Второй наместник Тагана (СИ) - "Тенже"

Его распоряжение кто-то выполнил: на прошлой неделе

ему прислали несколько вариантов оформления — с разной

отделкой стен и десятком кроватей. Арек выбрал что-то серо-бежевое и велел секретарю переслать письмо исполнителям.

«Что там в результате вышло? — задумался он, медленно

поднимаясь по лестнице. — А... Переделают, если не понравится.

А вот отказываясь от лифта, я погорячился... Да, надо кого-

нибудь сгонять, чтобы трость привезли. Пока я на ровном месте

не растянулся. Не будут же парни меня на руках таскать».

От мимолетного «на руках» мысль скользнула к утреннему

эпизоду, отложившемуся в памяти отдельно от ночных

воспоминаний. Но всесторонне обдумать и проанализировать свои чувства Арек не успел. Нога все-таки подвернулась, и он не повалился на лестничную площадку только благодаря Хайнцу.

Он не оценил ни удобство кровати, ни дизайн и обстановку спальни. Все силы ушли на то, чтобы не орать, пока не подействовало вколотое обезболивающее. И шепотом

проинструктировать внимавших телохранителей:

— Валите все на меня и на коменданта. Я в кафе уехал, там с ним крепко набрался, потом полночи по саду бродил, а вы ко мне подойти стеснялись. Запомнили?

— Так точно, хаупт! — кивнул Хайнц.

Заговорщические перешептывания прервало появление новой смены, притащившей с собой недовольного врача, которому пришлось променять сладкий утренний сон на поездку за трое Ворот. Осмотрев потерявшую чувствительность ногу, лекарь мстительно отправил Арека в госпиталь для обследования. В какой-то момент захотелось закатить скандал и написать официальный отказ, но внезапно навалившаяся усталость и осознание того, что он вновь окажется обездвиженным и беспомощным, заставили выдавить хриплое согласие.

В госпитале за наместника взялись всерьез: обнаружив разрывы сухожилий и пару лопнувших рубцов, врачи уложили его в койку и ежечасно таскали на какие-то процедуры — то на прогревание, то на обертывание, то на ультразвук. Время словно повернулось вспять, возвращая его в те месяцы, когда он восстанавливался после ранения. Белые стены палаты, больничные запахи всколыхнули знакомую тоску и чувство

одиночества. А тактичная просьба сдать браслеты в специальное

хранилище — «на территории госпиталя вам ничего не грозит,

хаупт» — вызвала тщательно скрытый скрип зубов. Против

правил не попрешь, пациентам браслеты не нужны. Но

разве подчинение правилам может успокоить растрепанные

нервы?

К вечеру Арек уже жалел и о безумной ночной вылазке —

зарезали бы спящего, как нечего делать, и о разговоре с телохранителями. И если бы не выданные врачом таблетки, наверняка полночи промаялся от бессонницы. По счастью,

снотворное подействовало быстро, и он провалился в безмолвный омут искусственного сна.

Воскресенье прошло в вялом трепыхании в сетях больничного режима. Единственной радостью оказался минет, на который удалось раскрутить одного из медбратьев. Тот так мно гообещающе облизывал губы — грех не воспользоваться ситуацией. Запуская пальцы в мягкие светлые волосы парнишки, старательно трудившегося над его членом, Арек вновь вспомнил похожего на мужа туземца. Лицо недавнего любовника появилось перед внутренним взором как по заказу. И кончая, Арек уже не мог понять, кого он представлял себе на месте медбрата — покойного мужа или...

В понедельник на пост у двери палаты заступили Хайнц с Рейном — в госпитале охрану сократили до пар. Наместник дождался прогулки по больничному саду, доковылял до лавочки у фонтана и коротко и требовательно спросил:

— Ну?

— Если ваше предложение осталось в силе, то мы согласны, хаупт.

— Перейдем к деталям. Кто будет третьим?

Двусмысленность вопроса вызвала у Хайнца тень улыбки.

