Профессионалы - Фридрих Незнанский

Итак, становиться унылой домохозяйкой при высокопоставленном муже ей тоже не слишком хотелось. Кольцов в их конфетно-буфетный период с большим интересом и даже некоторым умилением выслушивал Барину болтовню о жизни редакций, ему нравилось, что у девушки есть свои профессиональные интересы и амбиции. Видимо, медленное угасание первой жены оставило тяжелый осадок в его душе, и энтузиазм молоденькой студентки вносил приятное разнообразие в его жизнь. В конце концов Варя нашла наиболее подходящий для себя вариант: поступила в аспирантуру, начала работу над диссертацией и писала как корреспондент-внештатник в парочку изданий, с которыми установила отношения еще во время журфаковской практики. Ее карьера в университете развивалась довольно динамично: в то время из академической сферы все способные и толковые люди постепенно стали перетекать в коммерцию, так что оставшимся уже никто не чинил препоны.

Первую годовщину свадьбы они отметили в Париже. На Эйфелевой башне Варя почувствовала дурноту и с трудом спустилась к подножию. Их экскурсионная программа была немного подпорчена утренними недомоганиями Варвары, но вскоре, обнаружив, что это связано с наступившей беременностью, оба были безмерно счастливы. Валентину тогда было уже под сорок, это был его первый долгожданный ребенок, и он смотрел на дочку, как на чудо природы. Варя практически не ощутила тягот материнства, благо муж постарался обеспечить всем необходимым — от памперсов, которые еще не были известны в Союзе, до персонального врача, который приезжал к ребенку по вызову хоть среди ночи. Впрочем, девочка росла здоровенькой, не беспокоя родителей болезнями. Когда Машке исполнилось три года, Варвара уже защитила кандидатскую. Единственным побочным эффектом столь идиллической семейной жизни стало то, что Варя растеряла всех своих подруг. Девчонки мыкались со своими инфантильными мужьями-ровесниками, которых страшили наступающие перемены в обществе. В институтах шли сокращения, непрактичные интеллектуалы мало где требовались, а перейти на работу к кооператорам мало кому позволяла гордость. Благополучие Варвары было как бельмо на глазу, и она оказалась в своеобразном вакууме. С другой стороны, в кругу мужа ее тоже принимали с некоторой настороженностью: коллеги-мужчины завидовали тому, что Кольцов мог себе позволить молодую жену, не влезая в скандальные истории с разводами, а с их женами, напыщенными и самодовольными номенклатурными тетками, она тем более с трудом находила общий язык. Что ж, за все нужно платить, тем более в России, где умение самозабвенно завидовать — чуть ли не черта национального характера.

С Варварой осталась только преданная Шура, с которой она дружила еще с начальной школы. Шурка была девицей из обычной неблагополучной семьи. Отец выпивал, мать работала уборщицей в их школе. Собственно говоря, если бы сердобольная директриса элитной французской спецшколы не сжалилась над Шуркиной мамой, девчонку никогда бы не приняли учиться в блатную школу. Бедняжку чуть не заклевали зловредные соученики, но та прибилась к Варваре, к которой все относились с уважением, и от нее отстали. Варе льстило, что неказистая девчонка смотрит на нее с обожанием, и эта дружба сохранилась и во взрослой жизни. Кое-чего Шурке после школы удалось добиться: не без помощи Варвары та поступила в какой-то непрестижный институт на заочное, устроилась на работу лаборанткой в НИИ, даже каким-то чудом выбила себе комнатенку в коммуналке. Оторвавшись от своих родителей, Шурка словно выполнила главную задачу своей жизни и больше ни к чему не стремилась. Даже замуж она так и не вышла.

Варвара пыталась ее вразумить на этот счет, вдохновленная своей счастливой замужней жизнью.

— Шурка, давай тебе парня найдем хорошего? А то что ты сидишь одна в своей коммуналке?

— Ой, Варенька, зачем мне это надо? Мужика на себе всю жизнь тащить?

— Найдем такого, которого не надо никуда тащить. Неужели во всей стране не найдется приличного молодого человека?

— Варя, ты жила как у Христа за пазухой всю жизнь. Ты же журналист, неужели тебе неизвестно, что полстраны баб на себе все тянут? И семью, и детей сопливых, и мужиков, пьющих к тому же. Ты подумай, если вдруг какие-то трудности с деньгами возникли и детей кормить не на что, женщина что сделает? В лепешку разобьется, но найдет способ заработать. А мужики у нас только руками разводят и пьют пиво на диване. Так объясни, зачем мне это надо?

— Ну все-таки одной как-то грустно, наверное?

— Вот еще! Одной хорошо. Никому носки стирать не надо, никто по пьяни не буянит. Я в своей комнатке сама себе хозяйка. А если б замуж вышла? Сменяли бы мы с мужем всю жилплощадь в одну квартиру. Больше однокомнатной в нормальном доме или двухкомнатной в хрущевке вряд ли бы получилось. А если кошка какая между нами пробежала? Обратно уже не разъедешься, терпеть друг друга невыносимо. Нет уж, спасибо, мне и так хорошо.

