Только вперед - Борис Раевский

«В чем дело?» — встревожился Леня.

Наконец Иван Сергеевич вернул дневник:

— Зайдешь ко мне после занятий!

Плавая, Леня все время старался догадаться, зачем его зовет тренер. Кажется, ни в чем не провинился?!

После занятий Леня поднялся на второй этаж, в кабинет Галузина. Это была большая комната. Стены ее от пола до потолка были покрыты масляной краской. На стене, напротив двери, висел лозунг: «Советские пловцы должны быть лучшими в мире!» Кроме лозунга, простого письменного стола и нескольких стульев, в кабинете ничего не было, поэтому просторная светлая комната казалась еще больше.

— Надо нам серьезно потолковать, — сказал Иван Сергеевич. Он вышел из-за стола и сел рядом с Кочетовым.

— Скоро кончаешь школу, — задумчиво сказал он. Это хорошо! — И, помолчав, прибавил: — Видишь ли, Леня, думаю я, — лучше тебе на время перестать посещать бассейн. Не кипятитесь, не кипятитесь! — улыбнулся он, видя, что Кочетов собирается возражать. Знаю — ты отличник. Но сейчас, дорогой мой, у тебя очень ответственная пора. Поверь мне, — Галузин положил ладонь на Ленину руку. — Я уже был таким, как ты, а ты еще не был в моем возрасте. Значит, мне виднее. Правда, сам я в молодости не учился, а воевал...

Он задумался и вдруг с улыбкой сказал:

— А бассейн не уплывет!

Леня удивленно вспомнил, что эту же фразу он уже слышал сегодня в комитете комсомола от Виктора Корякина. Сговорились они все, что ли?

— Значит, решили, — сказал Галузин, — до окончания школы ты в бассейн — ни ногой!

Кочетов молчал. Замолчал и Галузин.

— Ну, а после школы куда? — наконец спросил Иван Сергеевич.

— Сам еще точно не знаю, — смутился Леня. — Думаю, в институт физкультуры...

— Взвесь все хорошенько, Леня, — сказал Галузин. — Меня, откровенно скажу, радует твой выбор. Но те, кто думают, что в институте Лесгафта учиться легче, чем в других институтах, — жестоко ошибаются. В труде создается спортсмен. «Километры делают чемпиона!» — повторил Галузин любимую свою поговорку. И какой это напряженный, тяжелый, упорный труд! Спортсмен тренирует не только мускулы, но в первую очередь волю, упорство, воспитывает в себе непреклонное стремление к победе.

Этот труд скрыт от зрителей, и многие из сидящих на трибунах часто и не догадываются о нем. Метнул кто-то копье дальше всех... «Ну и что? Значит, у неге мышцы крепче, чем у других! Вот и все!» — так думают некоторые зрители.

Я тебе когда-нибудь расскажу подробно об одной копьеметательнице... — тут Галузин назвал фамилию известной советской спортсменки. — Девять лет она тренировалась, чтобы побить мировой рекорд немки Мейерберг. Девять лет, изо дня в день. Не денег, не личной славы добивалась спортсменка. Она страстно хотела, чтобы этот рекорд принадлежал нашей Родине.

Возле ее дома когда-то рос старый жилистый дуб. Его давным-давно спилили, остался могучий, в три обхвата, пень. Каждое утро подходила спортсменка к этому крепкому как камень пню и тупым топором рубила его. Пень дуба-великана она, конечно, так и не срубила, но мускулы рук у нее стали сильнее. Она читала книги по физиологии, изучала строение человеческого тела, изобретала сотни новых приемов — изменяла темп разбега, положение ног при броске, по-разному держала копье.

Она выжимала штангу, толкала ядро, прыгала и бегала — каждый день, девять лет! И все-таки добилась своего: послала копье за пятьдесят метров и установила мировой рекорд!

Галузин помолчал, будто вспоминая что-то:

— Я мог бы рассказать тебе еще — о непобедимое борце Иване Поддубном. До глубокой старости, copoк лет подряд выступал он во всех странах мира и неизменно укладывал на обе лопатки всех своих противников: американцев и англичан, французов и итальянцев, египтян и шведов. О себе он говорил: «Я родился не богатырем, а обыкновенным деревенским парнем». Он всю жизнь тренировался и поэтому стал силачом. Недаром Поддубный любил повторять: «Хочешь быть сильным — трудись, работай, упражняйся».

Леня внимательно слушал Ивана Сергеевича.

— Подумай еще раз хорошенько, Леня, прежде чем сделать окончательный выбор, — сказал на прощанье Галузин.

Но Кочетову уже не о чем было думать. Разговор тренером устранил последние колебания. Трудности не пугали, а лишь сильнее подзадоривали Леню.

