Сердце января - Marian Felis

как мне предстоит сниматься в сериале. Точнее, съемки должны были начаться пару дней назад, но всё сдвинули из-за меня. Ещё при знакомстве с коллегами по цеху отношения у нас, мягко говоря, не задались. В итоге Костя психанул и решил, что практика в реальных условиях мне не помешает и, как он выразился, «собьёт с меня лишнюю спесь». Поэтому я здесь.

Намеренно помедлила, словно отрабатывала полученную информацию, прокашлялась и уточнила:

— Почему именно здесь? Почему не в Москве?

Арс закинул остаток пиццы в рот, запил моим апельсиновым соком и пожал плечами. Казалось, он просто избегал ответа, не хотел говорить, но в итоге всё же сдался под моим молчаливым натиском:

— Да просто здесь учиться легче, плюс можно было договориться с директором и попасть в любую группу. А уж желание увидеть тебя перевесило все аргументы «за» московский вуз.

Фыркнула и уткнулась лицом в ладони, изображая смех, хотя на самом деле просто прятала безумную радость и горевшие от смущения щеки. Арс встал из-за стола, лениво потянулся и подмигнул:

— Пошли в библиотеке посидим?

— А убирать кто будет? — зашипела и указала ладонью на большой мусорный бак, в который все студенты скидывали одноразовую посуду, коробки и упаковки от шоколадок. Выпученные глаза рокера говорили о многом в этом момент, но в основном кричали о том, что его величеству вообще-то не смеют приказывать. Всё же он скривился и убрал за собой.

— Что за балаган? — недовольно проворчал, как только мы вышли в пустынный холл. Из гардероба доносился тихий звук телевизора, мужчина на вахте без всякого интереса глянул на нас и вновь уткнулся в телефон, однако музыкант успел заметить это, поэтому одним резким движением притянул меня к себе и зашептал на ухо, слишком уж близко наклонившись к моему лицу. — Не стоит со мной играть на публике, я тебе не по зубам. Не пытайся выставить меня плохим перед людьми в отместку.

Смысл слов дошёл до меня молниеносно, и я сразу же вырвалась из хватки парня, отскочила на метр и нацепила маску безразличия, чтоб не казаться слишком уж уязвленной.

Это было… неприятно. Словно я вела себя, как маленький ребенок, а он — взрослый и умный — постоянно краснел перед людьми.

И всё же перед нами стояла общая цель — доклад по истории, без которого мысли о стипендии и сдаче сессии в этом учебном году могли спокойно отправиться в чулан за ненадобностью. Макаров не любил меня, а я его, и так продолжалось уже третий год. На первом курсе он вёл историю, на втором — философию. А сейчас вновь втянул нас во временную карусель. Поэтому приходилось терпеть.

Я знала, что преподаватель не сдастся, знала, что он с радостью вставит мне пару палок в колеса, что без зазрения совести отправит на осеннюю пересдачу. Он мог. На первом курсе почти добился этого, в тот раз мне удалось задействовать связи в директорате. Этот ресурс себя исчерпал.

Моя соседка Ира работала в университете. В основном бегала с бумажками, иногда помогала составлять расписание, вела какие-то переговоры с другими университетами и предприятиями по поводу практики для студентов — в общем, хлопотала во благо. Только последние пару месяцев она работала исключительно из дома, а уж тревожить глубоко беременную соседку я не желала. Оценка того не стоила.

Именно поэтому нужен был не просто сделанный доклад. Требовалась максимальная отдача и совершенство по всем статьям.

Я окинула взглядом Арса и с сомнением заключила: на отдачу и идеал рассчитывать не приходилось.

— Ты вообще делать доклад хочешь? — пошла с козырей и загнала его вопросом в угол. — Мне на тебя можно положиться?

Сложила руки на груди, приняла максимально воинственную позу и, не подумав, добавила:

— Или ты хочешь вылететь с курса истории и попасть в немилость не только к преподавателю, но и своему менеджеру?

Он переменился в лице. Злость ушла, оставив за собой лишь испуг и напряжение.

Кто-то определенно боялся.

— Да всё будет нормально, — отмахнулся парень. — Я схожу и договорюсь. Где он сидит?

Я медленно побрела по коридору, остановилась у небольшого ряда красных кресел, как в актовом зале, с грохотом плюхнулись в одно из них и махнула рукой на неприметную дверь недалеко от туалета.

Арс деловито кивнул и уверенно пошёл в атаку. Пару раз постучал и буквально ввалился в небольшой кабинет кафедры математики — там обычно никто не сидел, и приходящие преподаватели использовали его в своих целях.

Хил внутри не задержался: вылетел наружу, как пробка от шампанского, весь красный и недовольный. Следом выскочил и Глебушка, пышущий злобой и яростью. Он зыркнул на меня и ястребом рванул.

— Дроздова, это как понимать? — рычал тихо.

— А что я сделала? — с безразличием пожала плечами и мотнула головой в сторону Арса. — Он доклад делать не хочет, зачем-то к вам побежал, когда я предложила посидеть в библиотеке. Так что не нужно на меня стрелки переводить, у молодого человека своя голова на плечах.

Макаров смерил меня строгим взглядом, внимательно осмотрел Хила и вновь вернулся ко мне, но уже с долей понимания и непонятной теплотой. Он резко смягчился, стал таким же, как и для остальных студентов, и уже спокойно посоветовал:

— Если будут проблемы, то говорите. Не захочет делать доклад, то можете разбиться. Я добавлю пару тем на выбор. На всякий случай.

Мужчина тяжело вздохнул, потёр ладонью шею и побрел обратно в кабинет, оставляя нас в полном непонимании ситуации.

Впервые Макаров обратился ко мне нормально, без ругани и строгости. Это пугало. Кажется, он выбрал новую жертву.

— Ты ведь не кинешь меня с докладом одного? — наконец ожил Арс.

Он подошёл к кофейному автомату, достал пригоршню монет и начал усердно считать.

— Я подумаю. Всё будет зависеть от твоего поведения.

Парень натянуто улыбнулся и задумчиво кивнул на автомат.

— Кофе? — услужливо уточнил.

— Горячий шоколад, пожалуйста.

Махина принялась гудеть, дребезжать внутренностями и готовить напитки под скрипы механизмов. В коридоре поплыл вкусный аромат, и я сразу же забыла, о чем мы вообще спорили и чем всё закончилось.

К сожалению, в библиотеку заходить с едой или питьем было нельзя, поэтому мы смиренно наслаждались моментом около входа, хлюпая и удовлетворённо сопя.

После того, как мой бумажный стакан отправился в мусорное ведро, накатила смелость и желание расставить некоторые вопросы по местам.

— Скажи честно, зачем ты вернулся?

— Появились дела в городе, — пожал плечами, смотря в одну точку на стене цвета слоновой кости, и совсем уж грустно улыбнулся.

Это