Ольга, лесная княгиня - Елизавета Дворецкая

Несмотря на усталость, Олег долго не мог заснуть. Беглое знакомство с братьями деда оставило впечатление, будто ему показали франкский клинок, завернутый в светлый шелк. Добиться чего-то, что нужно только ему, от этих людей будет совсем нелегко!

Ради знакомства с внучатым племянником, которому предстояло стать князем в Киеве, в Будгощ явились оба брата, хотя плесковский князь Судогость считал, что хватило бы и одного, а второй пусть бы оставался на месте – мало ли что? Им не хотелось надолго задерживаться в чужом месте, да и Олег с киевлянами торопились в путь. Потому наутро все собрались в обчине: Олег с киевской родней, плесковичи, Ветурлиди с сыновьями, Житинег со старшими родичами.

Покончив с кашей, приступили к делу.

Хозяйка с дочерью тихонько стояли в женском куту, высматривая, не надо ли еще чего подать. Мальфрид не показывалась.

– Я слышал о вашем уговоре насчет обмена наследниками, – начал Вальгард.

Когда он снял шапку, оказалось, что его блекло-светлые волосы, гладко зачесанные назад и заплетенные в косу, достигают пояса. Рыжевато-золотистая борода на щеках была аккуратно подстрижена, за исключением двух длинных прядей по сторонам подбородка: они тоже были заплетены в косички, достающие до середины груди, с бронзовыми пронизками-пружинками на концах. На руках его блестели широкие серебряные браслеты и перстни, кафтан голубого шелка подчеркивал голубизну глаз.

Взгляд этих глаз был прохладен.

– Мы знавали Рагнара, твоего дядю, а нашего племянника. Жаль, что ему так не повезло… впрочем, для тебя-то это как раз хорошо. И кого Ульв конунг отдал взамен?

– В Киеве живет мой племянник Ингвар, старший сын моего брата Ульва, – ответил Ветурлиди ярл. – Он отправился туда еще совсем ребенком. А ныне, чтобы уговор наш справедливо выполнялся, со стороны вашего рода требуется не менее весомый залог. Все было бы просто, если бы у князя Олега уже был сын или хотя бы дочь, но он сам еще так молод и так недавно женат, что нам придется искать заложника среди другой его родни.

– Если ты намекаешь на меня, то напрасно! – Вальгард весело усмехнулся, но всем своим видом показывал, что мысль об этом кажется ему нелепой.

– Но ведь после Олега именно ты – старший в вашем роду! – возразил Ветурлиди.

– Я не являюсь его наследником. Даже в том печальном случае, если боги не пошлют ему сыновей… Разумеется, никто из нас так не думает, ведь твоя жена, Хельги, производит впечатление здоровой и сильной женщины.

Вальгард взглянул на Олега и дружески кивнул.

– А ее матери норны послали одиннадцать детей, из них семь мальчиков, если не ошибаюсь, – подхватил Ветурлиди. – Правда, у Дев под Ясенем[2] не хватило рук прясть столько нитей и многие из них они по недосмотру оборвали, но я уверен: моему брату Ульву никогда не придется жаловаться на недостаток наследников. Как и его зятю – князю Олегу. Но пока мы лишь ожидаем появления этих детей, нам негде искать иных… юных родичей, – он не хотел еще раз произносить в этом кругу тревожное слово «заложник», – кроме как в твоей семье, Вальгард ярл.

Вальгард слегка двинул бровями: этот человек был упрям, умен, всегда знал, чего хочет, но в выражении его лица присутствовал намек на усмешку, будто он хотел сказать: вот безделица, не о чем и толковать! Не желая продолжать какой-либо разговор, он делал глупое лицо, будто ничего не понимает и нет смысла тратить время на объяснения с таким дурнем; однако еще никто, даже плесковский князь Судогость, ни угрозами, ни уговорами, ни лестью не сумел склонить этого «дурня» к тому, чего ему самому бы не хотелось.

– Пусть так вышло, что сейчас именно я – старший и ближайший родич Хельги. Но, если что, я мог бы предъявить права лишь на его собственное личное имущество, – неторопливо продолжал Вальгард. – Скажем, вот на этот красивый кафтан, но не пояс, ибо пояс – уже знак власти. Соваться мне в Киев и чего-то требовать там было бы смешно. Мой брат Одд захватил эту добычу без нашей помощи, и мы с Толе не настолько бессовестны, чтобы пытаться участвовать в дележе. Так что в рассуждении наших дел, Ветурлиди ярл, я – родственник молодого Хельги, но не наследник. И хотя мы с братом готовы оказать нашему родичу всю помощь и поддержку, которой разумно от нас ждать… именно разумно, это важно… мы или наши дети не имеем ценности для Ульва конунга в качестве заложников.

