Хакер хочет в Тамбов - Петр Северцев

– Вам на какой срок? – смерила она меня недоверчивым взглядом.

– День или два, – рассеянно ответил я, оглядывая панно на спортивные темы, украшавшее стены холла.

– Одноместный? Двухместный? – продолжала она анкетирование.

– Одноместный.

– Люкс? Полулюкс? Без удобств?

– Зачем же без удобств? – удивился я. – Полулюкс, скажем.

– Двести сорок тысяч в сутки. Если подождете до полудня, – тут она бросила взгляд на часы, – то сможете немножко сэкономить.

– Не подожду, – заверил я ее. – Мое время дороже стоит.

– Как угодно, – обиделась она. – Заполняйте.

И, небрежно швырнув мне формуляр, углубилась в свои бумаги.

«Туризм», – вывел я не без улыбки в графе «цель посещения».

– Двести первый, – «бандерша» протянула мне ключи с грушевидным брелоком. – Скажете коридорной, она вас проводит.

Номер полулюкс почти ничем не отличался от обыкновенных гостиничных номеров.

Разве что наличие цветного телевизора, репродукции на стене и подсвечника для непонятных целей на подоконнике оправдывало дороговизну.

Быстро приняв душ, я просмотрел карту города.

Судя по скоплению разнообразных палочек и столбиков в одном месте, я пришел к выводу, что Тамбов – порядочная дыра и весь центр города можно обойти пешком за полдня, а уж объехать-то за час. В чем я вскорости и убедился.

Мой «жигуль» цвета пожарной машины плавно ехал по улице Набережной. Налево простирались зеленые ели и начинавшие желтеть осины лесопарка, справа шумел город.

Я решил для начала поместиться в район памятника воинам-тамбовцам, возле постамента которого Сергей Воронцов играл с безногим инвалидом в подкидного дурачка на американскую валюту.

Памятник располагался неподалеку от городского парка, который, как ни странно, был по совместительству филиалом кладбища – там располагалась братская могила борцов за установление Советской власти.

А бомжеватого вида граждан, действительно, хватало с избытком.

Наверное, теплый сентябрь располагал население города к созерцательному времяпровождению.

Определенный контингент лиц обоего пола предпочитал созерцать раннюю осень на лоне природы в обнимку с «тем единственным, что никогда не изменит» – чекушкой чернил.

«Раньше пили шафран, а теперь портвейн, – размышлял я, примериваясь, к какому из алкашей мне стоит подойти. – Что значит для русской ментальности такой глобальный переворот в алкогольном пристрастии?»

Выбрав, наконец, пожилого бородача с остановившимся взором, я прямиком направился к нему.

– Привет, дед, – хлопнул я его по плечу и достал пачку сигарет. – Как тут у вас, ничего?

Тот жестами показал, что хочет курить.

Неужто я нарвался на немого?

Сунув ему в рот сигарету и поднеся огоньку, я осведомился:

– Нормально?

Батя разразился приступом дикого кашля.

Казалось, что он вот-вот вывернется наизнанку, но нет, обошлось.

– Пока не покурю – говорить не получается, – с трудом объяснил он мне загадочную особенность своего разрушенного организма. – Это у меня по осени обычно бывает, а к весне проходит.

– Сложный случай, – посетовал я. – Слушай-ка, а где тут у вас безногий такой, на каталке?

Батя смерил меня грустным взглядом.

– У нас много безногих. И безрукие тоже в наличии имеются.

– Он еще в карты играть умеет. Недавно вот... – начал я, но алкаш понял меня с полуслова.

– Харитоныч?! – радостно спросил он. – Который с севера?

– Н-ну, может и он, – осторожно предположил я, навострив уши.

– Точно, – ткнул меня в грудь обрадованный собеседник. – Харитоныч, он знаешь какой мужик?

– Нет, – честно ответил я.

– Он во какой мужик, – батя выставил вверх большой палец.

– Это в каком же смысле? – решил я уточнить на всякий случай.

– Всех угостил, – алкаш даже прослезился. – Никого не обошел.

– Это с какой же радости? – не прекращал я любопытствовать, чуя, что добыча где-то близко и нашаривая в кармане мелкие купюры.

– Победил чужеземца в честном бою, – несколько высокопарно ответствовал мне батя после очередной затяжки моим «совереном».

– В карты, что ли, выиграл? – расставил я точки над "i".

– Ну, – подтвердил мне собеседник. – А я о чем тебе толкую? С этой канатоходкой они вместе тут с безумным играли. Деньги чужие, цвета зеленого, но это, говорят, даже лучше, чем наши.

– И всем поставил?

– До сих пор сушняк мучает. Не поможешь? – с надеждой посмотрел на меня мужик.

Я достал из кармана червонец и пошелестел им перед носом жертвы зеленого змия.

