Вторжение - София Совина

Я спрашивал о том, как там снаружи, что происходит. И судя по его мрачному лицу и рассказам, дела всё хуже и хуже. Климат оставался тёплым, растительность стремительно расла и густела. И что было странно, даже немного увеличилась в размерах. Тварей становилось всё больше, наиболее активны они в ночное время суток. По нашим общим наблюдениям мы сделали вывод, что они больше любят темноту, находиться в тени. Дядя Боря описывал, как они выглядят, тех, что видел – ужас и только, и, судя по всему все хищники, едят не только людей, но и животных, птиц и даже других насекомых, причём без разбору, и даже тех, кто сам по природе является хищником.

Забегу вперёд и скажу больше – крупные твари едят более мелких тварей. Наверное, чтобы разобраться в их пищевой цепочке, надо знать их всех. Хотя что тут разбираться – они просто жрут всё что движется.

То, что я хотел спросить, я ещё ни у кого не спрашивал, даже у родителей.

– Дядь Борь, а вы видели в тот день, когда всё началось, световой луч, который возник где-то возле «верблюда» и ударил в небо?

– Хм? Световой луч? Да, кажется, что-то видел… Хочешь спросить что это? Не знаю.

– Мне кажется, что он как-то связан с тем, что сейчас происходит, с тварями в первую очередь. Это он породил странную грозу!

– Может быть, может быть.

По его интонации я понял, что он мою теорию в особый серьёз не воспринимал.

В помещение вошла Мария, она прошла на кухню, мы видели через проём, как она укладывала остальные продукты в неработающий холодильник. Дядя Боря увидел, что я на неё смотрю.

– О-о, – протянул он, улыбаясь. – На Маню засматриваешься?

– Что? – не понял я. – Да нет, – отвёл глаза от неё. – Вовсе нет, – ещё увереннее возразил я, смотря на старика.

– Знаешь, что друг, я тебе скажу. – Он с хлопком положил свою ладонь мне на плечо и склонился, лицо его стало серьёзным и суровым. Прежде таким я его ещё не видел. – Сейчас не привязывайся ни к кому. Я знаю, ты не пропадёшь. Но вот она…

Он покачал головой и встал на ноги. Мне так хотелось крикнуть ему в след: «Я защищу её!».

Но не крикнул.

Прошло три дня с назначенного дня, в который должен был прийти дядя Боря. Но его всё не было. Мы сидели с мрачными минами и думали о самом худшем, но вслух никто ничего не озвучивал.

Когда прошло ещё четыре дня, у нас окончательно закончилась еда, не смотря на повышенную экономию. Мы снова сидели за столом, только на этот раз он был пуст.

– Я знаю, – сказал я. – Надо выйти на улицу самим!

Я воспылал энтузиазмом. Но на лицах остальных я увидел не только страх, но и возмущение. Собственно только тогда я осознал, с какими трусами я жил всё это время. И сам был таким же трусом.

– Думаю, это плохая идея, – сказала Мария. Как всегда своим мягким голосом, но в этот раз очень настойчиво, словно говоря, что не желает продолжать этот разговор.

– А что нам ещё остаётся?! – возмутился я, и резко встал. – Помереть с голоду?? – Все молчат, не смотрят на меня. – Без еды мы умрём. И останется либо рискнуть и добыть еды, либо помереть здесь!

Маня единственная кто подняла на меня глаза – испуганные, и она была готова разрыдаться. Я не хотел её пугать, но обстоятельства обязывали быть жёстким.

– Лучше уж в здании, – сказала нянечка Анна. – Чем в челюсти этих тварей!

– Да и тем более, – вмешалась Вера. – Борис, он…

– … не вернётся, – холодно оборвал я. И первый кто озвучил это. – И вы все это понимаете.

Мне никто больше не перечил. Я просто вышел и всё. Зашёл в туалет и закрыл дверь. Я был зол. Из-за их реакции, из-за их трусости, из-за их желания висеть на шее дяди Бори, который возможно уже погиб. Нет. Который вероятно уже погиб. Зол из-за утраты своих родителей – что за вопиющая несправедливость! За что?!

Но вскоре злость переросла в отчаяние и боль. Я упёрся в края раковины и понурил голову. Мои родители… Друзья, коих было мало. Школа. Планы, мечты, вся моя жизнь. Всё что я любил. Всё это кануло.

И будет ли хоть отчасти как раньше? – задавался вопросом я.

Вернётся ли нормальная жизнь на нашу планету?

Я открыл кран и умылся холодной водой. Успокоившись, вышел в коридор. Я услышал тихие шаги, повернул голову и увидел Маню. Она робко приближалась ко мне, встала передо мной и ещё долго мялась на одном месте.

– А́дам, – начала она, говоря неуверенно. – Ты что и вправду собрался выйти наружу?

