Тили-тили-тесто - Ирина Антонова

– Марь Иванна, я за щенком. У друга сегодня день рождения! – выпалил Витя, когда пожилая женщина открыла дверь.

– А родители друга согласны? – первым делом поинтересовалась Марья Ивановна.

– Согласны? – Глаза Тарасова сделались круглыми. – Да они просто мечтают о собаке! – для убедительности закричал он.

– Ну, тогда проходи.

Соседка проводила Витю в комнату, где на подстилке возле Марты возился с мячиком лохматый щенок.

– Вот этот подойдёт? – спросила Марья Ивановна.

Тарасов растерянно поискал по сторонам.

– А где остальные? – залезая под диван, поинтересовался он.

– Разобрали. Вот только этот остался, сказала Марья Ивановна. – Не подойдёт, что ли? – насторожилась она.

– Подойдёт, подойдёт, – затараторил Тарасов, сажая щенка в сумку. – У вашей Марты всегда щенки самые лучшие. Спасибо, Марь Иванна. – И выскочил за дверь.

Тарасов нетерпеливо трезвонил в квартиру друга. Дверь открыла Сидорова.

– Привет! Все собрались? А где Сашка?

Сидорова ничего не ответила, а молча провела Тарасова в комнату.

Возле празднично накрытого стола переминались с ноги на ногу растерянные одноклассники. Именинник столбом застыл рядом. Взгляд его был устремлён в одну точку, словно он увидел там нечто и не может от этого «нечта» оторваться.

Не обращая ни на кого внимания, Тарасов достал из сумки щенка и протянул другу.

– Держи, Саша! С днём рождения! – захлебнулся восторгом он.

Но Скворцов не отреагировал.

– Ты чего? – испугался Тарасов. – Ты же мечтал… я знаю! – неуверенно начал он, переводя взгляд на одноклассников.

И тут позади него раздалось задорное тявканье. Тарасов обернулся.

На диване с полотенцами на головах и держась за сердце, сидели Сашины родители. По ним и по дивану бегали девять лохматых Мартиных щенков.

– Здрасте… – только и смог вымолвить Тарасов.

На букву «Л»

Петрова разбудил солнечный зайчик, настырно скакавший по лицу. Мальчишка улыбнулся тёплому весеннему лучику и стал бодро собираться в школу.

Заталкивая в портфель учебники, Петров вдруг наткнулся на тетрадь по литературе. И его словно током ударило. Настроение сразу же испортилось.

Накануне вечер он провёл на улице. Переделал кучу важных дел: сломал качели, обрызгал из лужи девчонок, покатался на отнятом у дошкольника скейтборде, нарисовал в подъезде портрет Ивановой. Затем поужинал, посмотрел боевик и, вполне довольный, лёг спать.

Ему и в голову не пришло, что завтра литература и нужно выучить стихотворение. А ведь Ольга Борисовна предупреждала, что спросит именно его, Петрова. Ведь надо же исправлять двойку!

Он стал лихорадочно искать учебник, чтобы прочитать то, что задали. Но тот, как назло, куда-то запропастился.

И вот теперь, повесив буйную головушку, Петров тащился в школу, еле переставляя ноги. Он сосредоточенно думал, усиленно шевелил мозгами в поисках ответа на вечный вопрос: что делать? Может, прогулять?

«Отпрошусь у Ольги Борисовны. Скажу, заболел. А к следующему уроку стих непременно выучу».

– Привет, Петров! – прервал его размышления Тарасов.

– Здорово! – отозвался одноклассник.

– А у тебя шнурки развязаны, – радостно сообщил тот.

– Где? – удивился Петров и посмотрел на ноги. Он носил ботинки без шнурков. Специально для ленивых, как говорила мама.

– Первый апрель – никому не верь! – прокричал Тарасов и заспешил дальше.

«Сегодня же первое апреля! – ударил себя по лбу Петров. – Ольга Борисовна ни за что в болезнь не поверит! Что делать?»

Знать бы, как стих называется. Да автора назвать. Да первые строчки продекламировать.

А потом сказать: мол, учил, но забыл. Может, и обошлось бы.

Петров напряг память, стараясь припомнить, на какую хоть тему было стихотворение. Но в голову предательски полезли никчёмные строчки:

«Любовь», «Любить»,«Любимым быть»…

Это было единственное стихотворение, которое Петров выучил самостоятельно. Он тогда был влюблён в Сидорову и даже подумывал признаться ей в любви. Из той же литературы он знал, что признаваться лучше стихами. Как Пушкин, например…

Но Петров не Пушкин. Сам сочинять не умеет. Вот и откопал стихотворение в «Мурзилке». Как же оно называлось? Кажется, «На букву „Л“».

А написала его… Точно! Агния Барто. А что, если?…

Петрова осенила гениальная идея! Он догнал Тарасова.

– Классно ты меня разыграл! – похвалил Петров товарища.

