Жаркие ночи - Эми Эндрюс

Она встала в шесть часов, надела униформу, на этот раз с юбкой, набросала много вариантов. Когда терпение было на исходе, стала ходить взад и вперед по комнате, поджидая, когда наконец пробьет семь, совершенно пристойное время. После этого пристойность была нарушена. Прежде чем войти, она постучала, отлично зная, что Люк не закрывал дверь.

Она по-хозяйски прошагала через номер к окну и распахнула занавески. Еще один невероятно солнечный день приветствовал ее и вселял удивительную бодрость.

Люк вздрогнул и зажмурился. Перевернулся на бок и приоткрыл один глаз, чтобы посмотреть время.

— Какого черта? Лучше бы начался еще один ураган, — проворчал он, — я решил, что у нас выходной.

— Извини, — весело прощебетала Клаудия без капли сожаления.

— Закрой занавеску!

— Какой ты теперь городской мальчик, — пошутила она и послушно задернула занавеску наполовину.

— Я живу еще по лондонскому времени, — запротестовал он.

— Как бы там ни было, городской мальчик, вставай. Я не спала всю ночь из-за тебя.

В другое время, не будь измучен тяжелой физической работой, слабостью от перемены часовых поясов, он, возможно, воспринял ее слова как комплимент. Но сейчас никак не мог заставить себя открыть глаза.

И это же была Клаудия. Он не думал о ней в таком контексте. Или, скорее, не привык так думать. Даже мысль о том, чтобы провести с ней ночь, невозможна.

— Приходи через час, тогда и поговорим.

Клаудия озадаченно посмотрела на его спрятанную под подушку голову.

— Эй. — Она стащила подушку, бросив ее на пол. — Я знаю, ты завтра улетаешь в Лондон, но у меня есть несколько идей. Много идей.

Люк застонал. И у него есть. И все безумные. И все неприличные. Но она выглядела очень бодро. Очень по-деловому. Целеустремленно. Он вздохнул, смиряясь со своей незавидной участью, заставляя себя сесть и протереть глаза руками.

— Ладно, хорошо.

Он начал различать ее силуэт сквозь пелену в глазах от мучительно яркого солнца, которого он не видел в Лондоне за последние десять лет. Как быстро глаза забывают!

А потом новые мучения, источником которых стала Клаудия, неприступная и сексуальная.

— Что там у тебя? — требовательно спросил он с напускной грубостью, под которой угадывался некий сексуальный подтекст.

Клаудия сощурила глаза. Он еще, видимо, не проснулся.

— Хочешь кофе?

Люк фыркнул. Он столько всего хочет, включая возможность затащить ее в постель, стащить эту ужасную одежду, распустить этот дурацкий конский хвост и целовать до тех пор, пока она не застонет от счастья. Никакой кофе с этим не сравнится.

Он явно терял рассудок.

— Просто говори. Ты меня разбудила. Я принял вертикальное положение и почти проснулся. Рассказывай.

— Я помню времена, когда ты в это время уже ловил волну на серфинге.

— Клод.

Угрожающие нотки в его голосе намекали на то, что она достаточно долго испытывала его терпение. Она приготовилась говорить о делах, начать свою игру и тут обратила внимание на его одежду. Точнее, на ее отсутствие. Он сидел весь такой большой, с голой грудью и таким же голым животом, с очень, очень милой дорожкой волос, спускавшейся ниже, туда, где, она подозревала, тоже не было ничего.

— На тебе что-нибудь надето?

Люк долго смотрел на нее и не отвечал. Клаудия не хотела говорить об этом вслух, но привыкла не скрывать своих мыслей от него и забыла, что они уже выросли, и некоторые мысли не стоит озвучивать.

— Нет. Я всегда сплю голым. А ты?

Клаудия фыркнула:

— Нет.

— Что? Даже после секса?

Щеки Клаудии порозовели. Она не собиралась обсуждать сексуальные привычки с Люком.

— Не твое дело.

Люк был с ней полностью согласен. Не хотел занимать голову мыслями о сексе и Клаудии, находясь в голом виде.

Ему явно нужно еще поспать.

— Ты права. Извини. Давай с этим покончим?

Клаудия скрестила руки на груди и уставилась на него:

— Я бы предпочла, чтобы ты оделся.

А он бы предпочел, чтобы она была более раздетой, чем сейчас. Его пронзило вожделение.

— Не всегда мы получаем, что хотим.

От усталости он стал агрессивным.

— Клод, умоляю, ничего больше не говори, я просто засыпаю сидя.

Она кивнула. Говорить? Да она слова не может вымолвить. Она прочистила горло.

— Я обдумала идею спа в общих чертах. О… — Он потер небритую щеку, от этого звука у нее заныли соски.

Боже мой, где она сейчас? Она снова прочистила горло.

— О наличии оборудования на рынке.

— Да?

От его легкого акцента сжало живот, будто кто-то сдавил его. Она невольно опустила руку на талию, чтобы унять возбуждение.

— Я думала о том, что мы можем предложить клиентам полное обслуживание, включая жилье. Представь: люксовые павильоны на четыре шезлонга с пологами из роскошных тканей? Они выходят на океан и похожи на иллюстрации из арабских сказок.

Люк знал, о чем она говорит. Один клиент предпочитал только такой стиль. Говоря о павильонах, она постукивала по животу, и в его голову полезли дурные мысли.

Которые не были связаны с его наготой.

А кроме того, это же Клаудия!

Он согнул ноги, держа их под простыней.

— Я думаю, это отлично подходит для «Тропиканы», у нас достаточно земли, чтобы их разместить должным образом.

Клаудия кивнула в порыве энтузиазма, забыв на время о том, что на Люке нет ничего, кроме простыни. Она даже сделала шаг к кровати, встала коленом на ее край.

— Если мы правильно расставим их, две части курорта будут разделены, счастливо сосуществуя друг с другом.

Люк хмыкнул, увидев, как синие глаза Клаудии засияли, словно полированные топазы.

— Ты выглядишь так, будто завтра Рождество, — поддразнил он.

Она улыбнулась:

— Никогда так не радовалась с того Рождества, когда получила от Санты чудесный велик, а еще больше мне понравился планшет, подаренный твоими родителями. Помнишь? Кажется, мне тогда было лет десять.

Вспоминая, он улыбался все шире. Это ничего не стоило его родителям, но она просто влюбилась в эту дурацкую штуковину.

— И ты ходила повсюду, притворяясь Джулией из мелодраматического сериала «Корабль любви», — засмеялся он.

— И почти не ездила на велосипеде.

Некоторое время они смеялись вместе, но вновь вернулась неловкость. Клаудия убрала колено с кровати.

— Ну ладно, извини, что разбудила. Я просто…

Люк отмахнулся:

— Прощаю. Просто в следующий раз обязательно приноси кофе.

— А почему ты решил, что будет следующий раз?

— Хочешь сказать, не собираешься больше вламываться в мою комнату в такую рань?