Соавторы Бога - Владимир Гурвич

– Ну, помогите же, черт возьми! – закричала Лада.

Из толпы вылетело чье-то стремительное тело и бросилось на Сальникова. Тот отпустил девушку и ударил противника в лицо. Он упал.

Радлов вместе с другими бросились к нему. Только теперь он увидел, что это был Карташев. Тот держался за глаз.

Радлов выпрямился.

– Как вам не стыдно так себя вести. Идите в свою комнату и протрезвейте.

К его удивлению Сальников послушно направился в сторону дома, даже не вспомнив об одежде. Все почему-то молча смотрели, как он удаляется.

Радов обернулся и увидел, что возле Карташова сидит Неждана. Его пронзил укол ревности. Как-то нехорошо все начинается, посетила его непрошенная мысль.

День второй

Утром погода оказалась пасмурной, на небе грозно сгрудились тучи. Поэтому собраться решили в самой большой комнате дома.

Все уж сидели по местам, когда появился Радлов. Выглядел он веселым и уверенным, но на самом деле он волновался. В своей жизни ему приходилось играть немало ролей, но эта была для него новой и непривычной. Он еще никого и никогда не учил. Да и до самого последнего времени был уверен, что терпеть не может это занятие. Но нужда заставит пойти и не на такое.

Он подошел к накрытому скатертью столу, на котором предусмотрительно был поставлен графин с каким-то прохладительным напитком. Ясно, как день, постаралась Мария Григорьевна.

– Предлагаю начать, – сказал он. Его взгляд наткнулся на лицо Карташева, которое украшал довольно приличный синяк. Он перевел взгляд на Сальникова; тот сидел на другом ряду и, судя по его виду, не испытывал ни малейшего ни смущения, ни раскаяния по поводу ночного эпизода.

– Начинаем, – почему-то за всех произнес Велихов.

Радлов наткнулся на его взгляд и вдруг окончательно понял: ему предстоит борьба с ним за первенство в этом коллективе. Причем, это сознательный выбор Леонида. Смешно предполагать, что его волнует вопрос главенство на этой даче. Это вызов ему, Радлову, продолжение того противостояния, которое началось у них много лет назад. Вот уж он, Радлов, не думал, что оно вернется через такой большой срок. Да еще здесь, в этом месте.

– Начинаем, значит, начинаем, – отозвался Радлов и лучезарно улыбнулся Велехову. – Хочу сразу сказать вам, друзья, что я не собираюсь злоупотреблять чтением многочисленных лекций. Преимущественно я буду работать с каждым индивидуально. Хочу оговорить еще один принципиальный момент: я не считаю себя вашим наставником, учителем. И уж тем более каким-то литературным гуру. Возникает вопрос, кем я тогда себя считаю? А так ли это важно. Если я назовусь одним из вышеперечисленных персонажей, то и вольно и невольно начну вживаться в эту роль. И тем самым сам перед собой поставлю некие барьеры. Поверьте, лучше везде и всегда обходится без них. Тот, кто хочет стать великим, должен стать свободным. А любое закабаление ущемляет талант. Поэтому свою задачу вижу в том, чтобы раскрепостить каждого из вас. Вроде бы цель ясная, а значит, и добраться до нее не сложно. Но это не так. У каждого своя дорога, каждому приходится бороться со своими барьерами. Этим мы и займемся.

– Вы полагаете, именно в этом и заключается литературный талант? – громко спросил Черницын.

– Талант, – усмехнулся Радлов. – Поистине сокровенное слово. Каждый мечтает, чтобы оно когда-либо было бы произнесено в его адрес. Нет, мы сейчас не станем пытаться найти ключи к этому понятию. Это явно преждевременно. Я думаю, мы еще далеки от понимания его сакрального смысла. А нас все то время, что мы тут пробудем, будет интересовать только сакральный смысл. Именно он отрывает двери ко всему остальному. В том числе и к славе, к известности и даже к большим гонорарам. Не все это осознают, но даже те, кто творит литературу ширпотреба, обладает тайным знанием сакрального воздействия. Уж поверьте мне в этом. Другое дело, что сакральный смысл может быть разного уровня. Но даже на самой низкой отметки он все равно присутствует. По моему разумению именно способность проникать в него отличает всех нас, господ литераторов. Одни могут это сделать, другим это не дано, как бы не пыжились.

– Но что такое, по-вашему, сакральное? – снова подал голос Черницын. Пожалуй, он всех внимательней слушал Радлова.

– Я ждал этого вопроса. Сакральное, с моей точки зрения, это проникновение в самую основу явления. То, что задевает всех, что не оставляет большинство людей равнодушными. Почему-то многие полагают, что речь непременно должно идти о возвышенном, даже о божественном. Я вам говорю – ерунда! Сакральное есть везде, даже в луже грязи. Надо только его открыть, почувствовать. Это как нерв в зубе. Кто научится его находить, тот и окажется победителем.

