Вторжение - София Совина

Маня, выйдя из оцепенения, попятилась назад, пистолет выпал из дрожащих рук. Она запнулась об игрушку и упала на спину, тварь собиралась прыгнуть на неё. Я слышал, как с боку лез кто-то ещё. Но для меня было важно спасти Маню. Но моё ружьё стояло у двери.

Как только Маня упала, я метнул «копьё», которое в один миг достал из рюкзака – нож на конце палки от швабры влетел в тварь, пронзив её тело. Она, издавая жуткие звуки, упала, пролетев с копьём по инерции ещё немного.

За спиной я услышал выстрел и страшный выкрик подстреленной твари где-то недалеко от меня. Я подбежал к Мане и помог подняться. Но она смотрела не на меня, а на стеллаж с игрушками и детскими книжками, на нём сверху на нас ползла, ранняя плюшевых зверюшек, такая же тварь, которую я убил только что. Я быстро достал из-за на спины баллон – это оказался какой-то женский дезодорант. Нажал на распылитель, а второй рукой вынул из кармана джинсов зажигалку. Она зажглась со второго раза, и тут же появилось пламя, которое я направил на прыгнувшую на нас тварь. Пока я палил её дотла, склонившись к полу, дядя Боря отстреливался от других тварей. Маня подняла свой пистолет, неумело держа его обеими руками, и выстрелила в тварь, что лезла через разбитое окно. Когда выстрелила, взвизгнула от отдачи. Она промахнулась. Я, закончив жарить тварь, выхватил у неё пистолет, прицелился и выстрелил – убил; тварь отбросило назад.

– Отступаем! – кричал дядя Боря. – Отступаем!

Я, обхватив Маню за плечо, прижав к себе, стал пятиться назад, держа пистолет в правой руке. Выстрелил два раза, убив тварей, которые вылезали из-под мебели и из-за вещей. Выстрелив в четвёртый раз, я столкнулся с дядей Борей. Я вернул Мане пистолет и поднял своё ружьё. Мы вышли через дверь и закрыли её, подпёрли скамьёй и побежали со всех ног, слыша, как твари долбятся в дверь.

Мы выбежали из детского сада и кинулись бежать к фургону. Запрыгнули внутрь, дядя Боря завёл его, и мы тут же тронулись с места. Я выглянул в окно, так как сидел возле него и увидел, как эти твари выбрались на улицу и бежали за нами, перебирая восьмью ногами, а некоторые прыгали и прыгали достаточно высоко и далеко.

Фургон выехал из садика и резко повернул влево, с горки вниз, вильнули и выехали на дорогу, повернули направо и на всех парах мы помчались по прямой дороге, минуту-две, потом дядя Боря сбавил скорость. Проехали перекрёсток, светофоры, конечно же, не работают. Мы остановились возле вокзала под крышей; здесь обычно останавливались автобусы, на которых можно уехать в другие ближайшие города.

Минуты две мы молчали, не смотря друг на друга, переводили дыхание. Маню, что сидела между нами, трясло как от лихорадки. Я взглянул на неё, а она сидела, смотрела перед собой, сама бледна, а глаза как у бешеной испуганной кошки. Тогда мне стало её очень жалко, хотелось обнять, чтобы успокоить. Но я сидел как бревно. Мне же самому было жутко и страшно; хочтелось сжаться в комок и зарыдать в голос. Хотелось молить, чтобы всё это закончилось, чтобы это оказалось страшным сном.

– Поедем ко мне в укрытие, – сухо сказал дядя Боря.

Ему не ответили. Фургон тронулся с места и спокойно ехал по пустой дороге безлюдного города. Широкие трещины на асфальте, поваленные фонарные столбы, но были и те, что стояли или накренились. Трава на газонах очень высокая и сочная, цветы лезли из клумб. Разрастались деревья, росли новые, на здания проникал плющ. Откуда-то в городе взялся папоротник, который обычно растёт в лесах. Это было странно. Но не странее чем выросшие насекомые и страшные твари.

Ехали мы не долго. После вокзала начинается как бы более новая и современная часть города, здесь больше многоэтажек. А мы проехали прямо и свернули в гаражи. Остановились возле одного из них. Железная синяя дверь с железной ручкой обляпана липкой паутиной, на земле валялись остатки пустых яиц твари. Мы взяли продукты и вошли внутрь.

Дядя Боря зажёг большой фонарь, как прожектор, который весел на потолке вместо лампочки. Небольшое помещение, бетонный пол и стены. Справа от входа, старенький и потрепанный выцветший бордовый диван, рядом тумба без дверцы. С другой стороны, в верхнем углу квадратная деревянная дверь в полу – спуск в ямку. Ещё тут был старый стол, шкаф с инструментами, гвоздями и прочими мелкими штучками. А так, здесь довольно пусто.

