Черное пламя - Александр Тарасов

Дальние границы манили людей всегда. Ещё в эпоху дохристовую, когда учёные древности лишь начинали постигать небесный свод и суть явлений, происходящих на нём, мальчишки мечтали стать отважными героями, капитанами кораблей, что пронзят пучину и откроют новые земли, расы, найдут сокровища. Именно эти мальчишки, не растерявшие в тернистом жизненном пути задор молодости, отважные и любопытные, становились первыми во всём, достигая вершины своей мечты.

С того памятного старта, наверняка не раз виденного в хронике каждым из нас, появилась пережившая века традиция – новый дальний поиск всегда начинается ранним утром, в семь по космическому времени.

Ребята после изматывающей гонки в вирте выглядели неважно, как будто не спали трое суток каждый. Немудрено, что они тут же отправились дрыхнуть. А вот мой организм в очередной раз удивил, мобилизовав скрытые резервы, в результате чего я чувствовал себя до тошноты замечательно, как будто только что встал с кровати.

Приняв освежающий душ и переодевшись, я плотно засел за знакомство с кораблём, нужно же иметь представление об этом чуде науки и техники. Часть сведений, как и ожидалось, была засекречена. Тем не менее того, что выдал компьютер, с лихой хватало для осознания запредельных возможностей нового звездолёта.

На корабле действительно был интегрирован таргский преобразователь второй модели и энергетический кристалл шестого типа, что предоставляло невиданные доселе возможности. Помимо фантастической потоковой мощности, при данной схеме отпадала нужда в объёмных энерговодах. Вместо этого преобразователь создавал несущее поле, в границах которого к любому оконечному устройству напрямую подавалось ровно столько питания, сколько требовалось для его эффективной работы. Мало того, преобразователь на несколько порядков превосходил свой младший аналог, установленный на Тени, а потому имел возможность создавать любой тип энергии до третьего уровня включительно.

Иначе говоря, у корабля не было ни главных, ни вспомогательных орудий – огонь мог вестись из любой точки в пределах защитного периметра. Отсутствовали сложнейшие генераторы полей, ретрансляторы, накопители и прочие устройства, тем или иным способом включённые в цепь преобразования энергетики до установки на корабле установки Таргов. Десятки, если не сотни сложнейших и громоздких установок заменила всего одна, полученная от союзников.

Ещё одна хорошая новость: скорость полёта в гиперпространстве превосходила всё, когда-либо достигнутое человеком. А совершить повторный переход можно было уже через три минуты после выхода в нормальный космос. Даже корн, превзошедшие нас в быстроте, не имели возможности совершать двойной переход меньше чем за пятнадцать минут. Представляю, какие это открывало перспективы в разведке и тактике. Что ни говори, а техническое отставание от древних рас человечество выправляет всё быстрее.

Для ведения планетарных исследований, высадки экспедиций и десанта, кораблю была придана лётная группа. Две симметрично расположенные палубы вмещали сразу по шестнадцать новейших тяжёлых штурмовиков «Терминус». В ангарах планетарной техники компактно устроились четыре планетарных бота, два системных разведчика и пара орбитальных посадочных платформ, содержащих полный комплекс научного оборудования и способных самостоятельно преодолевать притяжение планет.

Рассмотрев объёмы посадочных площадок, я только вздохнул. И какого майор Дэвор не дал взять моего «беркута»? Да в «Ломоносов» ещё десяток таких машин бы вместилось. Вот бы можно было поэкспериментировать и сравнить возможности малого и тяжёлого кораблей, выполненных по схожей технологии.

Все проводимые в рамках миссии операции поддерживались расквартированным на корабле усиленным взводом космического десанта из тридцати шести особей и отделением тяжелой поддержки, имевшем в составе четыре планетарных танка «мастодонт». Этого вполне хватало для защиты научных групп на поверхности от любой мыслимой опасности. Да ладно, «мастодонты» могли и тяжёлого с орбиты ссадить при определённом раскладе. Всего же экипаж корабля, включая лётную группу, десант, техников и учёных, составлял триста десять человек.

Все эти подробности стали известны в течение часа. Я как раз перешёл к системе управления крейсером, когда прозвучал внутренний вызов. Ответил, и мою голову тут же охватило мерцание поля подавления, вызов имел статус секретности. На экране материализовалось мужское лицо среднего возраста, глаза которого излучали живой интерес ко мне.

– Добрый день, Василий, с прибытием! Вы не могли бы зайти к нам ненадолго? – Где-то я это уже слышал, прямо-таки дежавю.

