Новеллы - Андрей Упит

Господин барон умывается в фарфоровом тазу теплой водой, чистит ногти, трет мягкой щеткой оставшиеся во рту черные выкрошившиеся зубы, потом, сидя перед зеркалом, долго помадит и приглаживает редкие волосы, зачесывая их на макушку, чтобы скрыть большую блестящую плешь. Он надевает самый лучший костюм, повязывает шелковый галстук, втыкает в него дорогую бриллиантовую булавку и, прихрамывая, направляется в столовую.

Под балконом раздается звон бубенцов: лошади поданы. Но барон не обращает на это внимания. Он тяжело опускается на стул и медленно выпивает чашку черного кофе. На столе множество фарфоровой посуды, серебряных, мельхиоровых и алюминиевых подносов со всевозможными закусками, но господин барон не притрагивается к ним. Даже с одной чашки кофе ему становится не по себе, давит под ложечкой… Тяжелые шторы на окнах в столовой чуть отдернуты. Полумрак и мертвая тишина гнетуще действуют на господина барона. Он встает из-за стола и, прихрамывая, направляется через спальню в кабинет.

Отсюда слышно, как оба молодых барина — родственники и гости барона — шумно умываются и одеваются. Но господину барону не до них.

Голова его словно в тумане, мозг переутомлен, во всем теле разбитость, и тут отчасти повинна подагра, которая необычайно чутко отзывается на любую перемену погоды.

Он садится у заставленного дорогими безделушками письменного стола, подпирает трясущуюся голову руками и смотрит на портрет палейской барышни, вставленный в замысловатую заграничную рамку.

Сухощавое лицо с длинным острым носом, завитые, сожженные щипцами волосы. Даже на фотографии заметен густой слой румян на щеках. Выражение лица очень живое, решительное, во взгляде видна особенная аристократическая гордость. И только одного недостает этому лицу — красоты…

В том, что он женится на барышне — владелице Палейского именья, господин барон не сомневался ни минуты. Так уж сложились обстоятельства, а за свою жизнь он научился отличать роковые обстоятельства от таких, с которыми еще можно бороться… За красотой ему гнаться нечего, для этого он слишком стар, некрасив и — беден!

Трясущейся рукой инстинктивно отодвигает фотографию. А каких только красавиц не знавал в былые времена господин барон! В те времена, когда он и сам был красив, горд и богат! Тогда он гнался за каким-то сказочным счастьем, хватал его обеими руками. Каждое мгновение стремился наслаждаться жизнью во всей ее полноте и воображал, что изведал все радости… Но куда же делось это свойство молодости? Он вспоминает свою жизнь, перебирает год за годом, день за днем и видит лишь одну пустоту. Подагра, преждевременная старость, пресыщенность жизнью…

Барон чувствует, что жизнь его движется, как вода в омуте, без видимой цели и направления. Пустота и холод вокруг. И зачем ему душиться, помадиться, притворяться, к чему эта полная лицемерия и лжи никому не нужная жизнь? Но жить все-таки нужно, нужно! Иначе нельзя…

Господин барон подходит к окну. Но зачем подходит к окну и смотрит в него, он и сам не знает. Все его движения бессмысленны.

Туман за окном все больше сгущается. С крыш все еще падает тяжелая капель. Кажется, что начинает вечереть еще до обеда. Отсюда видно в окно кучерской, как батраки играют в карты. Порой даже можно расслышать доносящийся оттуда гомон. Лоснящиеся, раскормленные вороные нетерпеливо бьют копытами и позвякивают уздечками.

Господину барону все безразлично. Он ничего не видит и не слышит.

Вдруг за дверью раздаются быстрые шаги. Робкий стук. Дверь отворяется, и в ней появляется напомаженная голова лакея.

— Простите, господин барон… Лесник пришел.

Барон пытается сосредоточиться.

— Что?.. Кто?.. Лесник?..

— Лесник, господин барон.

— Где он? Что ему надо?

— В кухне, господин барон… Говорит, что зайца видел…

— Кого?

— Зайца… Лесник видел.

Серые глаза господина барона загораются, лицо оживляется.

— Где он?.. Где он, а?

— Не знаю, господин барон. Лесник в кухне, позвать его сюда?

— Конечно, конечно… скорей!

Барон отворачивается от окна и принимается шагать по комнате. Заяц… заяц. Вот оно то, что не имеет никакого отношения ни к прошлому, ни к будущему, не имеет отношения к его жизни… Ружье на плечо — и шагай себе по полям и лесам, по валежнику и сугробам. Пусть недодуманные до конца мысли останутся в этой полутемной комнате. Теперь он видит впереди какой-то проблеск. Теперь он понимает, что цель жизни лишь в том, чтобы развлекаться и стряхнуть с себя все мысли о прошлом и будущем. Заяц! В господине бароне пробуждается бывалый охотник. Холодеющая кровь быстрей течет по жилам. Руки начинают дрожать, но от волнения, а не от старческого бессилия.

