Черное пламя - Александр Тарасов

Воздействие:

1. Существует в реальности в естественном состоянии.

2. Находится в рамках законов реальности.

3. Несколько воздействий, каждое из которых находится в рамках законов реальности, своим взаимодействием их нарушающие.

4. Изменяет законы реальности.

5. Добавляет законы иной реальности.

6. Изменяет локально мерность реальности.

7. Абсолютные законы (упорядоченная многомерность, точка хаоса, энергия и пустота).

Глава 3

– Васька, чего нос повесил? – стоявшая рядышком Марина заметила мой упёршийся в одну точку взгляд и шутливо пихнула локтём в бок.

– Вот ещё, всё нормально. Думаю, что нас ждёт там, – я кивнул на чёрное, усыпанное звёздочками окно в космос.

– А ты не думай много – голова лопнет. Предчувствие что говорит?

– Ничего, молчит, как шпион на допросе.

– Вот ты сам и ответил, значит, всё будет хорошо.

И впрямь. Если уж мой внутренний голос в кои-то веки не предрекает катаклизма, может, и впрямь обойдётся.

Несмотря на закончившуюся церемонию, никто и не думал расходиться. Ныряющие с головой в неведомое люди, объединённые целью, связанные друг с другом незримыми нитями судьбы, все вместе продолжали наблюдать, как во тьме гаснет искорка космической станции.

Разговор с Мариной ни в чём не убедил. Я продолжал размышлять о цели экспедиции и, главное, суждено ли вообще увидеть вновь трепещущие на ветру цветы Эдо или песчаные холмы Сангории.

Тяжкую думу о высоких материях прервали пафосно-банальные мыслишки, настойчиво расписывающие знакомства с новыми расами, артефакты древних, сражения с неведомыми врагами и найденный смысл жизни в довесок ко всему. Эк меня понесло.

Я потряс головой, прогнав свору нахальных несуразностей. Было бы о чём мечтать – обычный же поисковый рейд. Ждёт вас, кадет, учёба, стандартные патрульные полёты, может быть, немного практики на планете. Учёные дадут подержать в руке обломок древнего камня. На этом всё, амба.

Тут к нам подошла Иллана.

– И чего мы на вызовы не отвечаем? – она упёрла руки в бока и с прищуром посмотрела на меня.

– Нашла когда звонить – в три ночи. Я занят был, знакомился с умными людьми и в лабораторию Колобка определял. – Нет, в самом деле, я что, до самой старости буду отчитываться за каждый шаг?

– То-то я его с тобой не вижу, в банку посадили?

– Да тебя саму пора консервировать, как медицинский раритет, и вообще отстань, он заряжается.

– Так, так. Утаиваем от друзей жизненно важные сведения, – это Мишка присоединился к моей дражайшей родственнице, встал рядом с ней и точно скопировал взгляд, позу и выражение лица Или.

– А поподробнее? – хоть Марина, умничка, не стала прикалываться.

И чего все сразу накинулись на меня несчастного? Когда б я имел шанс поведать о судьбе моей живности, если только-только приполз на торжественное построение? Вот подниму их в следующий раз посреди ночи и буду нудно вещать, как и куда отлучался и чего интересного там произошло.

С другой стороны, понять друзей можно. Колобка успели полюбить, и любые изменения, связанные с моим ручным питомцем, вызывали живой интерес у компании, поэтому я в темпе поведал страждущим про успехи в деле кормёжки мелкого. С меня сразу взяли обещание непременно всё им рассказать, как только появятся новости.

Тем временем то один, то несколько членов команды разворачивали экраны и, извинившись, спешили покинуть ангар. Похоже, утреннику конец, начинается служба.

– Расскажи, как у тебя дела в медцентре, никого ещё не распотрошила? – продолжил я подкалывать своего домашнего доктора.

Иллана снисходительно окинула меня фирменным царственным взглядом и, как ни в чём не бывало, в своём обычном ядовитом стиле поведала, что в всё просто чудесно, начальник попался толковый (ну ещё бы он таковым не был), пациентов пока нет, если не считать за такового техника, умудрившегося вывихнуть палец вчера вечером.

Дорого, очень дорого встал бедолаге этот инцидент. Лучше бы он застрелился, ну или молчал в тряпочку. Вывих пальца. Ха. Наверняка наслушался о красотках, определённых на службу в местный госпиталь, и решил попытать счастья.

Палец ему вправили профессионально, быстро и без всяких нареканий. Но, поскольку это был первый посетитель за день, решили (нужно же было на ком-то обкатать оборудование) провести короткое, ни к чему не обязывающее обследование невольного пациента.

