Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады - Александр Андреев

«Юлий Цезарь был великолепен всегда, особенно при решении стратегических задач. С помощью политики и экономики он разъединял силы своих противников и громил их по частям. Он мгновенно создавал необходимый военный перевес сил над врагом в нужном этому гению месте, недостаток сил компенсировал стремительностью, искусным маневром и военными хитростями, легко вводя неприятеля в заблуждение. Он всегда преследовал разбитого врага до его полного уничтожения, первым среди военных теоретиков стал создавать стратегический резерв, всегда владел инициативой и внезапностью. Цезарь собирал подробные сведения о противнике, изучал психологию и боевые таланты полководцев врага, тщательно разрабатывал план сражения и реализовывал его, всегда с учетом особенностей местности.

Юлий Цезарь, военный стратег и тактик, прекрасно знал подробности страшной для Рима битвы при Каннах, в которой беспомощные легионеры от ужаса неминуемой смерти пытались закопаться в землю там, где стояли. Он внес множество изменений в римское военное искусство.

До середины I века до нашей эры в римском легионе служили 4000 солдат. Они разделялись на тридцать манипул, которые перед боем строились в три линии, сначала молодые воины – гастаты, затем опытные бойцы – принципы и мастера рукопашного боя – триарии. Три манипулы, одна за одной, составляли условную когорту. Линии разделяли пятьдесят шагов, манпулы в линиях – двадцать. Манипул строился колонной в шесть шеренг и с двадцатью воинами по фронту. Третья линия триариев была резервной, а легион спереди прикрывали легкие стрелки, велиты. Все пешие легионеры в панцирях, шлемах, поножах, наручах, со щитами – были вооружены короткими мечами и дротиками.

Легион прикрывала конница, разделенная на десять турм, по тридцать воинов в каждой. Всадники турмы, на лошадях без седел, в легких панцирях, шлемах, с круглыми щитами, вооруженные копьями, мечами и кинжалами, строились свободно – по десять по фронту, в три шеренги. Все десять турм всегда строились по сто пятьдесят воинов на флангах легиона, в одну линию с интервалами в пятьдесят шагов. Римская конница атаковала рассыпным строем, сильный концентрированный удар не наносился.

В каждой линии легиона было по двадцать совершенных бойцов, центурионов, с особыми гребнями на шлемах и изображением виноградной лозы на плече. Самым почетным и страшным был первый манипул третьей линией триариев. Его центурион был старшим и нес знамя легиона, которое считалось священным.

На знаменах, длинных копьях с перекладиной наверху, были привязаны маленькие прапорцы и подвешены золотые и серебряные щитки. Знамена имели и все манипулы, а затем когорты. На штандарте легиона кроме надписи и номера были различные изображения – вепрь символизировал силу и натиск, конь – быстроту, волк – скрытность полководца и его хитрость.

Поочередно каждым легионом командовали шесть военных трибунов из патрициев, каждый по два месяца. Половину трибунов избирал народ по трибам, половину назначали консулы, высшие должностные лица Римской республики.

Юлий Цезарь и его военный гений реформировал римскую армию. Он разрешил принимать на службу представителей всех сословий, что резко повысило ее национальный дух. Его легион из 3333 воинов состоял из десяти когорт, по 333 легионера в каждой. Когорта делилась на три манипула на 111 воинов, в манипулах было два взвода по 55 солдат. У Юлия Цезаря триарии, мастера боя, сражались в первой линии. Младшему командному составу было необходимо пройти 59 ступеней, чтобы дослужиться до главного центуриона первой когорты.

Штаб легиона состоял из командира, легата сенатского звания, нескольких квесторов, отвечавших за оружие, военное снаряжение и казну, двадцати четырех военных трибунов, которые избирались народом и назначались консулами, а также из разведчиков-лазутчиков, ликторов, писцов, ординарцев. При главнокомандующем была преторианская когорта, в которой добровольцами служили представители многих римских благородных фамилий, из патрициев и всадников. Все легионеры у Юлия Цезаря служили по двадцать лет.

Новая римская армия состояла из центра и двух флангов и строилась тремя линиями, из которых последняя была слабейшей. Четыреста всадников легиона в двенадцати турмах атаковали или двумя линиями, или глубокими колоннами. Для Юлия Цезаря главным оружием была не конница, а отборный стратегический резерв, производивший главный удар. Римский военный гений всегда строил десять когорт легиона в шахматном порядке. Для его армии не было равных противников за границами Римской республики, но в битве при Форсале он столкнулся с такой же армией, которая была и у него. В ужасном сражении Юлий Цезарь показал, что гений сильнее таланта и раздавил Гнея Помпея, своего политического и военного конкурента.

