Сердце января - Marian Felis

Как бы странно не звучали слова девушки, но в них был смысл, поэтому в итоге я решила делать вид, что всё нормально, и с осторожностью относиться ко всему. Мы доели блинчики, разделили на троих хачапури и обсудили моё наказание по истории. Уже через десять минут, с ужасом взглянув на часы, Ася засобиралась на работу. Она не любила опаздывать, поэтому мы расплатились по счёту и посадили девушку в маршрутку, а сами отправились в близлежащий парк кормить голубей семечками. Широких подбадривала меня и утешала, планировала поговорить с Макаровым по поводу совместного задания с Арсом, но ничего обещать не могла — преподаватель имел крутой нрав, мог отказать даже любимице.

— Всё равно попробую, — упёрлась девушка.

Мы дошли до небольшого пруда и, не найдя ни единой птицы, разочарованно отправились на выход. Подруга на прощание чмокнула меня в щеку, попросила держаться подальше от неприятностей и скрылась в салоне автобуса. Кто же знал, что неприятности сами поджидали меня около подъезда?

Ничего не подозревающая я весело скакала к дому в надежде почитать перед сном, как вдруг услышала знакомое короткое:

— Подожди!

Остановилась и медленно обернулась. Это был Сеня собственной персоной. Буквально летел ко мне ястребом, как только увидел. Ноги вросли в землю и словно стали весить по доброй сотне килограмм. Я не могла двинуться с места, лишь смотрела на приближающееся цунами и не верила глазам.

— Надо поговорить, — сказал холодно, чётко, явно не принимая отказа, схватил за руку и потащил к лавочкам около уже опустевшей детской площадки. Усадил на скамью и встал напротив, спрятал ладони в карманах черных джинсов. Толстовка, в которой он был с утра, сменилась простой растянутой майкой и кожаной курткой.

— Я не хочу с тобой говорить.

Мой голос уже сквозил усталостью. Я оперлась руками позади себя, откинула голову назад и уставилась на облака: пушистые, похожие на вату, мягкие с виду. С розоватыми от солнца боками, они переливались на фоне багряно-красного неба.

— Красиво, — вырвалось вдруг у меня неожиданно. Прикрыла глаза, чтоб не видеть лицо Хилина, когда он начнёт комментировать мои глупости. В ответ я лишь услышала.

— Да, очень красиво.

И при этом поселилась в груди щемящая уверенность, что смотрит он отнюдь не на облака. Проверять не стала, было слишком страшно видеть его взгляд, направленный на меня, и понимать, что сердце не зря не могло забыть его столько лет. Так смотреть может только Арс.

Он молчал, я не спешила домой. Это было похоже на игру, словно мы оказались в той временной точке, когда Хил не бросал меня наедине с бедой, словно ничего плохого и не случалось, словно я всё та же школьница, а он всё тот же уличный музыкант.

— Как ты? — такой простой вопрос заставил меня сильно задуматься.

«Отвратительно. Особенно без тебя. Хочется забыть всё, стереть из памяти, а потом оказаться в твоих объятиях.»

— Лучше всех, — отмахнулась, как от назойливой мухи.

Он не должен был знать, как мне плохо. Не должен лезть в душу. Не снова.

Экзекуция продолжилась с новой силой. Парень положил свою руку на моё колено, и даже через ткань чёрных джинсов я чувствовала его холод. Ледяной. Прямо как моё сердце.

Любопытство взяло верх, и я опустила голову, чтоб посмотреть на Хилина. Арс сидел передо мной практически на коленях, с закрытыми глазами, словно ждал суда, последнего решения, от которого зависела жизнь.

Его губы дрогнули, парень с шумом втянул воздух. До меня дошло сразу: он собирался сказать что-то важное. Что-то такое, что наверняка бы перевернуло мой мир с ног на голову и заставило вновь собирать душу по осколкам.

Из-за известности Арса ко мне в первый год приходили репортёры, пытались достучаться, узнать тайны, вытряхнуть целую корзину с грязным бельём, чтоб нарыть интимные подробности. Но родители не впускали их в дом, а я тогда была совсем не в состоянии самостоятельно выходить на улицу. Тот факт, что журналисты всегда могут быть где-то рядом, я прекрасно понимала. Всё же когда-то встречалась с известным музыкантом, кумиром девочек от 12 до 25. Поэтому как только заметила парня с телефоном в руках, который то ли делал фото, то ли на видео нас снимал, ни капли не удивилась. Собралась, резко встала и отчеканила:

— Там тебя, кажется, парень какой-то фоткает, так что я пойду.

Вскочила и практически побежала к дому. Судорожно вытащила ключ из кармана рюкзака, отперла дверь парадной, влетела на четвёртый этаж без лифта, так же нервно вломилась в квартиру. Скинула кеды и понеслась в свою комнату, не обратив внимание на возглас мамы, и, как только оказалась внутри, закрылась, прислонилась к спасательной двери и сползла на пол, душа всхлипы и не давая себе окончательно разреветься.

Родные стены, увешанные плакатами с различными знаменитостями, узкая кровать у стены, письменный стол около окна, комод и шкаф. Ничего лишнего, максимально лаконично. Ещё пять лет назад родители по совету психолога разрешили покрасить стены в любой понравившийся цвет и поменять мебель, но только сейчас мне захотелось всё вернуть так, как было раньше. Без вещей брата здесь было пусто. Словно чего-то не хватало. И как бы я не старалась заклеить всё вокруг весёлыми картинками, как бы не пыталась делать перестановки в огромной комнате, из головы не выходила мысль, что Влад должен быть рядом.

Это было похоже на сон. Один из кошмаров, от которых я пыталась избавиться. Но ни разу так и не вышло. Словно плохие воспоминания уже полноценно управляли моей жизнью.

Я много раз представляла, как он придёт. Мечтала высказать все накопившиеся за пять лет обиды ему прямо в лицо. Жаждала мести. Вот только искренность Арса сбивала с ног и не давала опомниться.

— Сонечка, всё хорошо? — раздался обеспокоенный голос матери. Она слабо постучалась.

— Отлично, ма, — крикнула в ответ, вытерла выступившие слёзы и подошла к окну.

Он сидел там, на лавочке. Так же, как и я до этого: запрокинув голову назад и наверняка наслаждаясь красивым видом облаков.

Совсем один.

— Можно войти? — мама всё так же стояла около двери и была явно настроена на разговор, которых я так старательно избегала. Но родители не сдавались.

Пришлось открыть дверь и жестом пригласить маму в комнату. Только сейчас я поняла, как она постарела: лицо осунулось, волосы из блонда стали наполовину седыми, глаза казались безжизненными и потухшими. Она хоть и выглядела солидно с высокой прической, в облегающем