Григорий (так звали незадачливого инженера) только через три часа умудрился каким-то образом сбежать из чутких рук медиков. Преодолев границу медицинского сектора, он вздохнул с облегчением, мысля себя в безопасности. Плохо он Иллану знает. Она в заботе о ближнем готова нести лечение в широкие массы, пусть даже насильственными методами.

Когда несчастный услышал за спиной громкое «Пациент, немедленно вернитесь, мы с вами не закончили!», то припустил по коридорам так, что позабыл и про транспортную систему корабля, да и вообще про всё на свете. Он преодолел километр бегом за рекордное время, спрятался у себя в каюте и не выбирался до самого отлёта.

Красочность пересказа, пересыпаемая остротами, вызвала неудержимый приступ хохота. Учитывая, что Иллана, скажем так, несколько усердствует во время общения со своими пациентами, при полном попустительстве этого садизма начальством, я только посочувствовал Грише, который наверняка раз и навсегда зарёкся обращаться к этим «коновалам». В целом не удивлюсь, когда по кораблю пойдут страшные слухи про мою сестрёнку.

– Вась, жду к себе. Ты же не откажешь сестре в малости – нам так и не удалось задействовать образный эмулятор и методический диагност, – взяв меня под локоток, нежно проворковала Иля. Чур меня, аж вздрогнул.

Спасение пришло, откуда не ждали – пришла наша очередь заступать на дежурство. Наручный комм подал мелодичный сигнал вызова. Судя по синхронному движению потянувшихся к браслетам друзей, не одного меня осчастливили. Так, что тут у нас? Код готовности два. С чего бы это?

Код два означает, что экипаж должен занять места по боевому расписанию, и подаётся в случае возможной угрозы. Практически всё время экспедиции, не считая гиперпереходов, пройдёт под этим кодом, как всегда происходит в неисследованных областях космоса. Вот только мы ещё в базовой системе, какие могут быть угрозы в полностью контролируемом пространстве? Хотя, я думаю, нам решили устроить очередную тренировку. Это просто пунктик какой-то у флота – быть готовым всегда, в любой ситуации.

Мы с ребятами по штатке находились в составе второй резервной смены, поэтому можно было понять удивление товарищей. Для того чтобы вылететь в космос по тревоге, требовалось куда-нибудь деть основную дежурную вахту, резервную смену, а вот потом наступит черёд полетать нам, вместе с двойниками, то есть освоившим дополнительно профессию пилота членами команды. Короче – нереальный случай.

Но когда это я лететь отказывался. Для меня лично высвеченный на дисплее код означал – прибыть к закреплённому стартовому окну, облачиться в лётный комбинезон и занять место в штурмовике, что я и собирался сделать. Все наперегонки рванули к боевым машинам.

Пятое стартовое окно вызвало ассоциацию открытой соты в улье – шестиугольное, со сдвинутыми лепестками запорного механизма. «Терминус» с открытой кабиной уже был подготовлен и плавал на высоте десяти сантиметров от палубы, удерживаемый направляющими гравиполями.

Возле корабля деловито работали два гения молотка и отвёртки, без суеты перепроверяя в который раз состояние всех систем. По высокому голоэкрану ползли вереницы текста, в котором сам чёрт ногу сломит. Конечно, при условии, что у него нет высшего технического образования в области сложносоставных энергоконструкций.

Белоснежный лётный комбинезон уже распакован и висит на стойке перед штурмовиком. Новая модель. Хорошо, что нам известны её особенности – успели погонять в Академии. А иначе не видать бы предстоящего вылета, как своих ушей.

Подбегаю к штурмовику, поприветствовав пока что незнакомых парней из техслужбы, один из которых помогает надеть костюмчик. Эх, жаль, зеркала нет, смотрится наверняка потрясающе. Не то что та громоздкая штука, в которой я Гвидо натянул. Облегающий, лёгкий и удобный, этот костюм превосходил предыдущее поколение по всем параметрам, не стеснял движений и был вдвое легче предыдущей модели.

Второй инженер отрывается от экрана, осматривает меня портативным дефектоскопом, после чего делает отметку в журнале и даёт добро занять место в кабине пилота.

Мягкая лапа гравимагнитного луча поднимает облачённое в скафандр тело и несёт вверх. Подо мной распахивается вся палуба, на разноцветной поверхности которой уже не осталось лишних, только группа подготовки и обеспечения полётов, да сами пилоты, спешно занимающие свои места.

Внешняя суета остаётся снаружи, и я тотчас о ней забываю. Опускаюсь на ложемент. Колпак сразу закрывается и зарастает активным броневым покрытием. Все звуки исчезают.