Моё недоумение длилось совсем недолго. Сложно ожидать отсутствия интереса со стороны научного сектора к столь лакомому кусочку, как я с Колобком. Ни за что не поверю, что им забыли сообщить, что мы собой представляем.

– Меня зовут Пётр Сергеевич Весенин. Я являюсь руководителем научной секции «Ломоносова», – представился собеседник. – А вас мне порекомендовал профессор Терещенко, наверное, этот человек вам прекрасно известен, да. Видите ли, я некоторым образом ксенобиолог, а потому очень хотелось познакомиться с вашим питомцем и конечно же с вами, если вы не против.

Ну и что я говорил? С другой стороны, это вам не господин Терещенко. С экрана меня широким потоком окутывала аура доброжелательности, во взгляде не сквозило фальши, лишь любопытство учёного и ум светились в синих глазах. Спать тоже не хочется, так отчего бы и не проветриться, если так просят.

– Я не против, но мне сказали, что Колобок, простите за каламбур, чуть было не разнёс станцию «Колобок». Вы уверены, что всё ещё хотите его изучать?

– Мне об этом хорошо известно, я даже ознакомился с отчётом об инциденте. Виктор Игнатьевич соизволил поведать про сие печальное недоразумение, – собеседник экспрессивно размахивал руками, а лицо приобрело сердитое выражение, – но чего вы, позвольте спросить, ещё ожидали от станции, находящейся под командованием военных. Насильно заточить существо, имеющее все признаки разумного, не разобравшись, начать его мучить примитивными опытами, а когда оно у них что-то там случайно повредило, добиваясь свободы, открыть пальбу. Ума не приложу, отчего у них достало разума не пытаться забрать у вас, как вы там сказали, Колобка?

– Да как вам сказать… – я улыбнулся, мысленно вспомнив, как спецслужбы пытались разлучить Колобка со мной и чем всё кончилось.

Мне всё больше нравился наш главный учёный, особенно импонировало схожее отношение к солдафонам и прочим подобным им личностям. Обязательно следует подружиться с профессором.

– Вы правы, было бы забавно за этим наблюдать, но лучше с максимально возможного расстояния. Так вас можно ждать до старта? Или вы позже нас посетите?

– Профессор, я подойду прямо сейчас, но как мне вас найти?

– Нет ничего проще, я передаю маршрутную точку. Спасибо, Василий, мы вас ожидаем.

Так. Спешить, как на пожар, не нужно. Для начала Колобок. С нами на тренировку он не пошел, уподобившись лентяю-коту. Теперь это чудо мирно устроилось рядом с энергоузлом каюты, присосалось к нему, как к соске с молоком, и спит. На моё предложение прогуляться малыш отреагировал без особого энтузиазма, медленно убрал нить канала-приёмника, втянув её в тело, приподнялся над полом и, обогнув кровать, занял любимое место над плечом.

Вот тоже ещё счастье привалило. По пути на крейсер этот мелкий не отходил от меня ни на шаг и норовил больно плюнуть искоркой в любого близко приблизившегося (кроме Мишки и Марины, которой даже давался в руки). Питался он от энергоузлов, но много мощности не потреблял, а объевшись, менял цвет и начинал летать вокруг меня. Постепенно малыш перестал дичиться всех подряд, стал спокойным и несколько вальяжным, сейчас он действительно походил на пушистого кота.

По настроению Колобок становился упругим, как мячик, и норовил подлезть под руку за порцией поглаживаний. Стоило к нему прикоснуться, как лёгкие электрические разряды вызывали ощущение щекотки. Этакий энергетический вампир наоборот. Если же малыш не желал общения, то сквозь него можно было спокойно провести ладонь, почувствовав холод и несильную боль.

Что касается избирательной всепроникаемости, то Колобок преспокойно просачивался сквозь двери и стены, однако избегал любых силовых полей и энергетически обработанных материалов. Сами препятствия при подобных экспериментах моего питомца не страдали ни в малейшей степени – проверено. Но это в спокойной обстановке, если же разозлить…

Друзья рассказали, что когда малыша пытались поймать в больнице, он пробился сквозь локальное гравиполе, которым его накрыли, и разгромил палату, чуть не прибив двух десантников в силовой броне. После всего этого начисто ассимилировал шесть энергокристаллов, мощностью до двух единиц, превратив их в невзрачные, крошащиеся куски кварца. Дальше испытывать судьбу военные специалисты не стали, сочтя разрушение целого медицинского комплекса чрезмерным для отлова живой молнии.