Утром 1 августа 48 года до нашей эры 40000 пехотинцев и 3000 всадников Помпея на Форсальской равнине стояли монолитной стеной. Справа легионы упирались в большой ручей, бежавший в глубоком овраге, и с этой стороны Гней Помпей мог не опасаться флангового удара. Он собрал всю конницу и велитов на левый фланг, рассчитывая резким ударом смять правое крыло армии Юлия Цезаря, у которого было 30000 пехотинцев и тысяча всадников, зайти ей в тыл и разгромить. Помпей построил свои легионы в три линии сомкнутым строем фаланги и приказал им не двигаться с места до удара войск Цезаря. Помпей считал, что запыхавшиеся и полуразомкнутые линии врага встретят железные когорты, которые опрокинут его, а конница довершит разгром. При этом он понимал, что его армия будет сражаться в обороне, а значит, будет лишена возможности маневрировать. Гней Помпей заранее соглашался на оборону и эта была его стратегическая ошибка.

Две римские армии строились к бою в трехстах метрах друг от друга и Цезарь видел, что на левом фланге Помпея готовится таран для прорыва его правого крыла. Цезарь усилил его, собрав там всех своих всадников, велитов и тренированных в быстром беге легионеров. Он скрытно перевел шесть когорт триариев в стратегический резерв и незаметно поставил их чуть сзади своего правого фланга, перпендикулярно к месту ожидавшегося прорыва.

Цезарь приказал своей коннице при ударе вражеской кавалерии отступать, затянуть за собой атакующих, а затем контратаковать, и тогда таран Помпея был бы раздавлен тройным ударом. Подобный отчаянный приказ могли выполнить только великолепно дисциплинированные и обученные воины, беззаветно верившие в своего полководца. Остановить тысячи легионеров во время отступления, развернуть их и бросить в контратаку на атакующего с численным перевесом противника, обученного так же, как и твои воины, мог только военный гений, доведший до предела взаимодействие всех трех родов войск легиона и спаявший их железной дисциплиной.

Юлий Цезарь встал, разумеется, на опасном правом фланге и приказал двум своим линиям атаковать противника. Тут же Гней Помпей бросил на Цезаря свой таран слева, пытаясь опрокинуть конницу прикрытия и зайти врагу в тыл. Конница и велиты Цезаря начали мнимое отступление, преследуемые воодушевленным противником. В этот момент атакующие линии Цезаря сшиблись с сомкнутыми рядами Помпея и началась страшная рукопашная резня двух равных противников. Почти семьдесят тысяч бойцов сцепились в неразрывном бое, Цезарь отдал приказ, и его отступавшая конница остановилась, развернулась и начала контратаку, поддержанная триариями и третьей линией легионеров. В прорывающийся таран ударили сразу слева, справа и в лоб и у Гнея Помпея не стало его конницы, которую никак не могли спасти завязшие в оборонительной рубке пешие легионы, находившиеся всего в нескольких сотнях метрах.

Стерев таран, контратака Цезаря ударила в непрекрытый левый фланг Помпея, начав рукопашную и в этот момент шесть когорт триариев зашли в тыл фаланги противника, теперь яростно атакуемого сразу с трех сторон.

В минуты все было кончено. 15000 легионеров Помпея были убиты, 25000 захвачены в плен, сам неудачный конкурент Цезаря бежал переодетым простым солдатом и вскоре был зарезан. Вечером жаркого августовского дня перед первым вечным римским императором лежали все девять священных знамен легионов его, теперь уже бывшего, противника».

Богдан Хмельницкий прекрасно знал историю Древнего Рима и военное искусство Гая Юлия Цезаря.

Спланированная великим гетманом Украинская революция была продумана до мельчайших подробностей и победить в борьбе с ней у недалекой в своем чванстве Польской Короны не было никаких шансов, только если погибнуть всем вместе в ее ужасающем адском пожаре.

Шляхта попыталась сделать именно так, но не смогла пройти сквозь гения украинского народа даже к общей погибели. Польские сенаторы-лицемеры говорили и писали на всю Речь Посполитую, что Украинская революция губит такую дорогую и добрую для всех ее граждан «Отчизну», что «согласием даже малые дела возвышаются, а несогласием и большие разрушаются», что «если лишить государство доходов, то оно сделается беззащитным перед множеством врагов», что «человеческая природа несовершенна и все мы бродим в темноте, обуреваемые страстями и заблуждениями», что «своеволие и самоуправство – это вовсе не глашатаи свободы, а наоборот, прорицатели ее падения и гибели». Богдан Великий вежливо отвечал, что: «подобные мысли достойны великой похвалы, если бы все их питали, то крепость государства была бы незыблема». Гетман расстраивался, говоря, что: «как хорош этот мир, и как мало в нем счастья, и не может быть такого зла и насилия на этой дивной Земле». Хмельницкий заявлял сейму, что установленные им законы – насильственны, а потому бессмысленны. Сейм гордо отвечал: “Victor dat leges – законы диктует победитель!» Богдан Великий вежливо возражал: «Errate humanum est – человеку свойственно ошибаться». Украина никогда не будет польским захолустьем.