— На ваше усмотрение, хаупт. Мы уже два года работаем с Михаэлем — нас поставили в тройку еще при первом наместнике. Но он, скорее всего, вам не подойдет. Вы же хотите, чтобы третий был... свободным от обязательств?

— А у него кто-то есть? Кто? Выкладывай уже, а то ты меня недомолвками заинтриговал!

Больничная скука — симпатичный медбрат сегодня не дежурил — подталкивала наместника к перетряхиванию чужого грязного белья. Кино или книга не заменят беседы о чьих-то любовных интрижках, ведь вмешаться в жизнь придуманных

героев нет никакой возможности, да и компрометирующие материалы на них собирать бессмысленно.

— Михаэль... — Хайнц замялся, формулируя фразу. — Он встречается с местным парнем. Не подумайте ничего плохого. Парень ни в чем таком не замешан, в войне не участвовал по молодости, работает переводчиком в столичной мэрии. Я сам его документы видел. Там все чисто. Просто... Михаэль эту связь не афиширует. Сами понимаете...

«Приехали... — подумал Арек. — Сопляки и те соображают, что у любовников надо документы смотреть. А я даже имени не спросил. Да...»

Возможно, наместник бы мог увлечься моральным самобичеванием, но раскаяние вытеснила подозрительная мысль.

«Смотри-ка, а не меня одного к местным тянет. Может быть, тут в воздухе бактерия какая-нибудь водится? Неизвестный нашей науке вирус, который ученые обнаружить не смогли?».

Теория снимала с него вину за содеянное. От болезни

никто не застрахован. Но жертв эпидемии слишком мало, да и

доказательства существования вируса, мягко говоря, крайне неубедительны.

«Не поверит никто...»

Пришлось вернуться к обсуждению текущих фактов.

— Мгм... А как же он с ним... В смысле, где они встречаются?

В гостиницу ходят?

— Нет, хаупт. Михаэль дает Люксе деньги, а тот снимает приличную квартиру.

«А вы туда ходите ночевать, — догадался Арек. — Пока

колонию не перевели в разряд «обузданных» жилье вне части снимать запрещено. По соображениям безопасности. А вы устроились, как птички в гнезде... По бумагам все чисто, куда уходите на выходные, командир не знает — жалоб-то на вас нет.

Вот молодцы... Всех надули!».

Взаимодействие тройки вызвало у него невольное восхищение. Нарушения наместника нисколько не смущали и не вызывали желания покарать. Он сам прослужил в Имперской

армии пятнадцать лет и — особенно в молодости — много и часто нарушал определенные уставом и инструкциями рамки. А как-то раз и вовсе чуть не попал под трибунал — спасибо, дядя спас. Поднял все связи и сунул кому надо на лапу.

— Так этот переводчик... Переводчик! — Арек замолчал, осененный открывшимися возможностями. — Гм... А пусть

Михаэль приведет ко мне этого переводчика. Я на него хочу посмотреть.

— Как прикажете, хаупт. Когда его привести?

— Сегодня вечером.

Хайнц отсалютовал прижатым к груди кулаком и передвинулся за лавочку. На аллее, ведущей к фонтану, появились двое телохранителей, сопровождавших финансового советника, который держал в руках пухлую кожаную папку.

— О-о-о... — скривился Арек. — Этот из-под земли достанет.

От него даже в больнице не скроешься.

Он поерзал, вытянул вперед ногу — так, чтобы из-под штанины торчал эластичный бинт и постарался изобразить на лице глубокое страдание. Данное себе слово «ничего не делать на работе» надо было выполнять, а что как не слабое здоровье этому способствует?

Саша

После душа и завтрака, состоявшего из остатков колбасы и куска жареной рыбы — консервы были предусмотрительно припрятаны на черный день —

Саша выгреб из-под кровати презервативы и часть осколков чашки и завалился спать, не меняя постельного белья.

Пропитавший комнату запах ароматизированного табака успокаивал не хуже саше

с травами от бессонницы, которые любила подсовывать под подушки его покойная матушка.