Синдром Дездемоны - Михайлова Евгения

Но в это утро так захотелось чертову белую блузку… Такое заманчивое и обманчивое солнце светило за окном. Короче, блузку Даша сожгла, утюг в гневе швырнула на пол. Впала на пару минут в жуткое отчаяние. Потом рассмотрела блузку, позвонила Лиде, описала повреждение. Лида рассмеялась:

– Да я тебе из этой дырки сделаю такое украшение, такой дизайн, изыск и восторг, что в ней только на подиум. А ты вроде реветь собралась… Приезжай вечером. Сейчас мне некогда. Обнимаю.

Совершенно успокоенная, Даша решила больше не стремиться к внешним эффектам. Выпила чашку растворимого кофе с маминым немного подсохшим кексом, влезла в джинсы и серый синтетический пуловер. По крайней мере, она в этом себя отлично чувствует. Доехала почти без пробок в своей машинке-картинке. Долго искала и нашла самый маленький экземпляр в семействе «Ситроенов». Выбрала темно-оранжевый цвет, как у божьей коровки.

Приехала впритык, влетела в кабинет заведующей. Все уже сидели за длинным столом, а заведующая говорила по телефону.

– Да, конечно, – она посмотрела на Дашу. – Вот она как раз пришла. У нас совещание продлится недолго, а потом она сразу приедет к вам. Я поняла, что это важно.

Заведующая положила трубку и сказала Даше:

– Автор хочет с тобой пообщаться. Это по поводу твоего пиаровского текста.

– Что-то не так? Какой автор?

– Сложный. Масленников. Я не стала пока вникать. Да и к чему. Он скажет тебе, что не так, и ты переделаешь. Я, честно, не поняла, к чему такие церемонии. Мог бы написать в мейле. Но автор всегда прав. Он просит тебя приехать к нему домой: у него растяжение связок на ноге. Ко всему прочему.

Даша сидела на совещании как на иголках. Как же она не любила претензий! А этот Масленников с его саркастической складкой у губ, с его способностью говорить вежливые гадости… Да ему даже ничего говорить не надо, чтобы человек почувствовал себя умственно отсталым ничтожеством.

Через сорок минут она уже входила в квартиру на Старом Арбате. В ней пахло старыми книгами, табаком и тайнами преступлений.

– Здравствуйте, Александр Васильевич! – с порога выпалила Даша. – Что-то очень серьезное? По телефону никак?

– Никак, – улыбнулся Масленников, который на самом деле опирался на палку. – Захотелось с вами познакомиться. Не хотите чаю?

Даша хотела. В голове вихрем проносился табун предположений. Это что-то жутко серьезное, если он хочет ее лично предупредить… О чем? Возможно, о жалобе. Как честный человек. Наверняка о жалобе. Причем сразу директору. Он же такой нелюдимый, старается ни с кем не встречаться. Они даже перестали пытаться организовать встречи журналистов с ним. Его биография, громкие дела, связанные с его именем, многих интересовали. Но Масленников никогда не говорил о себе во имя популярности своих книг. Это требование основной профессии, видимо, да еще щепетильность, порядочность… Вот из порядочности он и решил ей сообщить какую-то гадость.

Он налил чай в чашки из старинного сервиза. Поставил блюдо с печеньем. И вдруг посмотрел на нее почти весело глубоко посаженными темно-серыми глазами.

– Мне вечером попался на глаза ваш текст. Он так меня заинтересовал, что я нашел все, что вы писали к моим книгам. Дарья, вы читали мои монографии и работы в научных журналах?! Для того чтобы написать короткий текст к роману! Я удивлен. И я прав?

– Ну да, иногда смотрю… А как вы догадались?

– Легко. Вы привели в последнем тексте мою фразу из одной старой публикации. Вот это место: «Как написал в одной работе автор, самый честный и надежный свидетель убийства – это покойник».

– Я что-то нарушила? Это закрытый материал? – Даша была в ужасе.

– Да нет, конечно. Вы просто меня заинтриговали. Вы – какой-то особый случай. Это практически научный поиск – так много узнавать об авторе беллетристики. Вы так поступаете с каждым автором?