Почему именно сейчас Варвара вспомнила давний разговор, ей самой осталось непонятно. Но, вспомнив подругу, довольную весьма скромными условиями жизни, ей почему-то своя личная драма показалась не столь трагичной. Горячая вода с ароматной пеной действовала расслабляюще, рыдания постепенно стихли. Теперь надо выпить валерьянки, а лучше чего-нибудь покрепче, и как следует обмозговать ситуацию. Варя встала под прохладный душ, потом завернулась в махровую простыню и смазала лицо питательным кремом «Виши». Вот уже и на человека похожа. Переодевшись в кимоно, она вышла из ванной и пошла искать в мужниных запасах что-нибудь выпить. Валентин Петрович гордился содержимым своего бара, собирая элитные вина и дорогие коньяки по всему свету. Из каждой заграничной командировки он привозил что-нибудь новенькое. Ага, вот «Хеннеси» ХО 1973 года. Годится. Муж, конечно, может рассердиться, наверняка берег эту бутылку к какому-нибудь мальчишнику или к приему важных персон, но и у нее на данный момент оснований для недовольства более чем достаточно.

Уютно завернувшись в мохеровый плед, она устроилась в кресле маленькой гостиной. Большая гостиная была предназначена для приема серьезных гостей и была оформлена достаточно помпезно, в стиле ампир. Картины в массивных рамах, антикварная мебель — все было предназначено, чтобы пускать пыль в глаза, а не наслаждаться покоем и комфортом. В противовес официозу и роскоши гостиной номер один комната, в которой расположилась с бокалом коньяка Варвара, была предназначена не для «ярмарок тщеславия», а для задушевных посиделок, как в одиночестве, так и с подружками. Когда Варя работала с дизайнером над интерьером этой комнаты, она настаивала на том, чтобы здесь была воссоздана атмосфера викторианской Англии. Правда, ее фантазии больше основывались на отечественном фильме о Шерлоке Холмсе и докторе Ватсоне, чем на художественных реалиях той эпохи. Дизайнер ужасно сердился, объясняя Варе разницу между викторианской и грегорианской мебелью, а потом просто пришел в ужас, когда та отказалась от настоящей британской мебели того времени и заказала «новодел» в мастерских «Ленфильма». Валентин Петрович снисходительно отнесся к капризу жены и не возражал, чтобы в доме появилась комната, сильно смахивающая на декорации фильма по Конан Дойлу или Агате Кристи. Когда семья из трех человек живет в семикомнатной квартире большой площади, можно себе позволить небольшие причуды.

Варвара пригубила коньяк, и минуту спустя приятное тепло разлилось по телу. Ужасно потянуло закурить, но Варя курила лишь изредка, за компанию или в особом настроении, и сигарет дома не держала. Дурной пример дочери-подростку, да и баловство это. После ароматной ванны вылезать из шелкового кимоно, приятно ласкающего тело, чтобы пойти за сигаретами, очень не хотелось. Лучше продлить блаженный миг навечно и не подпускать к себе мысли о неожиданных проблемах.

Впрочем, не столь уж и неожиданных. Семейная идиллия не могла длиться вечно, и в начале девяностых дала небольшую трещину. С одной стороны, все обстояло как нельзя лучше: пока страна металась в попытках понять, как выжить и куда деваться, сравнительно небольшая группа людей умудрилась сколотить себе огромные состояния. Компартия потеряла свое былое значение, но денежные и административные ресурсы КПРФ, не говоря уже о связях функционеров центрального аппарата, были крепкой валютой. Валентина Кольцова пригласили работать в «Межбанк», и он, будучи человеком опытным и работоспособным, удачно проявил себя на посту вице-президента. Пока приятельницы Варвары бросались во все тяжкие: от попыток заработать денег челноками до выхода замуж за фермеров из Огайо, лишь бы не прозябать в нищете на родине, она контролировала работы по постройке загородного дома и подыскивала лучших декораторов для оформления новой большой квартиры. Было, правда, некоторое неудобство в том, что их с Машкой постоянно сопровождали охранники, но человек ко всему привыкает. Муж объяснил ей, что к охране нужно относиться, как к официантам в ресторане, то есть просто не замечать, как любую прислугу. За этими хлопотами она как-то не заметила, что муж незаметно от нее отдалился. Его отправляли в длительные командировки то в Нью-Йорк, то в Цюрих, хотя и не настолько длительные, чтобы жене и дочери имело смысл переезжать. Конечно, они часто летали друг к другу, но некоторая отчужденность, не свойственная их отношениям раньше, давала о себе знать. Варя утешалась тем, что все семейные пары проходят через такие периоды, а ей, по большому счету, и пожаловаться-то особо не на что. С надеждой на то, что, когда семья воссоединится в новом доме, все наладится, она с удвоенной энергией продолжила обустройство нового жилья.