Однажды, сдав выпускной экзамен по истории, Кочетов поехал в институт физкультуры. До следующего экзамена было четыре дня, и ему захотелось посмотреть институт, в котором он собирался учиться,

Кочетов приехал на улицу Декабристов к большому дому рядом со стадионом и вместе с группой студентов вошел в проходную.

— Пропуск! — сердито остановил Кочетова высокий, хмурый старик вахтер.

Пропуска у Лени не было. Он стал смущенно объяснять сердитому старику, зачем приехал. За его спиной в узком проходе выстроилась уже целая очередь нетерпеливо шумящих студентов с раскрытыми удостоверениями в руках.

— Подайтесь в сторонку, гражданин! — строго перебил Леню вахтер. — У нас не сад для гуляний. Без пропуска ходу нету.

Леня отодвинулся. Мимо него, весело переговариваясь, торопливо прошли студенты.

Возвращаться домой ни с чем было обидно. Но что предпринять, — Леня не знал. Он стоял возле неумолимого вахтера, переминаясь с ноги на ногу. Наконец тому, очевидно, стало жаль паренька.

— Завтра приходите, гражданин, — уже не так грозно сказал старик. — Чего ломиться-то, когда завтра у нас этот... как его?.. «день отпертых дверей». Приходите и осматривайте всласть все етажи!

— А сегодня нельзя, дедушка? — спросил Леня.

— Сегодня никакой возможности! — непреклонно ответил вахтер и отвернулся.

В проходную вошел высокий, худощавый человек в вязаном тренировочном костюме.

— Все ворчишь, Данила Кузьмич?! — пошутил он, на ходу показывая удостоверение вахтеру.

— Поворчишь тут! — ответил вахтер. — Порядков не знают, Николай Александрович. Лезут без пропуска, — мотнул он головой в сторону Лени. — Приспичило ему, вишь ты, аккурат сегодня разглядеть институт. Не берет в толк, что у нас завтра «отпертые двери». Нет, вынь да положь ему обязательно сейчас же!

Мужчина в тренировочном костюме остановился и внимательно посмотрел на Леню.

— К нам в институт собираешься? — спросил он.

— Собираюсь, — хмуро ответил Кочетов.

— О це гарно! — воскликнул мужчина и задумался.

— Знаешь, Данила Кузьмич, пропусти-ка ты паренька! — вдруг весело сказал он. — А я тебе потом пропуск на него выпишу.

— Балуете вы, Николай Александрович, юнцов-то, — проворчал вахтер.

Леня вслед за незнакомым мужчиной пересек двор и поднялся по лестнице.

— Ну, осматривай наш институт, — сказал мужчина. — А если помощь будет нужна, — заходи ко мне: к Гаеву — секретарю партийной организации.

Кочетов медленно шел по институтскому коридору. Возле одной комнаты он остановился. Из-за дверей доносились гулкие удары и шарканье многих ног. Леня заглянул в щелку. Огромный зал. Находилось там человек тридцать студентов — все в трусиках и майках.

Четверо юношей с зашнурованными на руках кожаными перчатками осыпали тяжелыми ударами свисающие на блоках с потолка огромные туго набитые кожаные мешки и груши. Груши дробно стучали о круглые деревянные площадки, к которым они были подвешены.

Человек десять студентов, тоже в кожаных перчатках, легко, будто танцуя, передвигались по залу. Они то яростно молотили воздух кулаками, двигаясь вперед, то вдруг наклонялись и отступали, защищая лицо огромными перчатками. Казалось, каждый ведет бой с собственной тенью.

В дальнем конце зала шесть юношей дружно прыгали через скакалки. Пестрые веревочки быстро мелькали в воздухе; юноши прыгали то на одной ноге, то на другой, то двумя ногами вместе.

Это тренировались студенты-боксеры.

Леня отошел от двери и направился дальше по коридору. Возле одной из комнат он снова остановился и заглянул в дверное стекло.

К обычной черной доске, какие есть во всех школах, был прикреплен кнопками большой фотоснимок. На нем изображены футбольные ворота, вратарь и устремившиеся к воротам нападающие. Один из игроков вел мяч. Вратарь изогнулся, готовясь к броску.

Возле доски стоял студент с указкой и преподаватель. Кочетов прижался ухом к приоткрытой двери. Студент уверенно рассказывал, какую комбинацию должны сейчас провести игроки: кому должен передать мяч нападающий и куда надо ударить, чтобы вратарь не смог взять мяч.

«Да это настоящее искусство!» — восхищенно подумал Леня.

Он и сам играл в футбол, но никогда не думал, что можно так детально, с чертежами и сложными расчетами, изучать эту игру.

То, что увидел Леня в другой комнате, озадачило его. Студенты в белых халатах стояли возле скелета, девушки сидели за длинным столом, склонившись над черепом и какими-то костями. Леня поспешно захлопнул дверь.

Побывал он также в огромном светлом гимнастическом зале, в химической лаборатории...