Богдан Хмельницкий в поисках Переяславской Рады - Александр Андреев

Нумидийцы не наносили, как тяжелая кавалерия, ураганного удара в сомкнутом строю. Легкие всадники превосходно охраняли армию Ганнибала от внезапных нападений, могли непрерывно тревожить неприятеля частыми налетами со всех сторон, вели партизанскую войну небольшими отрядами и неутомимо преследовали отступавшего неприятеля. Пылкие и стремительные, они не боялись бегства, потому что бежали только для того, чтобы вернуться и напасть снова. Нумидийская конница Ганнибала Молниеносного стала лучшей в древнем мире. Неожиданные нападения, засады, набеги, введение врага в заблуждение, маскировка атаки полководца – это был ее арсенал, и военный гений знал и владел им превосходно.

Ганнибал провел смотр карфагенского войска. Тяжелая пехота и конница из своих африканских граждан и испанцев, ливийская, финикийская и галльская средняя пехота и конница в центре, перед ним, впереди, слоны и боевые колесницы, прикрытые болеарскими пращниками, на флангах многочисленная нумидийская конница – его армия была великолепна.

Прощай надолго герусия и здравствуй великий Рим. Давай посмотрим, так ли хороши твои легионы. Ты гордишься, что имеешь народную армию и лучшую в мире тактику когорт и манипул. Я, Ганнибал Молниеносный, иду проверить это.

Через два года он дождался, наконец, этого дня!

Много месяцев и километров Ганнибал заслуженно гонял римлян по их родной земле, и вот римская армия встала перед ним на широкой равнине. Недалеко виднелись на холмах домики маленького городка с типичным аппенинским названием Канны. Римских воинов вдвое больше карфагенских, а значит их спесивые консулы, командующие войсками через день, как обычно не отступят. Ганнибалу сегодня не нужна его обычная победа. Великому полководцу надо совсем уничтожить эти самоуверенные шестнадцать легионов.

У Эмилия Павла 64000 легионеров – 50000 тяжеловооруженных пехотинцев, 8000 средневооруженных солдат и 6000 всадников. Еще 10000 воинов охраняют римский лагерь.

У него, Ганнибала, менее 50000 бойцов – 20000 испанцев и галлов, 12000 карфагенских тяжеловооруженных пехотинцев, пращники, тяжелая конница брата Гасдрубала и 10000 нумидийских конников. Ширина Каннской долины четыре километра, по краям густой кустарник и река. Он, Молниеносный, окружит и перебьет римские легионы. Целиком. Совсем. Эти совершенные машины для убийств с никчемными военачальниками должны стать добычей его военного гения.

Почти семьдесят тысяч легионеров густой массой стояли глубокой двойной фалангой из тридцати четырех шеренг. Фронт длиной почти в две тысячи солдат справа и слева прикрывали по три тысячи конников. Эмилий Павел хотел получить максимальный удар своих легионов на этих двух километрах линии боя.

Ганнибал вывел свою армию в шести колоннах. Две средних колонны, по десять тысяч испанских и галльских тяжеловооруженных пехотинцев, гений растянул широкой выгнутой к римлянам дугой и сравнял с двухкилометровым глубоким фронтом легионов. Справа и слева от своего центра на оставшихся двух километрах он уступами назад выставил две шеститысячных неразвернутых колонны карфагенских опытнейших бойцов. Перед ними слева, рядом с испанцами и галлами, выстроилась тяжелая кавалерия Гасдрубала, справа – десять тысяч нумидийских всадников.

Двадцать тысяч европейских воинов должны были выдержать страшный удар чуть ли не втрое большего количества железных римских легионеров. Чтобы его бойцы понимали, что никто не посылает их на убой, держали неудерживаемый фронт и верили в почти невозможную победу, Ганнибал со своим штабом встал в самом центре испанцев и галлов. Молодые бойцы, ненавидевшие наглый и чванливый Рим, понимали, что будут драться прямо на глазах своего любимого полководца – героя, который не бросит их и никогда не даст на растерзание страшному врагу.

Ганнибал спрятал своих ветеранов за конными крыльями, чтобы Эмилий Павел не увидел своей гибели. Великому полководцу было нужно затянуть римлян в жесткий рукопашный бой и его болеарские пращники так раздразнили легионы, что они стремительно пошли в атаку по всей линии фронта. На флангах шесть тысяч конников сорвались с места и понеслись на нумидийцев и всадников Гасдрубала, хорошо помнивших приказ командующего ни в коем случае не громить римлян до начала рукопашной схватки римской и карфагенской пехоты. Только в этом случае консул уже не сможет вывести свои легионы из боя. Африканские всадники в полмеча рубились с римлянами, и в этот момент железные когорты врезались в испанцев и галлов Ганнибала на всем двухкилометровом фронте.

