Синкопа в унисон (СИ) - "Не-Сергей"

Для закрепления эффекта Тони решил выйти из ванной в одном полотенце. Банально, да. Зато эффективно. На кухне Стёпы не оказалось, и пришлось идти его искать. Плутать по довольно запутанным коридорам и проходным комнатам не пришлось. Хозяин квартиры обнаружился неподалеку, в гостиной. Он восседал на ковре, скрестив ноги на восточный манер. Перед ним на очень низком столике источал струйки пара чайник, поблескивали белоснежными английскими боками чашки и маняще просвечивала малиновыми переливами вазочка с вареньем. Банки нигде не было, и Разумовский понял, что план мести требует корректировки. Однако, счет растет. Чаепитие уже можно было бы и отложить на пару часиков. К тому же сидеть на полу в полотенце… Хотя…

Тони сел с противоположной стороны столика, повторяя позу Степана. Полотенце пошло разошлось. И, хоть и не открыло всех подробностей, но явно было к этому готово.

- Вот, - с мужественным спокойствием доложил великан. – Чай вот. Варенье. Малиновое.

Блондин, молча, испытующе смотрел в глаза гостеприимного хозяина.

- Коньяк? – упорно храня невозмутимое выражение лица, спросил тот.

Разумовский кивнул, не отрывая ледяного взгляда. Великан быстро, но храня достоинство, наполнил бокалы коньяком, а чашки чаем. Пили без тостов, мелкими глотками, смакуя, глядя друг другу в глаза. В голове навязчиво загудело, всё же выпито уже было немало. Стёпа тоже, судя по взгляду, не становился трезвее. Допив свой коньяк, Тони сделал глоток чая. Протянув ложку к вазочке с вареньем, обнаружил, что она от него ускользает и способствует этому не опьянение, а Стёпина лапа. Коротко рыкнув, блондин сделал рывок за лакомством на противоположную сторону столика и был пойман за руку. От неудачного рывка полотенце предательски поползло вниз, наполовину оголяя впадинку между ягодицами. Степан, аккуратно выворачивая блондину руку, уложил его на спину справа от столика и склонился над ним. Тони сглотнул, глядя в перевёрнутое лицо великана. Поцелуй в губы был неожиданным и коротким. Губы великана тут же скользнули ниже, к подбородку, основанию шеи, к гладкой груди. От смеси алкоголя с жаром нависающего тела у Разумовского на мгновение сбилось дыхание. Грудь Стёпы оказалась прямо над ним, и он прикоснулся руками к этому теплу. Запустил руку в вырез футболки. Схватился второй рукой за её подол и настойчиво потянул, стягивая, оголяя крепкий пресс. Великан жадно выцеловывал его живот, не мешая, но и не помогая. Тони потянулся и лизнул впадину пупка, укусил кожу.

- Сними, - попросил он.

Стёпа отстранился и выпрямился, стоя на коленях. Блондин выгнул шею, чтобы лучше видеть, как уже невыносимо желанное тело быстро освобождается от одежды. Его взгляд снизу-вверх заметно заводил великана. Уже медленнее он принялся расстёгивать ширинку. Тони нетерпеливо потянул его штаны вниз, больше мешая, чем помогая. И, как только плоть в полной боевой готовности выскользнула из ткани, обхватил ее рукой.

- Ты такой красивый, - прошептал Стёпа, окидывая взглядом полуобнажённое тонкое тело.

Разумовский скептически хмыкнул, но переубеждать не стал. Великан подался вперёд, возвращаясь в прежнее положение. Распахнул полотенце и замер, пьяно уставившись на монументальный стояк достойный творений Церетелли. Ласково погладил его своей лапой. Член лёг в ладонь, как будто был для неё создан.

- Неожиданно, - протянул Стёпа почти трезвым голосом. – У тебя голова не кружится? С виду во всей твоей тушке меньше крови, чем в этом идоле.

В ответ послышалось злобное шипение, и неслабое сжатие его собственного члена заставило немного опомниться и прислушаться к желаниям блондина.

- Это тебе не выставка, - просветил Тони.

- О тебе же беспокоюсь, а ты… - обиделся было великан, но в этот момент рот гостя добрался-таки до его плоти и принялся обсасывать с благодарным причмокиванием за лакомое угощение.