Апарский барон спешит навстречу своему леснику — первый раз за всю свою жизнь.

— Видел зайца?

Лесник припадает к рукаву господина барона.

— Да-а… — говорит он, целуя рукав и кланяясь. — Видел… Должно быть, теперь в молодом сосняке.

— Как это — должно быть? Разве ты сам не видел?

— След видел, господин барон. В сосняк вел… Я обошел кругом — оттуда он не выходил.

— И ты говоришь: заяц?

— Заяц, господин… господин барон… — И лесник начинает улыбаться от радости, что он обнаружил зайца. В вырубленных лесах Апарского именья теперь очень мало зайцев, особенно с тех пор, как приехали молодые господа.

— Ну что ж — нужно устроить охоту… А?

— Ясное дело, господин барон, охоту.

— С собаками и загонщиками. А?

— С собаками и загонщиками, как же иначе, господин барон. Но нынче снег глубокий — сугробы по шею…

— Э, сугробы чепуха! Да пусть они будут даже по самые крыши. Понимаешь ли, по самые крыши…

— Понимаю, господин барон… Оповестить загонщиков?

— Оповестить загонщиков, взять на смычки собак! — Барон сразу помолодел на двадцать лет.

Раздается хлопанье дверей, поспешные шаги, взволнованные голоса…

И едва только лесник появляется в кучерской, там поднимается суматоха. Игроки вскакивают со своих мест, карты рассыпаются по столам, по заплеванному полу. Все толпятся вокруг лесника: как, что, где?.. Заяц… охота… Лица становятся оживленней, веселей. Бадер потягивается и глубоко вздыхает, словно стряхнув с плеч тяжелую ношу.

Один за другим батраки высыпают во двор. Изо всех дверей выходят их жены. У одной в руке поварешка, у другой книга псалмов, а третья выскочила во двор с недоплетенной косой. Дети вертятся под ногами взрослых, кричат, дерутся, толкаются; слышится брань, плачь…

Из-за угла выходит псарь со стаей собак — больших и маленьких, черных, бурых, пегих. Собаки лают, грызутся, рвутся со смычков и валят псаря с ног. На всю усадьбу раздаются собачий лай, людские голоса и детский плач.

— Заяц… заяц!

Приказчик, садовник, столяр и скотник, вооружившись ружьями и большими ягдташами, присоединяются к толпе загонщиков, которая ждет выхода барона и молодых господ.

Наконец, они появляются в больших валенках, с ружьями на плечах и ягдташами. Под охотничьей курткой у господина барона все тот же дорогой костюм, шелковый галстук с бриллиантовой булавкой.

Кучер в недоумении поворачивается на козлах.

— Как же, господин барон?..

— Никак, — сердито отвечает барон. — Распрягай, никуда не поедем…

Вся толпа направляется по лесной дороге в гору. Охотники идут впереди, толпа загонщиков сзади. В толпе, кроме взрослых, множество подростков, для которых охота самое большое удовольствие в жизни.

Вилцинь отстает от остальных. Девочка, уцепившись за его жилет обеими руками, не выпускает отца за порог.

— Тять… есть… — хнычет она.

Вилцинь тщетно пытается отделаться от нее. Обозлившись наконец, он отрывает вцепившиеся в него маленькие посиневшие ручонки и так толкает девочку, что она садится на пол.

— Вот дрянь, покоя не дает, присосалась, словно пиявка, и не оторвешь ее… Шага не дает ступить…

Девочка сидит и молча смотрит на отца. Но когда он, не переставая браниться, выбегает из кучерской, ее глаза широко раскрываются, и в них виден испуг. Она и не думает плакать — долго сидит, не двигаясь, глядя за дверь в серый густой туман…

Вилцинь нагоняет Бадера, который, кашляя, взбирается на пригорок. Остальные успели уйти далеко вперед.

— Поторапливайся, кум, поторапливайся! — подбадривает Вилцинь, обгоняя его. Но Бадер из-за кашля не может даже ответить.

Пока семеро охотников размещаются вдоль ближней опушки сосняка, толпа загонщиков и псарь с собаками должны обойти его и гнать зайца с другой стороны. С ними отправляется и лесник, чтобы расставить загонщиков.

Нелегкая задача выстроить всю эту толпу в один ряд. Все должны разом поднять шум и побежать, иначе заяц раньше времени встрепенется и уйдет. Но разгоряченные загонщики топчутся и никак не могут устоять на месте. И когда наконец их расставляют, лесник подает условный знак выстрелом из ружья. Крича, галдя, свистя и хлопая в ладоши, загонщики бегут вперед. Собаки воют, рвутся и снова тащат псаря по снегу. Трещат сучья, с глухим шумом обваливается снег…