– Ха! – обрадовался тот. – Я уже полкласса в дураках оставил. Я ещё и не то могу…

– А училку по литературе разыграть слабо?! – подзадорил Петров.

– Ольгу Борисовну? А что, есть идея? – заволновался Тарасов.

– Могу поделиться, – сдержанно ответил Петров и стал рассказывать. – Сегодня она обещала вызвать меня к доске. Так вот, когда Ольга Борисовна у меня спросит, что на дом задано, я отвечу: стихотворение Барто «На букву „Л“». Она, конечно, мне не поверит. А ты подтвердишь! А если ещё и весь класс подтвердит… Представляешь, как у неё лицо вытянется?!

– А вдруг она заставит тебя стих рассказывать? Что тогда?

– Ну и прочту. Я его назубок знаю!

– А если литераторша директора позовёт?

– Мы её остановим. Скажем: «Шутка! Первый апрель – никому не верь!»

– Ну ты даёшь! – восхитился Тарасов.

– Что, сдрейфил? – боясь, что Тарасов и впрямь дрейфит, спросил Петров.

– Кто? Я?! – возмутился Тарасов. – А чего мне бояться? Шутка ведь! Пойдём поговорим с ребятами.

– А как же девчонки?

– Девчонок я беру на себя! – заверил тот.

И мальчишки сломя голову побежали к школе.

Ольга Борисовна вошла в класс. Ученики необычно тихо встретили её, чем сильно встревожили.

«Что-то здесь не так!» – открывая журнал и пробегая глазами строчки с фамилиями, решила она. Хитрые улыбки и многозначительные переглядывания убедили учительницу, что ребята что-то задумали.

– Хорошо, – сказала она. – Начнём новую тему. Откройте тетради и запишите название.

По тому, как разочарованно заёрзали за партами пятиклассники, Ольга Борисовна удовлетворённо отметила, что сегодня урок им сорвать не удалось. Она успокоилась и продолжила объяснение.

Успокоился и Петров. Он с облегчением вздохнул и унёсся мечтами в облака, туда, где нет никакой литературы да и других предметов, впрочем, тоже.

Урок подходил к концу. Оставалось минут десять до звонка.

– А теперь, – сказала Ольга Борисовна, – посмотрим, как вы справились с домашним заданием. К доске пойдёт…

Класс замер. А Петров продолжал витать в облаках, совершенно ничего не видя и не слыша.

– Петров, – назвала учительница.

Петров так и рухнул с облаков на парту.

– Стихотворение выучил?

– Конечно, Ольга Борисовна, – отрапортовал он.

– Иди рассказывай. И дневник с собой прихвати.

Петров встал у доски, приосанился, как народный артист перед публикой, и начал:

– Агния Барто. «На букву „Л“».

– Погоди, Петров, какая буква?! – удивилась Ольга Борисовна.

– «Л», – повторил Петров. – Барто.

– Какая Барто?

– Агния, – уверенно кивнул мальчик.

– Я знаю, что Барто – Агния! – рассердилась Ольга Борисовна. – Позволь узнать, какое стихотворение я просила выучить?

– «На букву „Л“». Агния Барто, – упрямо твердил Петров.

– Не морочь мне голову. Садись – «два»!

Тихо веселившийся до этого класс вдруг загудел потревоженным ульем:

– За что?!

– Это несправедливо!

– Вы сами задали!

Только отличница Иванова не возмущалась. Она пыталась приструнить не в меру разошедшуюся Сидорову.

Ольга Борисовна посмотрела на класс. Потом лукаво сказала:

– Ну хорошо. «На букву „Л“» так «На букву „Л“». Читай, Петров.

Петров снова принял позу артиста и начал. Постепенно он всё больше и больше воодушевлялся. Видимо, вспомнил, как был влюблён в Сидорову. Даже глаза засияли.

Когда он закончил, класс потрясённо помолчал, а потом разразился аплодисментами.

Ольга Борисовна поставила оценку.

– Молодец, Петров, – возвращая дневник, сказала она. – Садись. «Пять»!

Петров победителем вернулся на своё место. Раскрыл дневник, чтобы полюбоваться. И брови его медленно поползли вверх. Вместо пятёрки он увидел жирную двойку.

– Ольга Борисовна-а! – жалобно протянул он. – Вы же сказали – «пять»!

– Первый апрель – никому не верь! – улыбнулась учительница.

Не хочу учиться – хочу жениться

Пете Бычкову очень нравилась Светка Султанова. Часто по утрам он подкарауливал её возле дома и молча, на почтительном расстоянии провожал до школы. Не приближался и не разговаривал, потому что стеснялся.

Сегодня он, как обычно, притаился в кустах сирени возле Светкиного дома. Солнечное утро, благоухание цветущих веток настроили Бычкова совсем уж на лирический лад. И он незаметно погрузился в свои мысли.