(Не)сводная, или Маша для Медведя - Анна Яфор

отец наверняка давным-давно выяснил все, что можно было. Но что я теряю? Сейчас важна любая информация, а Светлане по должности положено замечать все на свете.

Ее брови взлетают в изумлении.

– А почему вы спрашиваете? Столько времени прошло.

– Да так, попались кое-какие старые фотографии. Понял, что в биографии отца есть страницы, о которых почти ничего не знаю. Или не помню. Они же совсем недолго были женаты, верно? Да вы присаживайтесь. Может, и чай попьете вместе со мной? Как раньше.

Она склоняет голову, изучающе рассматривая меня.

– Последний раз вы просили попить с вами чай в тот вечер, когда хотели, чтобы я помогла спрятать дневник с двойкой.

– Правда? – я совершенно этого не помню, а вот к ней, похоже, обратился по адресу. Не может быть, чтобы ее память не сохранила каких-то важных для моих поисков деталей.

– Чистая, – подтверждает Светлана и лукаво улыбается. – Сейчас вы тоже что-то натворили?

– Нет, только собираюсь, – усмехаюсь в ответ, поднимаясь из-за стола. – Знаете что? Я передумал насчет ужина. Только вы мне составите компанию, и мы поговорим.

– Всегда был манипулятором, – уже в открытую смеется женщина, но я знаю, что это сработает: накормить меня – ее постоянная непроходящая мечта.

Спускаемся в кухню, и когда она ставит передо мной внушительных размеров порцию, возвращаюсь к интересующему меня вопросу:

– Так что насчет Людмилы Антоновой?

– Хорошая была женщина, – задумчиво произносит Светлана. – И очень любила Александра Ильича! Жаль, что так все вышло у них. Вернее, не вышло.

– Любила? – переспрашиваю я несколько озадаченно. Странная любовь, от которой приходится бежать в другой город, еще и скрываться так тщательно. – Они же совсем недолго были женаты. Вряд ли за это время могли появиться какие-то серьезные чувства.

Видеть снисхождение в глазах пожилой женщины мне даже немного неловко. Будто я не взрослый мужик, стоящий во главе огромной компании, а нашкодивший школьник, которому и правда надо спрятать дневник с двойкой.

– Ох, Глеб Александрович, да при чем же здесь время! Иногда и нескольких дней достаточно, чтобы понять, вот он: твой самый главный человек. Вот и у вашего отца так было с Людочкой. Увидели друг друга – и влюбились без памяти.

– Ну да, – хмыкаю я в ответ. – А потом что? Семейная лодка разбилась о быт? Или почему неземная любовь так быстро испарилась?

– Обидел он ее сильно! – женщина делает вид, что не замечает мой сарказм. – Вот и уехала Люда и девочку свою с собой забрала. А ведь малышка привязалась к вашему отцу, как к родному! Ох, жаль, жаль!

– Чем обидел? – останавливаю я ее причитания. Этот рассказ напоминает дешевую мелодраму. Пылкая любовь, непрощенная обида… Еще бы придумала, что эта Людмила до сих пор страдает от тоски по моему отцу, а ее девчонка тайком хранит воспоминания о старшем сводном брате и мечтает о встрече. Усмехаюсь своим мыслям, понимая их беспочвенность, и снова уточняю у Светланы: – Что именно он сделал?

– Вот этого не скажу! – пожимает она плечами. – Знаю, что поссорились они, очень крупно, Алексей Ильич в сердцах дверью хлопнул, да уехал куда-то. А Людмила заперлась в комнате и проплакала весь вечер. А потом собрала вещи, свои и дочкины, вызвала такси и уехала.

– И совсем ничего вам не сказала? – утоняю недоверчиво. – Вы так о ней говорите, словно были подругами.

– Она относилась ко мне с теплом, но нет, подругами мы стать не успели, – Светлана вздыхает. – А в тот вечер не сказала ничего. Не до меня ей было, бедняжке. Так плакала, так плакала! Не хотела она уезжать! А отец ваш, Глеб Александрович, и вовсе не оправился после ее отъезда. И никакую другую женщину не смог больше полюбить.

* * *

Разговор со Светланой не только ничего не проясняет, но еще добавляет вопросов. Я слишком хорошо знаю отца и то, как он не любит уступать. И отдавать свое. Будь бывшая жена ему действительно дорога, он ни за что бы не отпустил ее.

Да и Людмила эта, если так сильно любила, то зачем сбежала? Простить не смогла? Такое было бы возможно, если бы отец ей изменил. Но как можно изменить тому, кого любишь?

Я хмурюсь от обилия загадок, так и не решив, что делать дальше. Ночь давно вступила в свои права, но уснуть не удается. Очень хочется напиться, но и это не выход, тем более что завтра нужна ясная голова. Не собираюсь терять ни дня, пока отец в таком состоянии.

В офис приезжаю невыспавшийся и злой. Отменяю все встречи и усаживаюсь за бумаги: давно нужно навести порядок в старых документах. Конечно, это не самое лучшее для текущего положения дел компании, но зато потом не придется жалеть о принятых поспешно и сгоряча решениях.

Работа помогает отвлечься, но видеть по-прежнему никого не хочу. Оттого и воспринимаю с недовольством шум в приемной, какой бывает, только когда туда заявляется кто-то из недовольных клиентов. Но мой офис-менеджер для того и получает деньги, чтобы решать эти проблемы. И лучше до того, как я о них узнаю.

Но, похоже, не в этот раз. Дверь кабинета распахивается, и на пороге появляется незнакомая девица. Запыхавшаяся, с горящими глазами и румянцем на щеках. На улице пока не слишком-то холодно, а значит, раскраснелась она от возмущения. Смотрит на меня с таким видом, будто я только что выпустил на волю ее любимого попугая.

За спиной маячит виноватое лицо Лизы.

– Глеб Александрович, я предупреждала, что вы заняты! Говорила, что к вам нельзя, но она и слушать не захотела!

– Оставь нас, – киваю помощнице. Меньше всего на свете хочу вести сейчас какие бы то ни было разговоры, но весь облик посетительницы кричит о том, что уходить она не собирается. Ладно, послушаем, что надо, выставить ее я всегда успею.

Дверь закрывается, и мы остаемся вдвоем. Девушка молчит, а я внимательно разглядываю ее. Красотка. Совершенно неуместное замечание, но ни один нормальный мужик не смог бы не отреагировать на нее. Вот и я… реагирую. Судя по строгому взгляду и сведенным бровям предстоящий разговор не сулит ничего хорошего, а мне внезапно становится жаль, что мы встретились в моем кабинете. Были бы сейчас в баре, ничто не помешало бы угостить ее напитком или пригласить потанцевать. Последнее нравится как-то особенно сильно. Я почему-то уверен, что она потрясающе двигается. Наверняка пластичная, гибкая, от ее движений в танце завелся бы так, что…

Хотя я и так завелся. Понимаю, что не просто пялюсь на незнакомку, но уже почти раздел