Я видел, что её это очень беспокоило. Возможно, я потерял всех близких, друзей, я даже не знаю, жив ли кто-то из них сейчас – но я рад, что сумел обрести нового друга, и уж его-то я не потеряю. Вместо ответа я уверенно кивнул головой, но потом всё же сказал:

– Маш, со мной всё будет хорошо, я справлюсь, – заверил я её.

– Но ведь дядя Боря не справился.

– А я справлюсь, – ещё увереннее и твёрже сказал я, смотря ей в глаза.

И это сработало, она заметно успокоилась и едва заметно кивнула. Я решил идти на следующий день – в обед.

Погода ясная, солнце печёт. Ещё вчера я раз на двадцать мысленно прошёлся по составленному маршруту; думал о том, что буду делать, если встречу тварь или опасное насекомое, типа комара.

Я чувствовал, что я готов, что я это сделаю!

Я стоял перед дверью, и внутри меня всё кипело. Я решил выйти через боковую дверь, так будет ближе. Что хорошо в зданиях детского сада, так это то, что в нём имеется множество дверей с разных сторон.

На мне рюкзак, один из баллонов за спиной за ремнём, одна из зажигалок в кармане джинсов. В рюкзаке бита, в руке «копьё». Я уже готов был открыть дверь и выйти, даже потянул руку к ручке, но тут меня остановил голос за спиной.

– Подожди.

Я развернулся и увидел Маню. Она переоделась – в джинсы, балетки и симпатичную кофточку с короткими рукавами. Волосы убрала в высокий хвост, его пышноте позавидовали бы девчонки. Я увидел у неё за ремнём нож, а в руках она держала заточенную толстую и длинную палку.

На пару секунд я замешкался и даже подумал, что она осмелилась и решила пойти со мной. Но я глубоко ошибся. Вооружилась она лишь от страха, а пришла просто пожелать удачи.

Я кивнул, прощаясь, медленно открыл дверь, а затем вышел наружу. Пока всё было тихо и спокойно. Двинулся по асфальтированной дороге, спустились вниз к воротам с узорами из железных прутьев. Страх комом трясся внутри меня, разворачиваясь всё больше и больше, но мне удавалось сдерживать его. Мои руки немного тряслись, а ноги подгибались. Но мысль, что я не трус как они, придавала мне сил.

Я протиснулся через прутья и оказался вне территории детского сада. Впереди меня продолжается дорога, справа садик за забором, слева – дорога вниз. А вот впереди наискосок и немного левее стояло низкое кирпичное здание. Рядом с ним магазин, которого ещё не было видно, если только крышу.

Неожиданно я услышал странный звук, который очень стремительно нарастал. И через пару секунд над моей головой пронеслась огромная стрекоза, тело больше человека. Я резко присел, смотря на неё, даже подумал бежать, скрыться в траве.

Когда быстрое хлопанье крыльев стрекозы удалилось и затихло, я возобновил движение. Примкнул к кирпичной стене, и пошел вдоль неё. Я услышал, как кто-то ползает по крыше, и замер. Моё сердце бешено застучало, а ладони взмокли. Но кто бы там ни был, оно ушло. Я сглотнул, смочив пересохшее горло, и снова возобновил шаг.

Прошёл стену, выглянул из-за угла и тут же вернулся обратно – на секунду забыл, как дышать. Успокоившись, я снова выглянул. Два жука-носорога, как кабаны, лакомились сочной травой, что расла в клумбе в углу – на стыке двух зданий; второе – длинный магазин.

– Они безобидны, – говорил я едва слышимо сам себе. – Едят только траву. Им плевать на людей.

Набравшись решимости, я уверенно кивнул и вышел из-за угла. Осторожно обошел их, подошел к небольшой каменной лестнице, которую разделяют на две части металлические перила-трубы. Наверху – справа начинался магазин, а слева парапет.

Я приблизился к входу в магазин. Над ним нависал угол – козырёк, поддерживаемый двумя столбами, возле одного из которых валялся опрокинутый мусорный бак. На козырьке кто-то копошится, я велел себе остановиться и прижался к стене. Потом осторожно выглянул, смотря наверх. Там копошились муравьи и что-то разбирали. Они полностью были заняты своим делом.

Я как можно осторожнее прошел оставшееся расстояние и оказался под козырьком. Остановился. Напротив двери, дальше прямо у подножия широкой лестницы я увидел знакомый старый фургончик. Тихо ахнул, раскрыв глаза. И направился к нему, совершенно забыв про страх и осторожность. Вышел из-под козырька, подошёл к началу бетонной лестницы без перил и смотрел вниз на фургончик.

Немного потрёпанный временем, дверь покрылась ржавчиной в углу. На боку две царапины, ниже небольшая вмятина. Нижняя половина зелёного цвета, болотного оттенка, верхняя половина – потемневшего белого цвета.