– Фу-у-у-у, – выдохнула с великим облегчением Даша. – Нет, конечно, не с каждым. Это вы особый случай. В большинстве случаев просто нечего искать. А вы так скрываете свое прошлое, что мне ужасно жалко… Такое богатство пропадает. Не работает, и читатель не знает, что детектив написан настоящим профессионалом, экспертом… А это все меняет, хотя мы и пишем для безопасности, что все выдумано.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вы заметили, что мы обменялись комплиментами? – хорошо, заразительно рассмеялся Масленников. – Предлагаю выпить по рюмочке коньяка, чтобы отпраздновать наше знакомство.

– Мне крошечный глоточек. Я за рулем. Но я очень рада, что мы так поговорили.

Даша сделала свой глоточек из рюмки-наперстка после того, как Масленников произнес тост:

– Будем.

Ей вдруг стало в этой чужой квартире тепло и безопасно. И этот человек… У нее никогда не было таких знакомых. Эксперт-криминалист! С ума сойти. Он даже внешне больше ни на кого не похож.

– Дашенька, – вдруг произнес Александр Васильевич, – можно вас так называть? Я предлагаю обменяться мобильными телефонами. Объясню зачем. Иногда в жизни происходит что-то такое, в чем человеку, далекому от происшествий, невозможно разобраться самому. А получить совет у нас не так просто. Я очень желаю, чтобы у вас ничего тревожного не происходило. Но если вдруг – звоните мне. Как, собственно, и по любому поводу, если будет желание.

Дашу прямо в жар бросило, глазам стало горячо. Так захотелось выпалить тут же, не отходя от этого стола, все, что кажется в жизни непонятным и тревожным. Хорошо, что у нее тормоза сработали. В машине ей было почти смешно. Какой же ерундой показались бы такому серьезному, крутому, как герой детективного романа, человеку ее нелепые сомнения и переживания, ее страхи. А так бы хотелось рассказать о вечере и ночи у Светланы, о шокирующих открытиях… Об этом подозрительном, настойчивом, нагловатом и в то же время капельку притягательном Славе… Как хорошо, что в ее простенькой жизни не может произойти ничего такого, о чем Масленников пишет в своих книгах. Но еще лучше, что у нее теперь есть особый человек на случай: а вдруг.

Царство Валентины

Валентина работала над проектом неделю. За все это время она ни разу не позвонила Никите. Его звонка она не ждала. Валентина – не самый чувствительный человек, но это, пожалуй, тот самый случай, когда она перегнула палку. Ярость и ненависть немного улеглись, и Валентина посмотрела на ситуацию в доме Никиты с его точки зрения. Да, она хотела продемонстрировать не только праздной публике, но прежде всего жене Никиты свою власть над ним, их откровенную близость. Острая и болезненная реакция Светланы ей сначала даже польстила. Значит, приняла всерьез, испугалась до приступа безобразного бешенства. Она ведь обычно такая вся из себя томная, манерная, изысканная. Проблема была в том, как повел себя Никита. Его отстраненность, подчеркнутое безразличие и стали сигналом для этой чертовой толпы. Они все только изображают добрых друзей, веселых собутыльников. На самом деле это никогда не пьянеющие и ни на секунду не забывающие о своих мутных делах просители, которые пришли к своему решале. Если бы Никита изобразил притворное оскорбление своей невинности, его гости могли бы растерзать Валентину физически. Это если усугубить реальную ситуацию.

Выводы? Их несколько, и все обнадеживающие. Она сделала то, что хотела: продемонстрировала особые отношения с Никитой его жене и кругу всех, кто вхож в его дом. Это вызвало бурный ответ, как все настоящее. Значит, все было верно, жалеть не о чем. Следующий вывод: Никита имел право на растерянность и даже потрясение. Именно потому, что тоже понял: речь идет о возможной и главной перемене в его жизни. Они никогда об этом не говорили, он не готов, ему нужно время. И можно понять его раздражение против нее, Валентины, которая взорвала спокойное течение событий. Никита имеет право на любую реакцию, на то, чтобы демонстративно поставить ее на место обычной подчиненной далеко не первого ряда. Но если она сумеет сделать верно первые шаги, то все преодолеет. Ведь он при всей своей обиде дал ей такой шанс. Это настоящее дело, в котором они будут связаны столь многим: деньгами, тайной, особым доверием и общими планами на будущее.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})