Страшный удар легионов был ужасающ, и только личное присутствие и командование Молниеносного удержало его центр от разрыва линии фронта и гибели. Яростно обороняясь в сумашедше-бешеной кровавой круговерти, две средние колонны гения пятились, сквозь зубы удерживая боевой строй. Воины твердо держались на флангах, где их прикрывала конница, но несущие большие потери цепи центра, неотвратимо прогибались. Ганнибал видел, что ряды римлян, невольно применяясь к линии фронта, стали сжиматься к центру и, наконец, успокоился. Римлянам конец, если он удержит центр от прорыва. Он удержит.

Чтобы полностью затуманить Эмилию Павлу картину этого кошмарного стотысячного боя, Ганнибал отдал приказ и тут же Гасдрубал и нумидийцы опрокинули все шесть тысяч римских всадников, которые начали быстро откатываться в тыл для перестроения. Карфагеняне пошли вдогон, а на освободившихся местах по команде Молниеносного, мгновенно стали разворачиваться две колонны африканских ветеранов, справа и слева растянувшиеся до задних рядов этой бесконечной фаланги. Выпуклая дуга карфагенских войск неотвратимо для римлян стала превращаться в вогнутую.

Карфагенян было слишком мало, чтобы полностью окружить римлян, которые, тем не менее, из-за большой плотности строя, тесноты и недостатка пространства, не могли развернуть манипулы на новые фронты на флангах. Эмилий Павел понимал, что его сдавленные легионы просто перебьют пращники и копьеносцы противника. Он еще мог отступить с большими потерями, но это был позор для превосходящих римских легионов. Консул отдал приказ разорвать фронт Ганнибала пополам, и колоссальный удар сдвоенных когорт потряс центр карфагенских войск.

Военный гений вместе с испанцами и галлами выдержал невыдерживаемый удар. Карфагенские цепи держались, несмотря ни на что, откатываясь на метры, и делали это все медленнее и медленнее. Ганнибал должен был остановить эту ужасающую поступь неостановимых когорт, потому что остановка легионов означала их гибель. В самый нужный момент хаоса яростно-отчаянной резни, Молниеносный отдал приказ и тяжелая конница Гасдрубала слева, и нумидийские всадники справа снесли остатки римского кавалерийского прикрытия и ударили в тыл римской фаланге.

Эмилий Павел попытался перебросить в атакуемые задние шеренги опытных воинов-триариев, но удар карфагенской конницы сзади был так силен, что удержать его было невозможно. Римская фаланга остановилась и Ганнибал издал победный клич. Сбитые в огромный ком легионы стали огромной мишенью, в которую без промаха тяжелым проливным дождем хлынули камни, дротики и стрелы.

Рубились только крайние шеренги римлян со всех четырех сторон и воины центра были бессильны им помочь. Под бесконечным убийственным камнепадом легионеры тщетно пытались закопаться в землю или хотя бы в ужасе скрючиться в позе эмбриона внизу, в собственной крови. Над римским войском расползался удушливый запах смерти и, почуявшие его, воины Ганнибала надавили еще, отодвинув неотодвигаемый предел этого кошмара. Положение избиваемых со всех четырех сторон легионов стало безвыходным. Ганнибал мертво держал центр своего войска и непобедимые когорты стали превращаться в беспорядочную толпу охваченных смертным страхом людей, в которую летели и летели копья, дротики, камни и стрелы. Ночь обрушилась на землю каннской равнины, на которую навсегда упали консул Эмилий Павел, проконсулы, легаты, трибуны, центурионы, восемьдесят сенаторов и еще пятьдесят тысяч римлян. Разгоряченные небывалой победой воины Ганнибала, потерявшего шесть тысяч бойцов, казалось, не заметив этого, перерезали и десятитысячную охрану римского лагеря.

Римская бойня при Каннах навсегда вошла в историю войн как пример гениально проведенного полководцем сражения, в котором одна сторона полностью уничтожила другую».

Богдан Великий, прекрасно знавший внешнюю и внутреннюю стратегию Ганнибала в его борьбе с Римом, всегда очень проницательно использовал все бесчисленные слабости польского сената, так похожего на карфагенскую герусию, и очень хорошо понимал психологию наемных войск, которых Речь Посполитая постоянно нанимала для борьбы с восставшим украинским народом. У горы Батог Богдан Хмельницкий устроил Польской Короне собственные Канны, в яростной и кровавой битве стерев десятки тысяч панов и жолнеров гетмана Мартина Калиновского дотла.