием вверенной им отрасли наши чиновники озабочены, кажется, меньше всего.

— Вызывает меня в 2005 году глава районной администрации, — рассказывает Давыдов другой эпизод. — Он составлял график производства зерна, потому что губернатор сказал: собрать миллион тонн в Калужской области. И говорит мне: ты уменьшил площадь зерновых. Я говорю: а вы разорили ОАО «Калугахлебопродукт», Бабынинское хлебоприемное предприятие. Куда я зерно буду продавать? А если вам нужен миллион тонн зерна, купите в Воронежской области, будет цена покупки дешевле себестоимости производства в Калужской области. А здесь выгоднее заниматься мясным скотоводством.

Но до этого никому не было дела, — кипятится он. — Зато как только в Москве объявили программу по мясному скотоводству, все сказали: есть, так точно, будем исполнять.

— Спят… — мы почти незаметно подкрались к стаду.

Несколько десятков разномастных бычков — однолеток и двухлеток картинно расположились в укрытии за ветвями: лежа и стоя, поодиночке и группами. Скоро становится ясно, зачем мы сюда приехали. Перед нами не только чистопородные герефорды, но и помеси разных поколений с отечественной черно-пестрой породой.

— Если бычок родился от чистопородной коровки либо от помеси четвертого поколения, это, конечно, герефорд, красная масть, — объясняет фермер. — Вот идеальные герефорды под деревьями стоят, как пятьдесят третий, только еще маленькие. А более светлые, палевые с пятнышками коричневыми или черными — это помеси третьего поколения, второго поколения. А вон там черненький бычок, но такой зебристый — это, конечно, помесь первого поколения от черно-пестрой коровки…

Значит, чиновники зря пугали колхозников, будто после скрещивания черно-пестрых коров с герефордами трудно определить чистопородность теленка. Но самое интересное, что для производства мяса и ненужно добиваться этой самой чистопородности. Напротив, по словам Давыдова, помесные бычки, наследующие уже в первом поколении мясные качества отца-герефорда, удобнее для разведения, так как они крепче своих чистопородных братьев, меньше болеют. А насколько это дешевле, чем покупать чистопородных коров...

Он называет стоимость коровы: 90 тысяч рублей — а я вспоминаю численность импортного маточного стада, закупленного участниками Программы развития мясного скотоводства. Судя по всему, без особой надобности потрачены десятки миллиардов рублей, в том числе 23 млрд бюджетных.

— Почему-то мясное скотоводство стало усиленно развиваться в Липецкой, Воронежской, Ростовской областях, — рассуждает Давыдов. — А там черноземы и море зерна, которое может быть использовано в качестве корма для скота. Но я как специалист могу сказать, что это правильно для финишного откорма. А для операции «корова — теленок», то есть для первых семи месяцев жизни теленка, это невозможно. Нужны пастбища, пастбища и еще раз пастбища. Но нельзя на юге иметь хорошее пастбище.

— А почему на юге плохое пастбище? — решаю уточнить я. Причина банальна: там слишком жарко и мало влаги.

— Вот мы покупаем скот в Ростовской области, начинаем проводить карантин и не можем проколоть шприцем шкуру и мясо, потому что оно сухое, — делится фермер своими наблюдениями. — А у нас, посмотрите, какой травостой великолепный. И это после трех использований: двух стравливаний бычками и одного укоса на сено. Это идеальное пастбище, газон, животные здесь могут траву есть годами, и мы не даем им зерна никогда. Мы не используем минеральные удобрения больше десяти лет, как только заложили его, с 1996 по 2000 год. Я хочу сказать, что в Калужской области мы не вырастим зерновые, сахарную свеклу, подсолнечник, как в Ростовской области, зато у нас много земель, которые можно использовать как пастбища. И это Клондайк, это просто золотая жила.

Гляжу под ноги. Обычная трава, только очень густая, даже пружинит при ходьбе. Заложить один гектар такого газона, по словам Давыдова, стоит пять-семь тысяч рублей: купить ограждение, семена для посева травы и заплатить рабочим. После этого надо ежегодно покупать только дизтопливо — землю боронить, выкашивать сорняки. Итак, на 400 га угодий выходит экономия 2 млн рублей в год — огромная цифра.