– А где сейчас Харитоныч? – тихо спросил я. – Хочу посмотреть на щедрого человека.

– Так где ж ему быть? – удивился мой собеседник. – На набережной спит, где обычно.

Он устремил взгляд в направлении канала Цны и ткнул пальцем куда-то вверх.

– Во-он там, под дубом, сразу как спускаться будешь, -хрипло проговорил он, косясь на мой червонец.

Я врчуил ему купюру и спросил напоследок:

– А кто такой канатоходец?

– Циркачка спившаяся, – с сожалением ответил мужик. -Не люблю я ее, непонятная она. Петухом кричит и всякое выделывает не по-людски. А Харитоныч – тот нет... Чтоб на голове стоя водяру жрать – не-ет, он все чинно, хоть и убогий...

Уже напоследок, всматриваясь в указанный мне огромный дуб, я поинтересовался:

– А тот безумный, с которым в карты играли, он что -местный? Юродивый, что ли?

– Нет, – со значением ответил мне пьянчужка, сжав в кулаке банкноту. – Вроде как пришлый человек, скитающийся. Все выспрашивал как мол, мы тут живем, да что у нас бывает. Надоел, хуже горькой редьки, едва отвадили. В карты с ним Харитоныч сыграл, тот продулся, но не расстроился ничуть, а спасибо сказал и исчез с глаз долой. Не, не местный. Никто его не признавал.

– Ну спасибо, дед, – помахал я рукой на прощание. -Может, еще и свидимся.

– Как знать, – загадочно ответил змееборец. – Жизнь – она разная бывает.

Похоже, версия о помешательстве Воронцова начинала обретать зримые очертания.

Неадекватное поведение, странный интерес к гражданам, ведущим асоциальный образ жизни...

Если, конечно, тут не кроется нечто более тонкое.

Харитоныча, однако, под дубом не оказалось.

Я уже стал грешить на алкаша в парке – не надул ли он меня, желая лишь заполучить деньги, но строгая женщина в черном халате, инспектировавшая урны и одновременно подметающая площадку перед музеем, подтвердила мне, что Харитоныч действительно проводит под этим дубом большую часть своего времени, но сейчас он на трассе.

– Проедет по Коммунальной, денег насшибает и снова сюда, – описала она передвижение на каталке по центральной улице города в поисках милостыни как традиционный маршрут рэкетира.

Решив, что Харитоныч от меня не уйдет, я предпринял рейд по гостиницам – благо в городе их кот наплакал.

Цель данных посещений была вполне прозрачна – установить, не останавливался ли там в течение недели Сергей Воронцов.

Я не очень-то верил в успех предприятия, хотя стоило мне это удовольствие триста тысяч рублей – по пятьдесят в каждом отеле.

Результат нулевой, зато совесть чиста. Почти пословица.

Стоп-машина, а почему только шесть отелей?

Ведь есть еще один – тот, в котором остановился турист Мареев Валерий Борисович?

Чем черт не шутит!

Я прыгнул за руль и быстро-быстро вернулся в холл гостиницы «Колхозная».

– М-м... Тут мой приятель должен был подъехать, – протянул я полтинник с добавочными нулями строгой «бандерше». – Где-то неделю назад.

– Ну и что? – подняла она на меня глаза.

Ее взгляд уперся в банкноту, но руки продолжали лежать на тетради.

– Не глянете ли, нет ли у вас Воронцова среди постояльцев. А то окажется, что живем по-соседски, а про это знать не знаем, – с улыбкой попросил я и положил денежку рядом с собой на перегородку.

Администратор зашелестела бумагами (когда она успела взять пятидесятитысячную – ума не приложу, бумажка, казалось, просто исчезла со стойки) и вдруг ахнула:

– Воронцов вы сказали?

Я удивленно кивнул.

Неужели все так просто? Press any key... Нажмите любую кнопку...

– Ай-ай-ай, – женщина покачала седой головой. – Ваш приятель, между прочим, большой шалун. Очень беспокойный постоялец.

– Что вы имеете в виду? – взбоднулся я. – Женщин, что ли, в номер приводил?

Администратор только хмыкнула.

– Эка невидаль! Да тут форменный бордель по вечерам, сами увидите. Фирмы постоянные номера арендуют специально для этих дел. Мы в единственный люкс академика поселить не могли – на год вперед абонирован. А куда денешься при такой жизни? – доверительно поведала она мне.

– Так что там было с Воронцовым? – начал терять я терпение.

– Кричал как ненормальный, жильцы жаловались, – укоризненно посмотрела на меня женщина, будто кричал не Воронцов, а я.

«Н-да, похоже я ищу сумасшедшего, – констатировал я не без грусти. – Прав был Приятель, не стоило браться за эту работу».