Прекратив лишние разговоры, Стёпа постарался ответить тем же. Не с теми же успехами, всё-таки такое богатство с разбегу не приласкаешь, но с не меньшим энтузиазмом. У Разумовского очень быстро затекла шея и он, уронив голову на ковер, растекся по нему ровным слоем и шумно выдохнул. Недовольный великан тоже прервался и взглянул на него между телами, опустив голову и щекоча макушкой уже до предела чувствительную головку. Оценив ситуацию, поднялся, подхватил Тони и потащил свою добычу в спальню.

- Ты наступил мне на волосы, - пыхтел под ним блондин, извиваясь на широкой кровати. – Да раздавишь же, медведь пьяный… где презики? Бля, ты быстрее можешь?.. нет, погоди… не так… ты… ммм….

Рот его накрыли настойчивые губы, прекращая поток претензий. Для закрепления эффекта великан, больше не тратя время на ласки и препирательства, плавно вошел в Тони, и блондин захлебнулся дыханием. Стёпа тут же сделал несколько коротких движений, окончательно отключая своей жертве мозг, и замер.

- Ещё… - зашептал блондин.

- Ещё раз наступить на волосы?

- Двигайся, идиот, - опасно прошипел Разумовский.

- Погоди, пытаюсь определиться. Вот так… - великан двинул бедрами, меняя угол вхождения и довольно вслушиваясь в прерывистый выдох.

- Ммм…

- Или вот так? – угол изменился.

- Ммммммм….

- Что мычишь? Как лучше?

- Так, - почти жалобно попросил Тони.

- Как так? Было же два варианта? Ты невнимателен.

Блондин протяжно вздохнул:

- Ты вообще жить хочешь?

- Прям вообще-вообще или с тобой? – продолжал дурачиться этот изверг.

- Вообще!

- Хочу, - убежденно кивнул Стёпа.

- Незаметно!!!

- Понял!

Послушный великан возобновил движение, но Разумовский не спешил окончательно забыться. И не зря.

- И не зачем было так… - начало было чудовище, но готовый к такому повороту событий Тони заткнул болтуну рот поцелуем, по примеру самого Стёпы.

Уже спустя минуту оба забыли обо всём, кроме собственных ощущений, и комната наполнилась другими звуками. Блондин тихо стонал, откликаясь на каждый толчок, каждое движение. Едва успевая хватать ртом воздух, цепляясь тонкими пальцами за широкие плечи и спину великана, обхватив его длинными ногами ловил заданный темп. Каждой своей клеточкой подстраиваясь под ритм чужого дыхания. Стёпа старался не слишком давить своим весом, нависая на руках, но Тони уже хотелось почувствовать хоть часть этой тяжести, и он потянул огромное тело на себя. Вжался в горячую, уже заметно влажную грудь, словно стремясь слиться с ней. В ответ великан так сильно прижал его к себе, что блондин осёкся на вдохе.

Ночь за окном смущённо перестала подглядывать в окно и постепенно удалялась восвояси, а рассвет ещё не пришёл, чтобы увидеть этих двоих. Предоставленные сами себе, они отчаянно растворялись друг в друге. Мир неловко завертелся вокруг новой непривычной оси. На землю упали первые капли весеннего дождя. Дыхания сливались и дробились вразнобой, чтобы слиться снова. Движения встречались, цепко скручивались вокруг друг друга и рассыпались на фазы. Тони кричал. Хотя, возможно ему это только казалось. Но внутри всё исходило криком, и дрожала каждая жилка струной на высокой ноте. Стёпа издал лишь протяжный, невыносимо глубокий стон. Оргазм столкнул их встречными волнами и откатил, оставив на песчаной косе истомы.

Великан тяжело и немного неуклюже сполз с Разумовского, лёг рядом и обнял, как любимого плюшевого мишку.

- У тебя что, в детстве игрушек не было? – вяло проворчал блондин больше для профилактики, потому что было очень приятно расслабленно лежать в бережных объятьях здоровяка.

- Таких не было, мама не разрешала, - печально пожаловался Степан.

- Мне надо в душ. Можно? – спустя несколько минут вежливо поинтересовался Тони.

- Я тебя пока не могу отпустить. Полежи, пожалуйста.

Разумовскому и самому очень не хотелось шевелиться, но подняться сразу было важным правилом, не дающим привязаться к партнеру и начать надеяться на что-то большее. А ещё важнее быстро уйти. Не напрягать никого выдумыванием причин для отправки его восвояси. Не унижать себя. А сейчас как-то особенно не хотелось разрушать впечатление от невероятной ночи. Он вздохнул и всё же попытался высвободиться из объятий.