В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония - монахиня Гавриила

Сергей Сахаров, естественно, участвовал в обсуждении этого вопроса, который продолжал его интересовать, как мы можем увидеть из его письма к сестре, написанного почти полвека спустя:

«Я вспоминаю философскую беседу о том, какой труд можно и должно считать производительным и какой “содействующим”. Как бы то ни было, я могу похвалиться, что принадлежу к обеим категориям. Но хочу, чтобы ты мне разъяснила: можно ли считать писание картин, фресок и подобное “производительным” трудом? Писание книг или даже писем к чему относится? Спроси у кого-нибудь, если сама не в силах решить сего вопроса…»[51].

Сергей и Леонардо поступили в мастерскую П. Кончаловского в 1918 году. Кончаловский также преподавал маскировку в военной школе, где Сергей предположительно мог у него учиться.

Петр Кончаловский

П. Кончаловский был художником пост-передвижнического поколения, но в юности общался с художниками из этой группы. В самом начале XX века он провел много времени в Европе, как раз в тот момент когда искусство меняло направления и стремительно развивалось. Он общался с импрессионистами, фовистами, Ван Гогом, Сезанном и кубистами. Когда его художественный вкус сформировался, Кончаловский остановился на реалистической живописи. Его отношение и взгляд на жизнь были очень позитивными, что видно из всех его работ. Он много работал и за свою долгую жизнь (1876–1956) написал более, чем 5000 картин.

П. Кончаловский писал картины на разнообразные темы: пейзажи, натюрморты, но, главным образом, портреты, в которых он «спорил» с работами своих предшественников, Серова, Репина и других; это проявлялось в том, что он любой ценой избегал изображения внутреннего мира модели. Кончаловский всегда старался найти в позирующем особенный стиль, чтобы открыть в нем что-то типичное для всего человечества, потому что ценил не внешнюю схожесть, но художественное качество образа, а именно общечеловеческие черты. Во многом это видение он заимствовал у великих мастеров Возрождения. Кончаловский отмечал необходимость художественного обобщения, ибо в одном человеке художник может увидеть весь род людской, как это делали античные греческие скульпторы. Оппоненты обвиняли Кончаловского в том, что его портреты напоминают натюрморты. Он же считал важным подчеркнуть, что правдивость изображения только тогда имеет художественное значение, когда она достигается эстетическими средствами, основанными на соотношении цветов, композиционном единстве, ритме и абсолютной ценности формы. Кончаловский выступал против живописи, которая обладала фотографическими качествами и схожестью, и называл фотографию «проклятым врагом искусства».

Мастерские И. Машкова и П. Кончаловского

В 1907 году Машков познакомился с Кончаловским. Они сразу же стали хорошими друзьями; у них были схожие взгляды на искусство и одинаковая неудовлетворенность искусством того времени[52]. В 1911 году Машков приглашает Кончаловского в свою мастерскую, и с этих пор она называется «Студия рисования и живописи Петра Кончаловского и Ильи Машкова». Считается, что большинство студентов того времени проходило обучение в этой мастерской. Это была самая дорогая, но в то же время самая посещаемая студия. Она следовала экспериментальной педагогической системе, основанной на упомянутом выше принципе Возрождения, где подмастерье учился у мастера. И. Машков восхищался Челлини[53] и настаивал на строгой дисциплине, требуя безоговорочного подчинения. Среди студентов ходило выражение «обмашковиться». Во время революции и преобразований художественной школы двое друзей возглавили каждый свою мастерскую, пойдя немного различными путями: в то время как Кончаловский выбрал свой собственный классический путь, предпочитая динамичные композиции статичным и используя легкие прозрачные цвета, Машков следовал традиции старых мастеров и использовал в своей цветовой гамме приглушенные тона, такие как коричневый и фиолетовый.

Л. Бенатов сначала учился в студии И. Машкова, а потом в Свомасе, в 1918 году перешел в студию П. Кончаловского. Предположительно, Сергей Сахаров мог пройти тот же путь, поскольку приемы, преподаваемые И. Машковым, речь о которых пойдет ниже, совпадали с принципами и приемами, которые отец Софроний использовал и проповедовал позднее[54].

