Жаркие ночи - Эми Эндрюс

Клаудия пожала плечами:

— Мы не можем так поступить с ними. Это нечестно.

Она права. Дружба родителей — хорошая причина забыть, как тело Клаудии скользит по его телу, как здорово прикасаться к ее груди, как сладко быть с ней. Он закрыл глаза, прогоняя наваждение, даже руки задрожали. Он обернулся, схватился за перила и стал пристально рассматривать простирающийся перед ним вдали спокойный океан.

Черт. Наверное, это от смены часовых поясов.

Возьми себя в руки, старик.

Клаудия смерила взглядом его спину. Видимо, он больше не загорает. А раньше любил. Каждый день ходил с Джоной на серфе, загорал до черноты. И волосы у него были длинные и лохматые.

Она заставила себя вернуться к сегодняшнему дню.

— Мне пора идти. Я нужна Эйвери. Джона отвезет тебя в Кэрнс, если хочешь. Мне кажется, есть дневной рейс «Австралийских авиалиний» в Хитроу.

У Люка напряглись плечи. Он сосчитал до десяти, повернулся и посмотрел ей в лицо:

— Я не просто приехал неизвестно куда на недельку. Я намерен помочь с расчисткой, насколько это в моих силах. Ты должна смириться с этим.

Клаудия несколько секунд смотрела на него. Она и забыла, каким настырным он мог быть. Но реальность такова, что она не могла безболезненно принять от него помощь.

— Отлично. Оставайся. Посмотри, справляюсь я или нет. Мне нужна любая физическая сила. Но ты будешь делать только то, что я скажу, понятно? Ты — физическая сила. Ясно?

Люк перестал гримасничать, глядя на Клаудию, изображавшую мисс Начальницу. Молча кивнул. К нему никогда не относились как к физической силе, это добавило новые штрихи к ее игре в начальницу. Она подозрительно прищурилась, слишком уж легко он сдался, но ничего не сказала, повернулась на каблуках и ушла.

Он не мог оторвать глаз от ее покачивающегося зада в этих ужасных капри. Кто бы мог подумать, что полиэстер может быть таким соблазнительным.

Глава 4

На следующий день отменили штормовое предупреждение, и они начали расчистку. Пять дней вся команда работала как проклятая, убирая горы мусора, оставшиеся после урагана. Подбирали, отбивали, грузили, выгружали и начинали сначала. Валились от изнеможения и боли во всем теле, все в синяках. Просыпались рано, и все сначала.

Слишком занятые работой, чтобы предаваться курортным развлечениям, отдыхать на пляже, заниматься серфингом после рабочей смены. Слишком занятые, чтобы засиживаться за полночь за долгими пьяными беседами, рыбачить на одном из катеров Джоны. Слишком занятые, чтобы задавать ненужные вопросы, тупо говорить десятки ненужных слов друг другу.

Когда она закрывала глаза, все запреты нарушались. Клаудия мечтала о том времени, когда все это закончится, и она прижмется к нему, обнимет за шею. Он поцелует ее, просунет руку ей под блузку.

Вот что случается, когда возникают несбыточные сексуальные фантазии. Они разрастались, погружаясь в темные глубины воображения до тех пор, пока она не засыпала от мечтаний.

Может, нужно было заняться этим, как он выразился. Давно бы стерли эти файлы из своих систем.

А теперь она вынуждена проводить долгие ночные часы, мечтая о дикой страсти с Люком.

Черт побери, какие же ночи длинные!

На шестой день Клаудия занималась делами внутри отеля, разрабатывая дальнейшие действия по восстановлению, думая, что еще сделать, организовать, кому звонить и что еще заказать.

Из-за стола администратора открывался отличный вид на бассейн, который Люк избрал полем деятельности на сегодня. Вообще-то она вносила его в список работ Сайруса, но Люк взял бассейн на себя.

Совсем забыв о работе, Клаудия, прижав к груди неизменный планшет, наблюдала за тем, как Люк разбирал завалы мусора в когда-то сверкающей чистотой воде большого курортного бассейна, извивавшегося вокруг главного здания. Он стоял на краю и вылавливал мусор большой сетью: от листвы до обломков домов и мириады погибших насекомых.

Мобильного телефона не было видно, хотя всю неделю он носил его, как приклеенный, на бедре. Принимая телефонные звонки из Лондона в любое время дня и ночи, он опускал инструменты, которые в это время были у него в руках, не обращая внимания на то, было ли дело побеспокоившего его человека настолько срочным, чтобы отрываться от «отдыха» во время недельного отпуска, затем продолжал начатое.

Нет, телефона не видно, он вошел в бассейн, держа в руках только промышленный пылесос.

В одних шортах для серфинга и пляжных туфлях, защищающих его от осколков стекла, которые могут оказаться на дне бассейна.

Клаудия, которая сама носила защитную каску, была рада видеть, что Люк предпринял меры предосторожности. Но это не повод так глазеть на него.

Нет.

Все дело, наверное, в том, что капли воды на его руках и груди сверкают так умопомрачительно. Полуденное солнце освещало его, отсвечивало в каплях, и он буквально ослеплял ее.

Она вздохнула. Он, слой за слоем, сметал ил и песок со дна бассейна, поигрывая мышцами.

— Эй!

Клаудия чуть не подпрыгнула, когда рядом раздался голос Эйвери.

— Ты что так подкрадываешься?

Эйвери нахмурилась:

— Что не так?

— Ничего.

Но было уже поздно. Эйвери повернулась посмотреть, что так привлекло внимание Клаудии.

— Ну, ну, ну, — поддразнила она. — Любуешься на этого обалденного мужика, мисс Клод?

Клаудия отвела глаза.

— Просто проверяла, надел ли он подходящую обувь. Можно пораниться, — соврала она.

Эйвери ухмыльнулась:

— Угу.

Клаудия уперла руки в боки:

— Что, черт побери, это значит?

Эйвери повела плечами, как ретрозвезда из голливудского фильма:

— Ничего. Думаю, это здорово, что ты не можешь отвести глаз от Капитана Сексуальные трусы.

Клаудия удивленно заморгала. Только Эйвери могла придумать такое фантастическое прозвище.

— Капитан Сексуальные трусы? Если ты, Эйвери Шоу, влюблена, это не значит, что остальной мир озабочен тем же.

— Угу.

У Эйвери в глазах появилось знакомое мечтательное выражение, почти постоянно светившееся на лице с тех пор, как они с Джоной стали парой. Клаудия, закатив глаза, вернулась к бумагам.

— Клод, ты можешь обо всем рассказать мне. Мы давно дружим, и ты знаешь, что можешь поделиться со мной.

Клаудия посмотрела снизу вверх. Эйвери заговорила с заметным американским акцентом, что происходило всякий раз, когда она волновалась. Но стремление охватить все сразу вынудило Клаудию стать серьезной, не отвлекаться на фривольные девичьи разговоры. Она не была уверена, что сможет сказать: «Ну, знаешь, Эйвери, несколько дней назад Люк во сне меня лапал, я сексуально озабочена, и я или умру от этого, или брошусь на первого встречного парня, который войдет в эту дверь».