Золотая воровка - Николай Катаев

– Если появятся вопросы, то звоните, и я спущусь. Вы уже знаете, что у вас нет допуска на второй этаж, правда?

Он промолчал, и это ей не понравилось. Уходя, остановилась возле двери и бросила:

– И ваш предшественник был очень неторопливым человеком. Я до сих пор не знаю, подал ли он мои документы для получения разрешения на работу или нет.

– А вот тут не будет проблем, – радостно возвестил Петр Николаевич. – Я все организую. У меня есть опыт и связи в этой сфере.

И чтобы тот считал ее уж совсем крутой, добавила:

– Если будут нужны средства для стимуляции работников, занимающихся моими документами, то обращайтесь.

– Непременно понадобятся, – сказал Кругликов в ответ.

Она закрыла за собой дверь, вздохнув с облегчением. Первый тайм она выиграла, а что дальше – будет видно.

От Олега Степановича удалось избавиться. И без особых затруднений. Только после третьего напоминания он передал ей папки. Ну а там она нашла такое! Начала с сантехников, но нарвалась на грубость: «Сделали работу, получили деньги, и чего вы к нам пристаете?» Никаких следов о проделанной на 96 тысяч рублей работе не сохранилось. Но разговор с магазином оргтехники был более продуктивным. Вероника разъяснила бухгалтеру, что они передают в прокуратуру материалы о хищениях в их организации, и через пять минут позвонила директор, извинилась за допущенную «ошибку» и заверила, что немедленно переведут на их счет деньги за переплаченный товар.

Когда она проинформировала Стивена, тот спросил:

– Сколько мы заплатили за оргтехнику в прошлом месяце? В долларах? Более семи тысяч? – Стивен был откровенно изумлен. – Сейчас я позвоню Константину.

Так проявился еще один таинственный персонаж, который, по-видимому, имел большое влияние, потому что на следующий день Олег Степанович на работу не вышел.

– Две недели испытательного срока завершились, и вы получили работу, – возвестил Стивен, услышав об этой новости.

– И какая у меня зарплата?

Вопрос поставил его в тупик.

– А какая была у Олега? – Он продолжал произносить его имя, делая ударение на первом слоге.

Она назвала.

– А сколько это в долларах?

Она разделила на калькуляторе и озвучила сумму.

– Ну, пусть будет такая же. Олигархи платят. Не я. Только возьмите на себя финансовые вопросы! Хорошо?

Так во второй раз прозвучало упоминание о таинственных олигархах. Если учесть, что ее тоже заслал сюда олигарх, то что-то много богачей крутилось вокруг небольшой лаборатории. Она до сих пор не представляла себе, чем они занимались. А денег они не жалели. Вероника прикинула, что за прошедшие три месяца только сторонним лабораториям и поставщикам по всему миру было выплачено почти семьсот тысяч долларов. И еще она познакомилась с платежными ведомостями персонала. Зарплаты, которые перечисляли на счета двух ассистентов Стивена, были с четырьмя нулями. И в долларах. Даже лаборанты зарабатывали столько, сколько вряд ли имели в других местах первоклассные врачи. А фамилия шефа вообще отсутствовала в ведомостях на зарплату. Очевидно, ему платили из других источников.

В этот день Стивен опять пригласил ее присоединиться к нему за обедом, если это можно было так назвать. Поглощение еды из тарелки, стоящей на коленях, не вызывало энтузиазма. А он, закинув ноги на стол и держа тарелку у самого рта, наслаждался едой. «Джеймсон» стоял рядом.

– Господи! Лучший день в моей жизни. Никогда больше не видеть этого человека. Чин-чин. – Он явно был доволен. Отхлебнув из стакана, похвалил: – Хорошая работа!

– Но пришел другой.

– И как он?

– Пока управляем.

– Из тех же, что и Олег?

– Конечно.

– Тогда держите его подальше от меня! Хорошо?

Вот тут-то она постарается. Согласно инструкции Бориса, ей требовалось сделать из себя незаменимую помощницу.

Когда она собирала тарелки, Стивен вдруг неожиданно сказал:

– Я подумал – может быть, вы зайдете ко мне вечером? Я живу здесь же, на первом этаже.

Вероника иногда спрашивала себя, где он обитает, если иногда среди дня уходил из своего кабинета, говоря ей, что устал и ему необходимо вздремнуть. Но о том, что он жил в том же здании, ей не приходило в голову. В ее представлении это было уже слишком. Так неразрывно быть связанным с работой!