Преподаваемые техника и методы[55]

Студия была построена на основе сотворчества студентов и преподавателя; мольберт мастера стоял посередине, а мольберты студентов вокруг, так что они работали, сидя рядом. Мастер не исправлял работы студентов, но они должны были изучать его, копировать и учиться у него в процессе работы. Это побуждало к стремлению превзойти мастера. Соблюдалась строгая дисциплина в отношении занятий, требовалось постоянное изучение природы, которое одновременно служило верным эстетическим источником вдохновения. Последние французские новшества и эксперименты в области искусства были предметом тщательного подражания и изучения. Так, в живописи с натуры следовали импрессионистическим приемам живописи на пленэре, воспроизводили форму сразу кистью на холсте. Краски наносились слоями, и процесс этот был строго упорядочен: первый слой – гладкий, последующие – с более выраженным характером благодаря жестким прямым мазкам. Плодом такой техники была богатая фактура, вызывавшая ощущение пульсации живописи. Кое-где форму оттеняли широкими цветными контурами, нарочито указывая на условность изображения. Написанная таким образом картина, казалось, появилась стремительно, на одном дыхании, тогда как на самом деле ее создание подвигалось последовательными этапами, подчиняясь систематическим строгим правилам.

П. Кончаловский был строг к своим студентам, требовал, чтобы они полностью контролировали себя, не отдавались волнам эмоционального возбуждения, которое часто приводит к неопределенным результатам в работе. Он считал, что довольствование одним лишь приблизительным сходством приводит к дешевым методам и плохому вкусу. Он настаивал на том, что необходимо учиться на опыте великих мастеров реализма разных веков[56].

«Вся жизнь художника должна быть непрерывной цепью наблюдений и впечатлений. Он всегда должен оглядываться по сторонам, без конца смотреть все новое и новое. У старых мастеров надо нам учиться этому умению видеть»[57].

Особое внимание уделялось тому, чтобы каждый студент научился всем тонкостям ремесла, начиная с умения пилить, заканчивая умением сделать подрамник, натянуть и загрунтовать холст, растереть краски. Недостатка в красках не было, но каждый студент должен был научиться их самостоятельно изготавливать.

Что же касается стиля живописи, то идеалом был Сезанн. Машков и Кончаловский работали в стиле русского сезаннизма. Кончаловский утверждал, что все должно быть построено на соотношении цветов, но не взятых из природы, поскольку в природе они все время меняются. Кончаловский отличался от Сезанна только в том, что не предопределял свою цветовую гамму, но старался достичь непосредственного упрощения в своем подходе к природе, видя и чувствуя, как должен быть «построен» пейзаж. Он уделял особое внимание мазку, придавая большое значение фактуре.

Была составлена серия упражнений, направленных на освоение студентами различных стилей. Одно из этих упражнений заключалось в следующем: нужно было собрать белые предметы, склеенные из картона, и скомпоновать их вместе как натюрморт; эти предметы имели форму конуса, куба, пирамиды, шара и т. д., и помещались на белом фоне. Целью здесь было обучение особенностям и фактуре (рельефу поверхности) материала. В данном случае речь шла о живописи масляными красками на холсте. Первым заданием было, используя исключительно белила, представить один из этих предметов как плоское изображение. Затем нужно было написать другой предмет, торцуя жесткой кистью. И, наконец, студент должен был написать третий объект прозрачно-лессировочно. После этого предметы нужно было написать двумя цветами, черным и белым, смешанными в различных соотношениях, чтобы выявить форму. Затем предмет следовало написать в одном тоне, пользуясь более теплыми и более холодными его оттенками. И, наконец, шел натюрморт, который нужно было изобразить со всеми компонентами в живых тонах.

Другое упражнение заключалось в том, чтобы написать живую модель различными способами: вначале контурами, потом силуэтом, затем передав форму тела, его объем, потом изобразить тело с помощью света и тени, и, наконец, соединить все эти способы. Каждый термин и каждую стадию объясняли долго и подробно. Другим способом изображения фигуры было передать ее форму, утемняя ее к краю. Рисунок можно было делать еще с помощью штриховки, используя ее также поперек формы, отказываясь таким образом от линейного изображения. Но форму терять было нельзя. Во всех последующих работах отца Софрония прослеживается этот подход.