Путешествие безумцев - Хелен Хамфриз

– Тэсс! – шепчет Энни. Она хочет убедиться, что мир вокруг нее реален, что у Тэсс, скорчившейся под одеялом на кровати у противоположной стены, свое, а не ее лицо. Но Тэсс не просыпается, и Энни слышит лишь ее тяжелое дыхание.

В доме миссис Гилби выдавались дни, когда Энни не произносила ни слова. От своих «Мэри» миссис Гилби ожидала только добросовестного выполнения их обязанностей. Она никогда ни о чем не спрашивала Энни, не вызывала ее на разговоры. Когда Энни подолгу молчала и ей вдруг требовалось что-нибудь сказать, то она порой с трудом справлялась с собственным голосом, который оказывался хриплым, грубым и чужим.

– Господи! – шепчет Энни в темноту. – Избавь меня от этого сна.

Она закрывает глаза, затем снова открывает. От ее слов комната подергивается тонкой рябью, каждое слово закручивается вокруг нее маленьким вихрем. Повернув голову к окну, увидишь множество колких звезд в ночном небе. Закрыв глаза, увидишь черную дорогу, кирки и лопаты, мелькающие в пыли.

Утром своего первого рабочего дня Энни поднимается в половине седьмого, бормочет про себя молитвы во время умывания и спускается в кухню. Кухарка, уже успевшая все перемыть, начистить и разжечь кухонную плиту, наливает Энни чашку чая, после чего отправляет ее подметать главный холл. У миссис Гилби Энни запрещалось пить чай, так как его потребление было рассчитано однажды на годы вперед и он считался слишком дорогим продуктом, чтобы расходовать его на прислугу.

Имевший привычку работать до завтрака, мистер Дашелл обычно вставал рано, его будить не надо. В половине восьмого Энни посылают наверх с горячей водой и чаем для Изабель. Она стучит в дверь – никакого ответа. Она стучит снова. Наконец она ставит поднос на пол, открывает дверь и входит. Изабель спит, свернувшись клубком под одеялом. Энни шумно выливает горячую воду в таз, задев его край кувшином, наливает чай в чашку и ставит чайник на туалетный столик. Никакой реакции. Она берет чайник со стола и снова ставит, стараясь побольше шуметь.

– А, Энни, доброе утро. – Изабель садится в постели, запустив руку во всклокоченные волосы, затем взмахивает руками, словно отгоняя остатки сновидений. – Что, уже утро?

– Да, мэм. – Энни ставит кувшин и чайник на поднос.

Она чувствует на себе взгляд хозяйки.

«Она здесь словно мистер Рочестер в Торнфилд-Холле, – подумала Энни. – Это она, а не мягкий, деликатный мистер Дашелл, которого я вчера встретила на дорожке, настоящая хозяйка этого дома».

Подняв глаза от подноса, Энни видит, что миссис Дашелл снова упала на подушки и заснула. Энни тихо выходит из комнаты.

На кухне за столом Тэсс заканчивала свой завтрак. Подвинувшись на скамейке, она освобождает место для Энни.

– Садись рядом, – пригласила она. Кажется, Тэсс уже успела забыть об их столкновении из-за постелей. Радуясь этому, Энни приступила к своей каше и чаю.

– Тебе достаточно? – спросила кухарка, положив яйцо в кастрюльку, чтобы сварить его для Энни.

– Что это, никак плита заговорила? – воскликнула Тэсс.

– Чего это ты? – буркнула кухарка, не оборачиваясь.

– Не хочу быть грубой, миссис, но обычно я вижу только вашу спину. – Тэсс резко встала из-за стола, уронив на пол кухонный нож.

«Нарочно», – подумала Энни.

– О-о-о, – сказала Тэсс. – Нож упал! Жди гостей нынче к вечеру. – Она хихикнула. – Пойду, надо бы принарядиться.

Она быстро вышла из кухни и направилась к себе в прачечную, кирпичное строение в заднем саду.

Здесь никто, как на Портмен-сквер, не заставлял Энни, едва закончив одно дело, сразу же хвататься за другое. У нее находились минуты, чтобы послушать щебетание птиц, полюбоваться солнечными лучами, падающими на старые картины в гостиной. Здесь не надо было каждый день скрести каменные ступени лестницы, как она это делала в Лондоне. Здесь люди не перешагивали через нее так, словно ее вовсе не существовало. Когда она, сидя на корточках, начищала латунные стержни лестничных перил, мистер Дашелл деликатно обошел ее и даже поздоровался с ней. Никто не обнаруживал намерения постоянно искать изъяны в ее работе. Напротив того, ни хозяин, ни хозяйка не проявляли интереса к домашним делам. Ведение хозяйства было предоставлено кухарке.

Когда мистер Дашелл миновал ее, Энни выпрямилась и разогнула уже начавшую болеть спину. «Почему я обречена на вечное страдание, запугивание и несправедливые обвинения?» – произнесла она свою любимую фразу из «Джен Эйр». Она привыкла повторять ее про себя, пока работала у миссис Гилби. Это помогало ей легче переносить все эти обвинения, запугивания и бесконечные страдания.

Энни вытирает пот со лба. Сверху доносятся голоса Эльдона и Изабель. Ощущение сытости после обильного завтрака до сих пор не прошло. Теплый и спокойный дом. Пожалуй, надо будет перечитать «Джен Эйр» еще раз – найти другую фразу, более подходящую к нынешней обстановке.

Эльдон постучал в дверь жениной спальни и вошел, не дожидаясь ответа. Изабель сидела у окна. Уже одетая, но еще не причесанная.

– А, – сказала она, увидев мужа. – А я думала – это новая горничная.

– Она сейчас драит перила на лестнице, – пояснил Эльдон, проходя в комнату, но не приближаясь к жене. – Это необходимо?

– О, мы просто погибнем без этого. Я во всяком случае. Что ты о ней думаешь?

– Кажется, хорошая девушка.

– И красивая, правда? Когда я ее в первый раз увидела, то сразу подумала, что с нее можно было бы сделать несколько отличных фотографий. Но сейчас я вообще больше ни в чем не уверена, ни в своих идеях, ни в этих моделях.

Они пристально посмотрели друг на друга.

– Я искал свои очки, – сказал Эльдон.

– Тебе необязательно изыскивать предлог, чтобы войти в мою спальню, – ответила Изабель.

– Я их уже нашел, – помахал он очками. – Завалились в щель, когда я уснул в кресле.

Он вспомнил далекие годы вскоре после их свадьбы, когда ему так не хотелось покидать постель жены. Разделявшая их сейчас дистанция в несколько шагов звенела одиночеством. Законный супруг, он стал ей совершенно чужим.

– Почему ты еще не в студии? – Эльдон вернулся к мысли, которая завертелась в его голове, когда, проходя по коридору, он увидел закрытую дверь ее спальни.

– Пытаюсь решить, действительно ли я неудачница…

– И как?

– Эльдон, – Изабель протянула к нему руку, он шагнул вперед и сжал ее холодную, сухую ладонь. Они стали чуть ближе друг другу. – Неужели меня никто никогда не будет принимать всерьез?

– Роберт Хилл? – спросил он, вспомнив вчерашний визит знаменитого соседа, имевшего обыкновение навещать их, когда работа начинала его тяготить.

– Все они Роберты Хиллы, – сказала Изабель.