Ну а что касается его предложения, то она сухо ответила в манере, принятой в Америке:

– В этом нет никакой необходимости.

Он понял:

– Я имел в виду – вместе с Энн. Я бы поиграл с ней на компьютере.

– Если она захочет, – оставалось сказать ей так же сухо.

Стивен был достаточно поживший человек, чтобы уловить интонацию. Но он не сдавался.

– Знаете, а еще лучше – покажите мне Москву! Я слышал, что Красная площадь – это фантастическое зрелище.

Как оказалось, его привезли и сразу же засадили в это здание, и он ни разу из него не выходил, что было выше понимания Вероники.

– Как? Ни разу?

– Нет. – И в подтверждение этого он помотал головой. – Давайте так! В воскресенье. Сегодня у нас какой день?

Ей пришла мысль, что, скорее всего, у него все дни слились в сплошной поток времени и он уже не понимал, где кончается один день и начинается другой. Он работал и днем и ночью.

Вероника подумала, что и сама бы с удовольствием вырвалась из города, который назывался Химки и который фактически был частью Москвы, но полностью ею так и не стал.

– Хорошо. Только не рано, а, положим, часов в двенадцать.

Вероника сказала так потому, что на ее электронный адрес пришло послание от фирмы, торгующей мебелью с невероятными скидками. Когда она туда позвонила, ответивший ей сотрудник предложил приехать к ним в воскресенье с утра и посмотреть образцы. После этого дал адрес. Шпионские игры продолжались. Сотрудник говорил голосом Бориса.

Стоял великолепный, нежаркий день, и легко дышалось. Стивен был просто в восторге. Он не переставал оглядываться вокруг на Красной площади, постоянно спрашивая: «А это что?» Приходилось разъяснять некоторые специфические моменты из истории России, чтобы он понял, почему, например, там находится мавзолей и чьи-то могилы. Но Аня быстро заскучала и заныла. Ничего не оставалось делать, как перейти на Манеж и сесть там за столик, чтобы съесть мороженое, девочка углубилась в свое «Нинтендо» и успокоилась.

– А знаете, мне здесь нравится.

Вероника подумала, что замечание относилось к центральной площади города, но ошиблась.

– У меня никогда не было столько денег на исследования, сколько здесь. Когда придурок Буш запретил финансирование из федеральных средств исследований в области стволовых клеток, мне пришлось перебраться в Германию. Это были самые ужасные годы моей жизни. Приходилось отчитываться за каждый евро, который нам выделял Институт имени Макса Планка, и эта бухгалтерия отнимала массу времени. Не говоря уж о том, что суммы финансирования не шли ни в какое сравнение с американскими. И наши зарплаты были в три раза ниже, чем в Штатах. Но даже там при недостатке средств мы втроем сделали прорывное открытие в области молекулярной биологии. Правда, тогда не все поняли последствий наших исследований или сделали вид, что не поняли, и нас обошли другие. Но как оказалось, за нами наблюдали отсюда и в конце концов пригласили. Правда, приехал только я один. Мои коллеги побоялись. Представляете, что я смогу сделать здесь, когда мне предоставили такие деньги!

А вот тут он подходил к теме, которая интересовала Бориса и его контору. С ним Вероника встретилась в этот день с утра в мебельном салоне. Он увел ее в укромное место, чтобы там «показать образцы» и проинструктировать.

– Ловко вы сковырнули Степаныча, – начал он, посмеиваясь.

Откуда-то он уже об этом узнал. У нее создавалось впечатление, что не она одна снабжала его информацией о том, что происходило в здании.

– Теперь, когда вы получили контроль над вторым этажом, пора потихоньку начинать присматриваться к тому, как у них налажена система хранения информации и чем они там занимаются, – поставил перед ней задачу ее куратор прежде, чем они расстались.

Ну и, конечно, оставил ей конвертик с ее зарплатой.

А Стивен между тем продолжал:

– Мне бы продержаться еще года два. Я бы такой прорыв сделал.

Неприятно резануло слух слово «продержаться».

– А знаете, что они мне предложили? – засмеялся Стивен. – Чтобы я не публиковал свое открытие. Они мне заплатят больше, чем Нобель. Больше миллиона.

Было бы интересно узнать, кто такие «они» и почему такие щедрые.

– Но Нобелевская премия – это же престиж, слава, внимание, – решила Вероника завести собеседника.

– И скучные конференции с обязательными выступлениями, лекции, семинары. Все это напрасно потраченное время.

Тема времени звучала неоднократно.