Открытым текстом - Михаил Башкиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Беженцев заметно убавилось, как будто они разбрелись по известным им тропам.
Из палатки выглянула Зинка.
- Пора?
- Спи. У тебя еще полчаса.
- Душно... Закрою глаза, и чудится, что землей засыпают...
- Не прикидывайся, из-за Санушкина не спишь; думаешь, не видела, как вы вчера целовались?..
- Подумаешь, целовались... С тоски я, Наток... Везут куда-то, черт их разберет... А Санушкин - теленок... Говорю ему - и не стыдно тебе с нами улепетывать, а он, мол, успею навоююсь, и целоваться совсем не умеет, тычется носом...
- Немец небось уже до наших мест добрался. Маму жалко и братика...
- Опять ты за свое... Их теперь попробуй останови... Спасибо скажи мне, что сманила, а то бы сейчас сопли на кулак мотала...
- Спи, - Наташа поправила карабин.
Ветка над маскировочной сетью подрагивала - видно, только что с нее вспорхнула птица.
За ближним взгорком опробовали мотор...
Наталья Петровна отошла к стене магазина. Старушки на ящиках примолкли и, сложив руки на коленях, смотрели на очередь тусклыми глазами.
Она снова достала вьетнамский бальзам - посередине баночки образовалось отполированное пальцем углубление - тщательно, как и прежде, натерла виски.
Одна из старушек вдруг соскочила с ящика и почти врезалась в очередь. На нее дружно заорали. Старушка покорно вернулась назад.
- Ошиблась, господи, - она поправила платок и втянула голову в плечи. - Уж больно похожа оказалась, господи...
- Говорят, бананы неважнецкие...
- Представляете номер...
- Ерунда, были бы дрянь - очередь бы давно разбежалась...
- Это не страшно, если чуток зеленоватые, дойдут, их, главное, в темное место положить - дойдут...
В забитое фанерой окошко проник солнечный луч и скользнул по лицам девчонок.
- Пора бы и передохнуть, а то с вечера трясемся, - и как ты, Зинка, можешь дрыхнуть сутками? - Наташа метко швырнула пилотку в Зинку, которая, сцепив пальцы, вытянула руки и громко зевнула.
Машина вдруг резко затормозила. У карабина в углу колыхнулся ремень.
Лучь замер и уперся в одну точку над головой Зинки.
Наташа подняла пилотку и стала водить ею по носу разомлевшего Санушкина. Аккумуляторщик оглушительно чихнул и съехал с матраца.
В дверь забарабанили.
Наташа отбросила щеколду, увидела злое лицо лейтенанта и отпрянула, задев коленкой пустое ведро.
- Десант! - лейтенант облизнул губы и зачем-то снял фуражку. Немцы высадили десант!
Санушкин приподнялся, еще раз чихнул и рванул единственный карабин к себе.
- Приготовиться к бою! - лейтенант шлепнул фуражку на голову и куда-то побежал, придерживая рукой полевую сумку.
Вернулся он минут через пятнадцать с охапкой новеньких ППШ. Все это время девчонки, не шевелясь, сидели на своих местах, вслушиваясь в далекие беспорядочные выстрелы. Один Санушкин, завладев карабином, то вылезал на дорогу, то карабкался обратно, каждый раз задевая прикладом ведро.
- Разбирай оружие! - лейтенант уперся сапогом в подножку. - Нашли время для посиделок.
- Мы же из этого стрелять не умеем, нам это разок показывали, и все! - Верочка приподнялась, одернула сбившуюся юбку и вдруг заголосила, прижав ладони к щекам.
- Затихни, дура! - аккумуляторщик сунул карабин в угол и, нагнувшись, вырвал у лейтенанта автомат.
Теперь голосили все. Кто со слезами, кто без слез.
Санушкин выпрыгнул на дорогу и повесил на плечо еще один автомат.
- Генерал идет! - гаркнул лейтенант, выпучив глаза. - Смирно!
В будке стало тихо. Всхлипы затихли, но кто-то продолжал шмыгать носом.
- Выходи строиться, - лейтенант улыбнулся. - Пока есть время, подучу обращаться с ППШ.
- А генерал? - Верочка осторожно выглянула наружу.
- Прошел мимо...
Но на этот раз им не довелось пострелять из автоматов. Колонна свернула на проселок. Потом машина долго тряслась на ухабах, потом была остановка в обезлюдевшей станице, и снова тряска - крепления приемников скрипели и вибрировали, девчонки судорожно цеплялись за ременные петли, но их все равно бросало друг на друга, и они мягко сшибались и отпадали к бортам.
Санушкин так ни разу и не выпустил из рук новенький автомат. Прижиал к груди, стискивал пальцами.
К вечеру, проскочив еще одну станицу, на выезде проломили плетень и застряли в вишневом саду.
Девчонки, разыскав шаткую лестницу, рвали спеющие вишни, и как будто не было утренней паники, а всегда был лишь отяжелевший сад, и непрекращающееся пение ошалелых птиц, и одуряющий запах ночной фиалки, и сладко-кислый вкус раздавленных вишен.
А ночью Зинка, прижавшись к Наташе, сбивчиво шептала:
- Нет сил моих... Сегодня пронесло, завтра - кто знает... Не могу, не хочу... Конца войне поганой не видно... Не могу...
Зинка, всхлипнув, помолчала и зашептала снова, и близкий рот ее пах вишней, перебродившей вишней, почерневшей и горькой...
Когда Наталья Петровна вернулась от стены в очередь и вслед за особой шагнула вперед, совсем близко мелькнул высокий колпак продавщицы и отчетливо задребезжали весы под гирями.
Вчера зять брюзжал, а с утра тихий... Ольга, наверное, дала ему накануне выволочку за внезапный отпуск... Им бы поскорее второго завести, а то с такими настроениями зятя и Костик не удержит... У мужиков всегда так - сначала во всем виновата жизнь, а кончается разводом и новой семьей... Вот и наш, может, почву готовит?.. Еще неизвестно, что Ольге напевает... А все же разбередил душу... Бурцева, и того вспомнила...
Зять, откровенно морщась, выслушал о старом здании геологоуправления, о высоких узких окнах, бронзовых люстрах и тяжелых дверях... Потом строго воздел палец и сказал, что именно это был шанс изменить течение жизни... Упущенный шанс... Эпизоды войны, застрявшие в памяти, вдруг по-новому осветили дальнейшую жизнь, все переплелось, перепуталось... Только начни разматывать - никогда не кончишь...
В кабинет заглянул Бурцев. Плечо и рукав вымазаны в известке.
- Наташенька, выдь на минутку.
Она закрыла папку, сверху положила толстый карандаш, откинулась на спинку довоенного стула, затем опять взяла карандаш, раскрыла папку.
- На одну минуточку... Очень важно...
Кто-то в глубине комнаты приглушенно хихикнул...
Она захлопнула папку, нарочно уронила карандаш, встала.
Бурцев, отряхивая плечо, шатнулся в коридор.
В спину ей зашептали:
- Он уже обходной подписал...
- За длинным рублем погнался...
- Непутевый...
- Его бы в надежные руки...
Она, ни разу не оглянувшись, вышла.
Бурцев сидел на подоконнике и болтал ногами. Каблуки его стоптанных ботинок гулко стукали о радиатор отопления.
- В последний раз предлагаю сердце, руку и самый Крайний Север!
- Шут гороховый!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});