– Но какой смысл в таком низком сакральном? – спросил Карташев.

Взгляд Радлова снова на мгновение приклеился к синяку молодого человека.

– Смысл? Хотите совет, не надо искать смысла. Ищите сакральное, и смысл появится сам по себе, даже если вы этого не заметите. Его заметит читатель, он всегда, как рыба, клюет на смысл. Правда, почти всегда он тоже не осознает, что его настиг смысл, но он ощущает некоторое воодушевление, в крайнем случае, интерес. И тогда ваше дело в шляпе, вы поймали удачу за рога.

– Так просто? – удивился Сальников.

– Даже проще, чем вы думаете, – усмехнулся Радлов. – Беда лишь в том, что большинство нашего брата проезжают на санях вдохновения мимо смысла, как мимо своей остановки. И несет их в никуда, вернее, в поля вечного забвения. Вы только представьте, сколько писателей навечно забыто. Страшно подумать. Сочинительство – это на самом деле лотерея, в которой выигрывают единицы, а играют тысячи. Каждый в тайне мечтает о бессмертие, но чаще всего умирает раньше своей естественной кончины, исчерпав данное ему свыше. И об этом стоит задуматься. – Радлов сел, он, в самом деле, почувствовал некоторое утомление.

– И что же тогда нам делать? – довольно грубо спросил Сальников.

– Что делать? Это уж каждый пусть решаем сам. Литература – это часть жизни. А жизнь так устроена, что каждый из нас ежеминутно, даже ежесекундно принимает необратимые решения. – Радлов снова встал. – Вы должны понимать, что литература – одна из самых ответственных занятий в мире. Никакая другая дисциплина, даже философия не способна к столь глубокому и всестороннему отражению и осмыслению мирозданья и роли человека в нем. Это универсальное средство познания, по крайней мере, на ментальном уровне. Разумеется, человечество опошляет все, к чему прикасается. И оно приспосабливает литературу к своим низменным потребностям. Но ведь и это по-своему замечательно! Мы должны знать и понимать низменное столь же хорошо, как и возвышенное. Тем более, между ними такое небольшое расстояние. Зато, какой диапазон! Вот им-то литература и занимается.

– Да зачем нам все это, – хмуро проговорил Сальников.

– А что нужно именно вам?

– Я хочу понять, как написать такую книгу, за которую можно получить хорошие бабки. У вас же это получается. Значит, вы знаете, как это сделать?

– Законный интерес. Но знаете, в чем тут проблема, Константин, тот, кто хочет написать такую книгу, редко достигает нужного результата. Есть, конечно, приемы для достижения успеха, они хорошо известны, их можно прочесть в любом учебнике. И я не собираюсь обучать вам ими. Настоящий же успех возникает всегда спонтанно, но всегда он результат внутренней работы, внутреннего и внешнего поиска. Правда, надо отметить, что ищут многие, но находят избранные. Такой человек попадает своим произведением в некую зону коллективного подсознательного, которое до сего момента пребывало в неактивированном состоянии. А его книга ее активирует. Вот, собственно, и рецепт успеха.

Внезапно Сальников вскочил со своего места.

– Вы что смеетесь над нами?

– С чего вы взяли? – немного встревожено спросил Радлов. Этот парень нравился ему все меньше и меньше.

– И каким образом мы попадаем в эту зону, чтобы там что-то активировать?

Радлов развел руками.

– Сам хотел бы знать. Но прямого пути туда еще дорожные строители не проложили. Могу сказать лишь одно: попадает тот, кто ищет туда тропинки. Думаю, этим мы с вами и займемся в меру наших слабых сил. А сейчас будем считать вводную лекцию завершенной. Спасибо за внимание.

После лекции Радлов решил, что он вполне заслужил небольшой отдых. Правда, некоторое затруднение вызвал выбор между кроватью в его комнате и морем. После некоторого колебания он отдал предпочтению кровати. На море он еще успеет, сейчас наступает время самого пекла. Когда оно спадет, он и пойдет купаться.

Но отдохнуть ему оказалось не суждено. Едва Радлов прилег на кровать, как раздался настойчивый стук в дверь. Радлов чертыхнулся; его сознание уже начало дорогу к сладкому сну. А теперь придется возвращаться назад.

Он открыл дверь и прямо уперся в хмурый взгляд Сальникова. Радлов сразу понял, что общение предстоит не из приятных. Этот человек почти сразу вызвал у него неприязнь. И с каждой минутой это чувство только нарастает. Но выбора у него нет, он полноправный участник семинара.