– Мой брат Ульв конунг доверил мне принести свидетельство: вы имеете для него ценность! – выразительно ответил Ветурлиди.

Прохладный взгляд голубых глаз Вальгарда скрестился с настойчивым взглядом Ветурлиди.

Тот был полноват, но подвижен: длинные темные волосы он носил распущенными, позволяя дочерям заплетать в этой гриве лишь две-три косички по сторонам лица. Со времени отъезда из дома эти косички уже успели сваляться, а расчесать волосы самому ему никогда не приходило в голову. Еще одна косичка красовалась в гуще длинной бороды – на сей раз слева, хотя бывало и справа. Шапку, отороченную дорогим белым мехом северной лисы, он держал на коленях.

– Вы с братом Ульвом – весьма достойные люди и, я не сомневаюсь, весьма гостеприимные! – Вальгард учтиво кивнул. – Вижу, что вы не просто хорошо обращались с нашим родичем Хельги, но и стали ему настоящей семьей. Однако у нас с Толе уже есть свои дома и семьи, и нам вовсе не хочется покидать их.

– Но я не сомневаюсь, что у вас обоих есть сыновья.

– Это правда.

– И если не ошибаюсь, твоя жена происходит из рода плесковских князей? Стало быть, твои сыновья – братья будущего князя Плескова? Надо думать, любой из них не откажется пожить у такого богатого и гостеприимного хозяина, как мой брат. К тому же вот еще что: мы дали Хельги превосходную жену, а у моего брата есть еще одна дочь. Она пока молода для брака, но время идет так быстро…

– Мои сыновья еще слишком молоды для брака! – Вальгард ухмыльнулся, не желая прямо сказать, что этим «женихам» всего три и четыре года. – Еще и десяти лет не прошло с тех пор, как я женился на их матери, а сыновья стали появляться ближе к концу этого срока. Не думаю, что моя жена согласится отослать их от себя.

– Но мы должны найти какой-то выход, – вмешался Честонег.

Он с самого начала беседы тревожно переводил с Ветурлиди на Вальгарда довольно хмурый взгляд, ясно понимая, что плесковский воевода отнюдь не настроен идти им навстречу.

– Если договор не будет исполнен, под угрозой окажется весь путь от Варяжского моря до Греческого. Порушатся все наши докончания, будем опять, как в Киевы веки, в бабьей тканине ходить. Или вы во Плескове больше паволок не хотите?

– Вот уж, что правда, то правда! – подхватил Житинег.

До сих пор словене не вмешивались в попытки варягов договориться между собой, но теперь хозяин Будгоща тревожно переглянулся с Ратимером, братом Судогостя, приехавшим представлять здесь плесковского князя.

– Нельзя Поозерью с Киевом ссориться. Такие богатства через нас движутся! Если какой раздор – торговые гости ходить перестанут, найдут другой путь, только мы и видали серебро, паволоки да прочее все!

– Верно князь Житинег говорит! – поддержал его Ратимер. – Наши люди давно уже говорят: надо бы и нам к грекам обоз снарядить, мы ведь тоже и мехов, и меда, и льна можем немало продавать. Сейчас-то продаем варягам, – он глянул на Вальгарда, – а это не одно и то же, что самим торговать. Сидел в Киеве брат наших воевод – хорошо. А мы, князь Олег, тоже тебе друзья! – обратился он к молодому князю. – Судогость, брат мой, мне наказал тебе кланяться и в дружбе заверять. Если ты, как в Киеве сядешь, станешь наши обозы с товарами через свои земли пускать и от разбоев оберегать, а там и в греческие земли отсылать со своими вместе, то мы бы честное докончание с тобой заключили. Не одни же поозеры… И в иных землях люди живут…

– Я понял тебя, Ратимер! – Олег пришел на помощь, видя, что плескович пытается высказать много, но не чересчур, и быть понятым, особо ничего не сказав. – Буду рад заключить честный и справедливый союз с друзьями и родичами… моих родичей.

– Да и нам не годится в стороне быть! – вклинился обеспокоенный Житинег.

До сих пор его товары отправлялись вверх по Ловати в составе обозов из Варяжска, но он никак не хотел упустить случай подружиться с киевским князем напрямую.

– Эх, князь молодой, нашли тебе жену, а то я бы из своих дочек тебе любую снарядил! Мои-то какие крепкие да румяные, чисто… репки налитые!

Все засмеялись, напряжение отпустило.

– Иметь паволоки – это всегда приятно, – ответил Вальгард Честонегу. – Но я не стану оплачивать их ценой безопасности моих детей, которые еще слишком малы, чтобы постоять за себя.