Вот так я и прибыл в своё третье убежище. И надо сказать, если сравнивать с двумя предыдущими, то оно гораздо надёжнее. Вокруг бетон, дверь из железа, окон нет, ещё есть и куда спуститься, если что. А так как здесь надёжнее, то и спокойнее.

– Обустраивайтесь.

Дядя Боря разобрал продукты – одни в шкаф, другие сложил в пакеты и спустил в ямку. В это время мы просто сели на диван и сидели, смотря в стену.

– Как ты? – спросил я, через минуту.

– Спасибо, – ответила Маня и повернула ко мне голову. Я удивлённо вскинул брови. – За то, что спас мне жизнь.

– Я не мог иначе.

Она снова отвернулась, смотрела перед собой.

– До сих пор не могу поверить, что их больше нет.

– Да. Я тоже.

Позже мы разложили диван, и теперь вместо одного спального места – два. Внутри него был ещё и матрас. Я и Маня спали на диване, дядя Боря на полу на толстом матрасе. А укрывались мы старыми пледами, которые неприятно пахли.

Запись шестая

Новый бум

Когда закончилась еда, я с дядей Борей отправился наружу, а Маню оставили в гараже, так как она наотрез отказалась выходить. Мы сели в фургон и поехали в ближайший продуктовый магазин.

Как только выехали из гаражей на дорогу, напротив увидели магазин – двухэтажное здание. Судя по вывескам, на первом большой продуктовый отдел.

Фургон под управлением дяди Бори свернул на стоянку. Взяв ружья, мы вышли наружу. Слепило солнце, очень тепло. Сидя в гараже, я успел по нему соскучиться, а ещё по ветру и теплу, что мне даже не хотелось возвращаться обратно.

Всё прошло успешно. В магазине никого не было. Снаружи встретили только больших насекомых, никаких тварей. Нам явно сегодня очень везло.

Через пару дней.

Дядя Боря подходит ко мне с биноклем, который он нашёл в своём хламе. Он предложил одну неплохую идею, которую Маня сочла за безумную, что неудивительно. Но я ею воодушевился и согласился. Наверное, ему было мучительно сидеть здесь, как птице в клетке, когда заняться толком нечем, одна скука. Собственно в этом мы с ним очень схожи.

Маня не хотела нас отпускать, но дядя Боря сумел убедить ее, что сейчас на улице безопасно, и даже что удивительно, она пошла с нами. Мы вышли наружу. Прошли мимо фургона. Шли по дороге усыпанной мелким гравием между гаражей, которая понемногу зарастала травой. Перед нами пробежала большая и противная на вид многоножка, Маня взвизгнула. Но насекомое не обратило на нас никакого внимания.

Мы дошли до электровышки. Я, повесив ружьё на спину, наискосок, полез вверх по перекладинам. Было страшно, и надо сказать не без причины – это опасно, лестницы то нет. На шее у меня висел бинокль. Маня караулила снизу, стоя внутри вышки из железных балок. Дядя Боря залез на крышу крайнего гаража и наблюдал оттуда.

Пока я лез наверх, мимо пролетел большой шмель, громко жужжа. Я залез почти на самый верх, где находились провода. Сумел занять сидящую удобную позу, крепко обхватив одной рукой балку, прижимаясь к ней. Вышка достаточно высокая и отсюда город видно хорошо, особенно старую часть, где почти нет высотных домов. Я взял бинокль и стал осматривать улицы. Я смотрел в сторону своего дома. То, что я тогда увидел – меня очень насторожило и показалось странным.

Лес хорошо разросся и будто теперь стремился в город, потому что там явно растительности прибавилось, особенно возле окраины города, где берут начала первые жилые дома. И мой дом где-то там, но чуть дальше от окраины. Жаль, что бинокль довольно старый, а не современный, и я не мог детально рассмотреть то, что происходило там.

Я слез вниз и поведал обо всём Мане и дядя Боре – он выглядел так, словно его ожидания оправдались. Что-то заставило вырасти не только насекомых, но и застаивло растения расти гораздо быстрее.

Долго в безопасности мы не пробудем, нужно будет уходить – я это точно тогда знал.

На следующий день, я и дядя Боря снова вышли наружу к вышке. Когда я был наверху и наблюдал – увидел как над лесом, за «верблюдом», как и тогда в первый день – тучи густели и создавали воронку. Над нами тучи не так тяжелы и серы, хотя ещё недавно было чистое голубое небо с редкими облаками и лучистое солнце. Подул ветер, поддувал под футболку и шевелил отросшие волосы. Я, не отрываясь, смотрел вперёд на то, что дяде Боре видно с гаража, но не так хорошо как мне.

Снизу откуда-то с земли среди высоченных деревьев, где-то за «верблюдом» в центр воронки из густых туч ударил луч света, заряженный неведомой энергией. Прямо как тогда. И по небу побежали синие молнии, тучи засверкали, загромыхал гром.